Денизли, Мустафа

Мустафа Денизли
Мустафа Денизли в 2009
Общая информация
Родился	10 ноября 1949(1949-11-10) (74 года) Алачати, Турция
Гражданство	Турция
Рост	178 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	без клуба
Карьера
Клубная карьера*
1966—1983	Алтай (Измир)	386 (121)
1983—1984	Галатасарай	15 (3)
1966—1984	Всего за карьеру	401 (124)
Национальная сборная**
1971—1980	Турция	11 (2)
Тренерская карьера
1987—1989	Галатасарай
1989—1990	Алемания (Ахен)
1990—1992	Галатасарай
1992—1995	Коджаэлиспор
1995—2000	Турция
2000—2001	Фенербахче
2003—2004	Манисаспор
2004—2006	ПАС
2006—2007	Персеполис
2008—2010	Бешикташ
2011—2012	Персеполис
2012—2013	Ризеспор
2013—2014	Хазар-Ленкорань
2015—2016	Галатасарай
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Мустафа Денизли (тур. Mustafa Denizli; род. 10 ноября 1949) — турецкий футболист и футбольный тренер.

Мустафа Денизли тренировал многие турецкие клубы, включая «Стамбульскую Большую Тройку» (Фенербахче, Бешикташ и Галатасарай) и выиграл с ними три Суперлиги. В настоящее время является первым в истории, кто выиграл три Суперлиги с тремя разными командами. Денизли также работал и за пределами Турции. В Германии с Ахеном, В Иране с Персеполисом и ПАСом и в Азербайджане с Хазар-Ленкоранем. В течение четырёх лет он тренировал национальную команду Турции и вывел её в четвертьфинал Евро 2000. 23 декабря 2011 года он вернулся в Персеполис, но в конце сезона покинул команду.

Карьера игрока

Он провёл 17 лет в своём родном клубе Алтай в Измире и приобрёл репутацию одного из лучших левых крайних нападающих в лиге.

В 1980 году Мустафа Денизли стал бомбардиром лиги с 12 голами. В 1983 году перешёл в Галатасарай, после того как Алтай вылетел из лиги в сезоне 1982—1983. После сезона 1983-84 он решил завершить карьеру футболиста. За время карьеры его 33 раза вызывали в состав национальной команды

Карьера Тренера

Ранние годы

Он начал свою следующую карьеру в качестве ассистента главного тренера под руководством Юппа Дерваля в сборной Германии и работал три года на этом же посту и в Галатасарайе. В 1987 году он стал главным тренером команды и выиграл с ней в том же году турецкую Суперлигу. В сезоне 1988-89 он дошел с Галатасарайем до полуфинала Кубка Европейских Чемпионов, но на пути к финалу их остановила Стяуа из Бухареста. Мустафа Денизли покинул Галатасарай в 1989 году. В сезоне 1989-90 он подписал контракт с клубом из Второй Бундеслиги с Ахеном. Денизли установил новый тип атакующего футбола для Ахена, но он покинул команду после того, как клуб столкнулся с вылетом в Третью Лигу. После этого он вернулся в Турцию и снова возглавил Галатасарай. Под его руководством команда выиграла Кубок Турции и дошла до четвертьфинала Кубка обладателей кубков УЕФА. С 1992 года по 1995 год он тренировал Коджаэлиспор, затем был назначен главным тренером национальной команды и покинул её в 2000 году.

Фенербахче

В 2000 году Фенербахче предложила ему место у руля команды и в конце сезона 2000-01 под его руководстовом Фенербахче выиграла лигу впервые за пять лет. Денизли стал первым турецким тренером Фенербахче, который выиграл турецкую Суперлигу.Но его команда плохо выступила в Лиге Чемпионов, проиграв Барселоне, Лиону и Байер Леверкузину. В 2002 году Сборная Нигерии хотела пригласить Денизли для подготовки команды к Чемпионату Мира 2002, но из-за ряда проблем предложение было отменено. Денизли присоединился к Манисаспор.

ПАС

В 2004 году, Денизли поступали предложения из Японии и Южной Кореи, но он принял предложения от чемпиона иранской премьер-лиги ПАС. Под его руководством команда боролась за титул чемпиона, но финишировали вторыми. Ходили слухи, что он должен был возглавить Сборную Ирана для подготовки и успешному выступлению на Чемпионате Мира 2006. ПАС с Денизли, дошли до четвертьфинала азиатской Лиги Чемпионов, где они проиграли Аль-Айну 4-4 по сумме двух матчей. Денизли сказал, что покинет ПАС и вернётся в Турцию.

Персеполис

В августе 2006 года, Денизли был нанят на пост главного тренера иранского Персеполиса, после того как был уволен Ари Хан. 3 июня 2007 года, он ушёл в отставку, после неудачного сезона с Персеполисом. В этом сезоне в Кубке Ирана команда неловко проиграла Сепахану со счетом 4-1, а в чемпионате заняла 3-е место. Денизли объявил, что заинтересован в становлении главным тренером Сборной Ирана при условии, что он сможет достичь соглашения с ФФИ. Было сказано, что Денизли станет главным тренером сборной, после того, как Бранко Иванкович не впечатлил на мировом первенстве, но был выбран иранский тренер Амир Галенои.

Бешикташ

9 октября 2008 года Денизли подписал контракт на один год с Бешикташем. 30 мая под руководством Денизли, команда завоевала 13 титул чемпиона Турции. Денизли стал первым турецким тренером Бешикташа, который выиграл с командой чемпионат страны. 2 июня 2010 года Денизли подал в отставку, как сообщают турецкие источники, из-за медицинских причин.

Возвращение в Персеполис

23 декабря 2011 года, Денизли подписывает контракт с Персеполисом и возвращается в свою бывшую команду, после 4 лет. Его команда финиширует на 12 месте, худший результат за историю клуба. 22 июня 2012 года он покинул клуб из-за семейных обстоятельств.

Ризеспор

24 декабря 2012 года, Денизли заключил контракт с Ризеспор, командой из Первой лиги Турции.28 апреля 2013 года, Ризеспор поднимается в высший дивизион Турции в Суперлигу.

Хазар-Ленкорань

Денизли подписал контракт с Хазар-Ленкоранью на полтора года. 16 мая 2014 года, контракт между Мустафой Денизли и Хазар-Ленкоранью был расторгнут.

Статистика

Статистика Игрока

Клубная

Клуб	Сезон	Лига		Кубок		Еврокубки		Всего
		Игр	Голов	Игр	Голов	Игр	Голов	Игр	Голов
Алтай	1967/68	7	3	6	4	-	-	13	7
	1968/69	24	3	5	-	2	1	31	4
	1969/70	27	8	3	-	2	-	32	8
	1970/71	28	5	2	-	-	-	30	5
	1971/72	28	10	10	2	-	-	28	12
	1972/73	25	12	2	-	-	-	27	12
	1973/74	25	7	6	2	-	-	31	9
	1974/75	28	5	2	-	-	-	30	5
	1975/76	22	4	-	-	-	-	22	4
	1976/77	26	10	2	-	-	-	28	10
	1977/78	27	5	3	-	2	3	32	8
	1978/79	23	9	9	4	-	-	32	13
	1979/80	22	12	8	7	-	-	30	19
	1980/81	21	9	2	1	1	-	24	10
	1981/82	26	12	4	2	-	-	30	14
	1982/83	27	7	4	2	-	-	31	9
	Всего	386	121	68	24	7	4	461	149
Галатасарай	1983/84	15	3	7	2	-	-	22	5
	Всего	15	3	7	2	0	0	22	5
Всего за карьеру		401	124	75	26	7	4	483	154

Национальная статистика

Сборна Турции
Год	Игры	Голы
1977	4	1
1979	6	1
1980	1	0
Всего	10	2

Голы за сборную

Гол	Дата	Место	Оппонент	Счет	Результат	Турнир
1.	6 апреля 1977	19 мая (стадион), Анкара, Турция	Финляндия	1-0	1-2	Товарищеский матч
2.	28 октября 1979	Empire Stadium, Гзира, Мальта	Мальта	0-2	1-2	Евро-1980 отборочный матч

Тренерская статистика

Команда	Страна	С	До	Статистика
				И	Поб	Н	Пор	Поб %
Галатасарай	Турция	1987	1989	99	60	22	17	60,61
Алемания (Ахен)	ФРГ	1989	1990	15	5	1	9	33,33
Галатасарай	Турция	1990	1992	77	47	14	16	61,04
Коджаэлиспор	Турция	1994	1996	81	34	23	24	41,98
Турция	Турция	1996	2000	35	11	10	14	31,43
Фенербахче	Турция	2000	2001	66	40	8	18	60,61
Манисаспор	Турция	2003	2004	39	20	8	11	51,28
ПАС	Иран	2004	2006	51	26	17	8	50,98
Персеполис	Иран	2006	2007	30	14	11	5	46,67
Бешикташ	Турция	2008	2010	82	45	17	20	54,88
Персеполис	Иран	2011	2012	24	8	7	9	33,33
Ризеспор	Турция	2012	2013	17	10	2	5	58,82
Хазар-Ленкорань	Азербайджан	2013	2014	25	10	9	6	40,00
Всего				641	330	149	162	51,48

Достижения

Игрок

Алтай:

• Кубок Турции (2): 1966/67, 1979/80

Тренер

Галатасарай

• Чемпион Турции (1): 1987/88
• Кубок Турции (1): 1990/91
• Суперкубок Турции (2): 1988, 1991
• Полуфиналист Кубка Европейских Чемпионов: 1988/89
• Четвертьфиналист Кубка обладателей кубка: 1991/92

Турция

• Четвертьфиналист Чемпионата Европы: 2000

Фенербахче

• Чемпион Турции (1): 2000/01

ПАС

• Серебряный призёр Чемпионата Ирана: 2005/06
• Четвертьфиналист Лиги Чемпионов Афк: 2005

Бешикташ

• Чемпион Турции (1): 2008/09
• Кубок Турции (1): 2008/09

Личные

• Лучший бомбардир Суперлиги: 1979-80 (Алтай)

Личная жизнь

Он женился на Джульетте Арух в 1970 году. В 1977 году в этом браке у него родилась дочь. Он развёлся со свей первой женой в 1989 году. Позже Мустафа Денизли женился на Чигдем Кайали и в 1991 году у них родилась дочь. Его вторая дочь участвует в политике за Республиканскую народную партию Турции. В 2003 году Денизли развёлся со своей второй женой. Позже в 2010 году он женился в третий раз, на Эвин Эльчи. Она увлекается социологией, а также является дочерью бывшего министра Шерафеттина Эльчи.

Ссылки

• [www.tff.org/Default.aspx?pageID=527&antID=1096 Профиль Мустафа Денизли] на TFF.org
• [www.mackolik.com/Antrenor/441/Mustafa-Denizli Профиль Мустафа Денизли] на mackolik.com
• [www.national-football-teams.com/player/46335/Mustafa_Denizli.html Мустафа Денизили] на National-football-teams.com
• [asia.eurosport.com/football/mustafa-denizli_prs383/person.shtml Мустафа Денизли] на Eurosport.com

Отрывок, характеризующий Денизли, Мустафа

1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.