Денгоф, Ежи Альбрехт
| Ежи Альбрехт Денгоф польск. Jerzy Albrecht Denhoff<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Ежи Альбрехт Денгоф</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1685 — 1687 | ||
| Предшественник: | Станислав Военский | |
| Преемник: | Ян Хризостом Гнинский | |
| ||
| 1689 — 1701 | ||
| Предшественник: | Ян Станислав Збонский | |
| Преемник: | Ян Казимир де Альтен Бокум | |
| ||
| 1701 — 1702 | ||
| Предшественник: | Станислав Дембский | |
| Преемник: | Казимир Лубенский | |
| ||
| 1688 — 1702 | ||
| Предшественник: | Ян Велёпольский | |
| Преемник: | Кароль Тарло | |
| Рождение: | 1640 | |
| Смерть: | 1702 | |
| Род: | Денгофы | |
| Отец: | Зигмунд Денгоф | |
| Мать: | Анна Тереза Оссолинская | |
Ежи Альбрехт Денгоф (1640—1702) — религиозный и государственный деятель Речи Посполитой, кустош познанский (1671), аббат витовский (1678), каноник краковский (1679), аббат корчинский, епископ каменецкий (1685—1687), канцлер королевы (1687), епископ пшемысльский (1689—1701), канцлер великий коронный (1689—1702), епископ краковский (1701—1702).
Биография
Представитель знатного польского дворянского рода Денгофов герба «Вепрь». Второй сын старосты быдгощского Зигмунда Денгофа (? — 1655) и Анны Терезы Оссолинской (? — 1651).
В 1685 году Ежи Альбрехт Денгоф был назначен епископом каменецким. В 1687 году стал личным канцлером польской королевы Марии Казимиры, жены короля Речи Посполитой Яна III Собеского. В 1688 году Ежи Альбрехт Денгоф был назначен канцлером великим коронным. В 1689 году получил сан епископа пшемысльского. Первоначально был сторонником Марии Казимиры, затем перешел на сторону профранцузской партии при дворе.
После смерти польского короля Яна Собеского Ежи Альбрехт Денгоф в 1697 году на элекционном сейме поддержал кандидатуру французского принца Франсуа Луи де Конти-Бурбона. Отправил письмо к французскому королю Людовику XIV Великому, сообщая об избрания на польский королевский престол принца де Конти. В дальнейшем перешел на сторону саксонского курфюрста Августа Сильного и поддержал его избрание на польский трон. В 1701 году король Речи Посполитой Август Сильный назначил Ежи Альбрехта Денгофа епископом краковским.
Был похоронен в семейной усыпальнице в Ченстохово.
Источники
- Kazimierz Piwarski: Jerzy Albrecht Denhoff. In: Polski Słownik Biograficzny, Kraków 1939—1946 Teil V, S. 113—114.
- [mariusz.eu.pn/genealogia/rody/denhoffowie01.html DENHOFFOWIE]
Напишите отзыв о статье "Денгоф, Ежи Альбрехт"
Отрывок, характеризующий Денгоф, Ежи Альбрехт
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
