Денисон, Уильям

Уильям Денисон англ. William Denison
7-й лейтенант-губернатор Земли Ван-Димена
25 января 1847 — 8 января 1855
Предшественник:	Джон Ирдли-Уилмот
Преемник:	Генри Янг (1-й губернатор)
11-й губернатор Нового Южного Уэльса
13 января 1855 — 21 января 1861
Предшественник:	Чарльз Огастас Фицрой
Преемник:	Джон Янг
27-й губернатор Мадраса
1861 — 1866
Предшественник:	Уильям Эмброус Морхед
Преемник:	Фрэнсис Нейпир
Рождение:	3 мая 1804(1804-05-03) Лондон, Англия
Смерть:	19 января 1871(1871-01-19) (66 лет) Ист-Шин, Суррей, Англия
Награды:

Уильям Томас Денисон (англ. William Thomas Denison; 3 мая 1804, Лондон, Англия — 19 января 1871, Ист-Шин, Суррей, Англия) — британский колониальный администратор, 7-й лейтенант-губернатор Земли Ван-Димена (1847—1855, нынешней Тасмании), 11-й губернатор Нового Южного Уэльса (1855—1861) и 27-й губернатор Мадраса (1861—1866).

Биография

Уильям Денисон

Уильям Томас Денисон родился 3 мая 1804 года в Лондоне в семье Джона Денисона (John Denison) и его второй жены Шарлотты Денисон, урождённой Эствик (Charlotte Denison, née Estwick). Он обучался в Итонском колледже, а затем в Королевском военном училище в Сандхерсте и, окончив его, в 1826 году стал лейтенантом Королевского инженерного корпуса.

После этого Денисон работал в Канаде на строительстве канада Ридо, а в 1832 году возвратился в Англию. В 1838 году он женился на Кэролайн Горнби (Caroline Hornby).

В апреле 1846 года Денисону было предложено занять должность лейтенант-губернатора Земли Ван-Димена (так тогда называлась Тасмания), и он прибыл в Хобарт и вступил в должность 25 января 1847 года. Он проработал лейтенант-губернатором Земли Ван-Димена в течение восьми лет, до января 1855 года.

В сентябре 1854 года Денисон принял новое назначение — занять пост губернатора Нового Южного Уэльса. Он покинул Хобарт и прибыл в Сидней 13 января 1855 года. Он был губернатором Нового Южного Уэльса в течение шести лет, до января 1861 года.

В 1861 году Денисон был назначен губернатором Мадрасского президентства. Он прибыл в Мадрас в феврале 1861 года. Он пробыл губернатором до 1866 года, а в течение шести недель (в декабре 1863 — январе 1864 года) даже исполнял обязанности вице-короля Индии.

Ссылки

• Richard Davis. [www.utas.edu.au/library/companion_to_tasmanian_history/D/WT%20Denison.htm William Thomas Denison]. Centre for Tasmanian Historical Studies, University of Tasmania. Проверено 21 февраля 2015.

Отрывок, характеризующий Денисон, Уильям

– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.
– Слышали ли вы про Ростовых? – спросила она, чтобы переменить разговор. – Мне говорили, что они скоро будут. Andre я тоже жду каждый день. Я бы желала, чтоб они увиделись здесь.
– А как он смотрит теперь на это дело? – спросил Пьер, под он разумея старого князя. Княжна Марья покачала головой.
– Но что же делать? До года остается только несколько месяцев. И это не может быть. Я бы только желала избавить брата от первых минут. Я желала бы, чтобы они скорее приехали. Я надеюсь сойтись с нею. Вы их давно знаете, – сказала княжна Марья, – скажите мне, положа руку на сердце, всю истинную правду, что это за девушка и как вы находите ее? Но всю правду; потому что, вы понимаете, Андрей так много рискует, делая это против воли отца, что я бы желала знать…
Неясный инстинкт сказал Пьеру, что в этих оговорках и повторяемых просьбах сказать всю правду, выражалось недоброжелательство княжны Марьи к своей будущей невестке, что ей хотелось, чтобы Пьер не одобрил выбора князя Андрея; но Пьер сказал то, что он скорее чувствовал, чем думал.
– Я не знаю, как отвечать на ваш вопрос, – сказал он, покраснев, сам не зная от чего. – Я решительно не знаю, что это за девушка; я никак не могу анализировать ее. Она обворожительна. А отчего, я не знаю: вот всё, что можно про нее сказать. – Княжна Марья вздохнула и выражение ее лица сказало: «Да, я этого ожидала и боялась».
– Умна она? – спросила княжна Марья. Пьер задумался.
– Я думаю нет, – сказал он, – а впрочем да. Она не удостоивает быть умной… Да нет, она обворожительна, и больше ничего. – Княжна Марья опять неодобрительно покачала головой.
– Ах, я так желаю любить ее! Вы ей это скажите, ежели увидите ее прежде меня.
– Я слышал, что они на днях будут, – сказал Пьер.
Княжна Марья сообщила Пьеру свой план о том, как она, только что приедут Ростовы, сблизится с будущей невесткой и постарается приучить к ней старого князя.


Женитьба на богатой невесте в Петербурге не удалась Борису и он с этой же целью приехал в Москву. В Москве Борис находился в нерешительности между двумя самыми богатыми невестами – Жюли и княжной Марьей. Хотя княжна Марья, несмотря на свою некрасивость, и казалась ему привлекательнее Жюли, ему почему то неловко было ухаживать за Болконской. В последнее свое свиданье с ней, в именины старого князя, на все его попытки заговорить с ней о чувствах, она отвечала ему невпопад и очевидно не слушала его.
Жюли, напротив, хотя и особенным, одной ей свойственным способом, но охотно принимала его ухаживанье.
Жюли было 27 лет. После смерти своих братьев, она стала очень богата. Она была теперь совершенно некрасива; но думала, что она не только так же хороша, но еще гораздо больше привлекательна, чем была прежде. В этом заблуждении поддерживало ее то, что во первых она стала очень богатой невестой, а во вторых то, что чем старее она становилась, тем она была безопаснее для мужчин, тем свободнее было мужчинам обращаться с нею и, не принимая на себя никаких обязательств, пользоваться ее ужинами, вечерами и оживленным обществом, собиравшимся у нее. Мужчина, который десять лет назад побоялся бы ездить каждый день в дом, где была 17 ти летняя барышня, чтобы не компрометировать ее и не связать себя, теперь ездил к ней смело каждый день и обращался с ней не как с барышней невестой, а как с знакомой, не имеющей пола.
Дом Карагиных был в эту зиму в Москве самым приятным и гостеприимным домом. Кроме званых вечеров и обедов, каждый день у Карагиных собиралось большое общество, в особенности мужчин, ужинающих в 12 м часу ночи и засиживающихся до 3 го часу. Не было бала, гулянья, театра, который бы пропускала Жюли. Туалеты ее были всегда самые модные. Но, несмотря на это, Жюли казалась разочарована во всем, говорила всякому, что она не верит ни в дружбу, ни в любовь, ни в какие радости жизни, и ожидает успокоения только там . Она усвоила себе тон девушки, понесшей великое разочарованье, девушки, как будто потерявшей любимого человека или жестоко обманутой им. Хотя ничего подобного с ней не случилось, на нее смотрели, как на такую, и сама она даже верила, что она много пострадала в жизни. Эта меланхолия, не мешавшая ей веселиться, не мешала бывавшим у нее молодым людям приятно проводить время. Каждый гость, приезжая к ним, отдавал свой долг меланхолическому настроению хозяйки и потом занимался и светскими разговорами, и танцами, и умственными играми, и турнирами буриме, которые были в моде у Карагиных. Только некоторые молодые люди, в числе которых был и Борис, более углублялись в меланхолическое настроение Жюли, и с этими молодыми людьми она имела более продолжительные и уединенные разговоры о тщете всего мирского, и им открывала свои альбомы, исписанные грустными изображениями, изречениями и стихами.