Денисенко, Бэла Анатольевна

Денисенко, Бэла Анатольевна
Дата рождения:	26 января 1941(1941-01-26) (83 года)
Место рождения:	Канск, Красноярский край
Партия:	Вперёд, Россия
Награды:

Бэла Анатольевна Денисенко (26 января 1941) — народный депутат РСФСР и России, депутат Государственной Думы России первого созыва. Первый зам министра здравоохранения (1993—1995)

Биография

Окончила Красноярский государственный медицинский институт. С 1970 по 1990 годы работала в Новокузнецке.Доцентом Денисенко Б.А. впервые в России в 1987 г. были разработаны методы диагностики инфаркта миокарда правого желудочка. Эта работа стала докторской диссертацией Бэлы Анатольевны. Доктор медицинских наук, профессор, автор более 130 научных работ.

В 1991—1993 годах — депутат Верховного совета России, член фракции «Радикальные демократы».

В 1993 году избрана депутатом Государственной Думы ФС РФ по списку политической партии «Демократический выбор России». В составе первой Государственной Думы (1993—1996) была председателем Комитета по охране здоровья.

В июне 1995 года вышла из фракции «Выбор России». На выборах во вторую Госдуму баллотировалась в списке движения «Вперёд, Россия!», которое не преодолело пятипроцентный барьер.

В сентябре 1999 года была включена в общефедеральный список избирательного объединения «Наш дом — Россия» (№ 2 в Региональной части списка по Москве) для участия в выборах в Государственную Думу РФ третьего созыва. Список не преодолел пятипроцентный барьер.

В сентябре 2003 года была включена в федеральный список избирательного блока «Новый курс — Автомобильная Россия» (№ 4) на выборах кандидатов в депутаты Государственной думы РФ 4 созыва. Список не преодолел пятипроцентный барьер.

Семья

Муж - Виктор Федорович Суряднов (1941 г.р.), хоккеист. Два сына - Евгений Викторович Денисенко, бизнесмен (1963 г.р.) и Анатолий Викторович Денисенко, врач-кардиолог (1971 г.р.)

Ссылки

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Денисенко, Бэла Анатольевна

Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.