Денисевич, Николай Юлианович

Николай Юлианович Денисевич
Н. Ю. Денисевич
Дата рождения	28 февраля (7 марта) 1893(1893-03-07)
Место рождения	Наманган, Российская империя (ныне Узбекистан)
Дата смерти	9 мая 1965(1965-05-09) (72 года)
Место смерти	Ленинград, Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР РСФСР СССР СССР
Род войск	РИА, РККА, РККФ
Годы службы	1913 — 1955
Звание
Сражения/войны	Первая мировая война Гражданская война в России Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Николай Юлианович Денисевич (1893 — 1965) — советский военачальник, начальник Училища морской пехоты, кандидат военно-морских наук, доцент, генерал-майор генерал-майор береговой службы (1941). Кавалер одного ордена Красного Знамени РСФСР и чётырёх орденов Красного Знамени СССР. Участник четырёх войн, один из организаторов частей морской пехоты в СССР.

Биография

Родился 23 февраля (7 марта по новому стилю) 1893 года в Намангане, Российская империя, ныне Узбекистан.

С 1913 года на военной службе. Участник 1-й Мировой войны, командир батальона. Имел боевые награды, которые в 1921 закопал в окрестностях Петергофа. Участник Гражданской войны, командир 166-го стрелкового полка, в 1921 участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. Участник советско-финской войны, вместе с батальонным комиссаром В. М. Гришановым командовал береговым отрядом сопровождения, который прикрывал со стороны Финского залива фланг и тыл советских войск, наступавших на Карельском перешейке.

В Великой Отечественной войне с первых дней, участник обороны Ленинграда, был командиром Лужского сектора в составе Кронштадтского укреплённого района. Под его началом находились два береговых артиллерийских дивизиона, 2-я бригада морской пехоты, гарнизоны островов Сескар и Лавенсари, стрелковый и железнодорожный батальоны, три железнодорожные батареи, выведенные из-под Таллина, и несколько подразделений специального назначения. Кроме того, ему был придан бронепоезд "Балтиец", два морских бронекатера и канонерские лодки "Красное знамя" и "Волга"; с этими силами комендант сектора должен был держать оборону против десантов и обстрелов с моря, а также содействовать сухопутным войскам в защите лужской укреплённой позиции.

В 1945–1947 возглавлял Училище морской пехоты в Выборге, в 1947–1948 был заместителем начальника кафедры тактики береговой артиллерии и тактики морской пехоты, в 1948–1950 руководителем дисциплины морской пехоты в Военно-морской академии имени К. Е. Ворошилова. С октября 1951 по ноябрь 1955 начальник факультета береговой обороны Военно-морской академии.

С мая 1955 года — в запасе, умер 9 мая 1965 года в Ленинграде. Похоронен на Богословском кладбище, некролог опубликован в газете «Красная звезда» 13 мая 1965.

Звания

• поручик
• генерал-майор береговой службы (21 мая 1941).

Награды

• орден Ленина (1945);
• пять орденов Красного Знамени (1922, 1940, 1944 — два, 1947);
• медали;
• именной кортик (1953).

Публикации

Являлся автором трудов «Организация и боевая служба морской пехоты», «Сухопутная оборона Моонзундского архипелага в 1917 году», «Краткий курс тактики береговой обороны», «Сухопутная оборона военно-морских баз на опыте Великой Отечественной войны».

Ссылки

• [rosgenea.ru/?alf=5&page=3&serchcatal=%C4%E5%ED%E8%F1%E5%E2%E8%F7&radiobutton=4 Центр генеалогических исследований]
• [www.generals.dk/general/Denisevich/Nikolai_Iulianovich/Soviet_Union.html Биография на сайте generals.dk]
• [myfront.in.ua/biografiya/d/denisevich-nikolaj-yulianovich.html Полная биография с фотографией]Преподаватели Военно-морской академии имени Н. Г. Кузнецова

Отрывок, характеризующий Денисевич, Николай Юлианович

По странной случайности это назначение – самое трудное и самое важное, как оказалось впоследствии, – получил Дохтуров; тот самый скромный, маленький Дохтуров, которого никто не описывал нам составляющим планы сражений, летающим перед полками, кидающим кресты на батареи, и т. п., которого считали и называли нерешительным и непроницательным, но тот самый Дохтуров, которого во время всех войн русских с французами, с Аустерлица и до тринадцатого года, мы находим начальствующим везде, где только положение трудно. В Аустерлице он остается последним у плотины Аугеста, собирая полки, спасая, что можно, когда все бежит и гибнет и ни одного генерала нет в ариергарде. Он, больной в лихорадке, идет в Смоленск с двадцатью тысячами защищать город против всей наполеоновской армии. В Смоленске, едва задремал он на Молоховских воротах, в пароксизме лихорадки, его будит канонада по Смоленску, и Смоленск держится целый день. В Бородинский день, когда убит Багратион и войска нашего левого фланга перебиты в пропорции 9 к 1 и вся сила французской артиллерии направлена туда, – посылается никто другой, а именно нерешительный и непроницательный Дохтуров, и Кутузов торопится поправить свою ошибку, когда он послал было туда другого. И маленький, тихенький Дохтуров едет туда, и Бородино – лучшая слава русского войска. И много героев описано нам в стихах и прозе, но о Дохтурове почти ни слова.
Опять Дохтурова посылают туда в Фоминское и оттуда в Малый Ярославец, в то место, где было последнее сражение с французами, и в то место, с которого, очевидно, уже начинается погибель французов, и опять много гениев и героев описывают нам в этот период кампании, но о Дохтурове ни слова, или очень мало, или сомнительно. Это то умолчание о Дохтурове очевиднее всего доказывает его достоинства.
Естественно, что для человека, не понимающего хода машины, при виде ее действия кажется, что важнейшая часть этой машины есть та щепка, которая случайно попала в нее и, мешая ее ходу, треплется в ней. Человек, не знающий устройства машины, не может понять того, что не эта портящая и мешающая делу щепка, а та маленькая передаточная шестерня, которая неслышно вертится, есть одна из существеннейших частей машины.
10 го октября, в тот самый день, как Дохтуров прошел половину дороги до Фоминского и остановился в деревне Аристове, приготавливаясь в точности исполнить отданное приказание, все французское войско, в своем судорожном движении дойдя до позиции Мюрата, как казалось, для того, чтобы дать сражение, вдруг без причины повернуло влево на новую Калужскую дорогу и стало входить в Фоминское, в котором прежде стоял один Брусье. У Дохтурова под командою в это время были, кроме Дорохова, два небольших отряда Фигнера и Сеславина.
Вечером 11 го октября Сеславин приехал в Аристово к начальству с пойманным пленным французским гвардейцем. Пленный говорил, что войска, вошедшие нынче в Фоминское, составляли авангард всей большой армии, что Наполеон был тут же, что армия вся уже пятый день вышла из Москвы. В тот же вечер дворовый человек, пришедший из Боровска, рассказал, как он видел вступление огромного войска в город. Казаки из отряда Дорохова доносили, что они видели французскую гвардию, шедшую по дороге к Боровску. Из всех этих известий стало очевидно, что там, где думали найти одну дивизию, теперь была вся армия французов, шедшая из Москвы по неожиданному направлению – по старой Калужской дороге. Дохтуров ничего не хотел предпринимать, так как ему не ясно было теперь, в чем состоит его обязанность. Ему велено было атаковать Фоминское. Но в Фоминском прежде был один Брусье, теперь была вся французская армия. Ермолов хотел поступить по своему усмотрению, но Дохтуров настаивал на том, что ему нужно иметь приказание от светлейшего. Решено было послать донесение в штаб.
Для этого избран толковый офицер, Болховитинов, который, кроме письменного донесения, должен был на словах рассказать все дело. В двенадцатом часу ночи Болховитинов, получив конверт и словесное приказание, поскакал, сопутствуемый казаком, с запасными лошадьми в главный штаб.


Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.