Деникер, Жозеф
Поделись знанием:
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Жозеф (Иосиф Егорович) Деникер (6 марта, 1852, Астрахань — 18 марта, 1918, Париж) — русский и французский натуралист и антрополог.
Содержание
Биография
Жозеф (Иосиф) Деникер родился в 1852 г. в Астрахани, Российская Империя, у французских родителей. Окончил курс в Санкт-Петербургском Технологическом институте, получил звание инженера. В 1873 г. исследовал область местонахождения нефти — Кавказ и Северную Персию. Много путешествовал по Средней Европе, Италии, посетил Далмацию и Черногорию. С 1876 г. живёт в Париже. Прошёл в Сорбонне курс естественных наук. В 1888 г. назначен главным библиотекарем Парижского естественно-исторического музея. Являлся одним из главных редакторов журнала Dictionnaire de geographie universelle Вивиана де С. Мартена, сотрудник «Grande Encyclopedie». C 1904 г. — лектор Королевского антропологического института Великобритании. Умер в Париже в 1918 г.
Научная деятельность
Деникер создал классификацию человеческих рас (1900), в которой впервые был последовательно проведён принцип выделения антропологических типов исключительно по физическим признакам. Серьёзным недостатком этой классификации являлось отсутствие исторического подхода, что не давало возможности проследить процесс возникновения рас. Некоторые принципы классификации Деникера используются и в настоящее время. Деникер также впервые создал карты расового состава Европы.
Деникер опубликовал также большое число работ в научных журналах «Comptes rendus de l’Academie», «Bulletins de la Societe d’anthropologie de Paris», в «Societe zoologique de France», «Revue d’anthropologie» и др.
Система расовой классификации Деникера
Деникер выделял 6 расовых стволов:
- группа А (шерстовидные волосы, широкий нос): бушменская, негритосская, негрская и меланезийская расы;
- группа B (курчавые или волнистые волосы): эфиопская, австралийская, дравидийская и ассироидная расы;
- группа C (волнистые, тёмные или чёрные волосы и тёмные глаза): индоафганская, арабская или семитская, берберская, южноевропейская, иберо-островная, западноевропейская и адриатическая расы;
- группа D (волнистые или прямые волосы, блондины со светлыми глазами): североевропейская (нордическая) и восточноевропейская расы;
- группа E (прямые или волнистые, чёрные волосы, тёмные глаза): айносская, полинезийская, индонезийская и южноамериканская расы;
- группа F (прямые волосы): североамериканская, среднеамериканская, патагонская, эскимосская, лопарская, угорская, турко-татарская (туранская) и монгольская расы[1][2].
Среди европейских рас, кроме вышеупомянутых, Деникер выделял определённые подрасы:
- северо-западную;
- субнордическую;
- субадриатическую;
- вистульскую (привислянскую) или восточную (ориентальную).[3]
В ходе дальнейших исследований почти все выделенные Деникером расы получили подтверждение как реальные единицы расовой систематики [1].
Деникер ввёл в научный оборот термин «нордическая раса» (la race nordique, «северная раса»).
Работы
- Recherches anatomiques et embryologiques sur les singes anthropoides (1886)
- Etude sur les Kalmouks (1883)
- Les Ghiliaks (1883)
- Races et peuples de la terre (1900)
- The races of man: an outline of anthropology and ethnography (1900)
Напишите отзыв о статье "Деникер, Жозеф"
Примечания
- ↑ 1 2 География человеческих рас// Алексеев В. П. Избранное. Т.2. Антропогеография — М.: Наука, 2007. — С. 19-21. ISBN 978-5-02-035544-6
- ↑ [www.ido.rudn.ru/psychology/anthropology/5.html#5.4.3 Классификация И. Деникера] // Богатенков Д. В., Дробышевский С. В. Антропология
- ↑ [www.friendsofsabbath.org/Further_Research/e-books/Races%20of%20Europe%20-%20C%20Coon/chapter-VIII6.htm Carleton S. Coon. The Races of Europe (1939). — P. 283 (англ.)]
Литература
- Arthur Keith and Alfred C. Haddon, «Obituary: Dr. Joseph Deniker» Man 18 (May 1918): 65-67. (англ.)
- Ashley Montagu, "The Concept of Race, " American Anthropologist 64:5 (October 1962): 919—928. (англ.)
- Алексеев В. П. Избранное. Т.2. Антропогеография. — М.: Наука, 2007. — С. 19-21. — ISBN 978-5-02-035544-6.
- Авдеев В. Б. [xpomo.com/ruskolan/avdeev/deniker.htm Создатель расовой типологии И. Е. Деникер] // Атеней. — № 6. — С. 16-18.
- Ивановский А. А. [www.e-reading.club/chapter.php/151299/48/Avdeev_-_Russkaya_rasovaya_teoriya_do_1917_goda._Tom_2.html Расы Европы] // Русский Антропологический Журнал. — 1905. — № 3-4.
- Joseph Deniker. [books.google.ru/books?id=wLqtVHTmBiQC&printsec=frontcover&source=gbs_v2_summary_r&cad=0 The Races of Man: an outline of anthropology and ethnography]. — 1900. (англ.)
Ссылки
- Деникер, Жозеф // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [www.friendsofsabbath.org/Further_Research/e-books/Races%20of%20Europe%20-%20C%20Coon/chapter-VIII6.htm Carleton S. Coon. The Races of Europe (1939). — P. 283] (англ.)
Отрывок, характеризующий Деникер, Жозеф
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
