Денис, Херман

Херман Денис
Общая информация
Полное имя	Херман Густаво Денис
Родился	10 сентября 1981(1981-09-10) (42 года) Ремедиос-де-Эскалада, Аргентина
Гражданство	Аргентина
Рост	182 см
Вес	87 кг
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	Индепендьенте
Номер	19
Карьера
Молодёжные клубы
	Тальерес (РдЭ)
Клубная карьера*
1997—1999	Тальерес (РдЭ)	33 (25)
1997—2000	Кильмес	4 (2)
2000—2002	Лос-Андес	28 (18)
2002—2003	Чезена	29 (3)
2003—2005	→  Арсенал (Саранди)	54 (13)
2005—2006	Колон	36 (11)
2006—2008	Индепендьенте	70 (37)
2008—2010	Наполи	63 (13)
2010—2011	Удинезе	25 (4)
2011—2016	Аталанта	149 (55)
2016—н.в.	Индепендьенте	16 (3)
Национальная сборная**
2007—2008	Аргентина	5 (0)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 3 февраля 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Херма́н Густа́во Де́нис (исп. Germán Gustavo Denis; 10 сентября 1981, Ремедиос-де-Эскалада, провинция Буэнос-Айрес) — аргентинский футболист, нападающий. Игрок клуба «Индепендьенте».

Карьера

Херман Денис начал карьеру в 1997 году в клубе «Тальерес» (Ремедиос-де-Эскалада), болельщиком которого он был. Он провёл два сезона в команде, после чего перешёл в «Кильмес», за который провёл четыре игры и забил два гола. В середине 2000 года Денис перешёл в «Лос-Андес», где провёл один год, «вылетев» во второй аргентинский дивизион. В январе 2002 года Денис уехал в Италию выступать за «Чезену». В составе этого клуба Денис провёл два сезона, сыграв в 29 играх и забив три гола.

В 2003 году Денис вернулся на родину, в клуб «Арсенал» (Саранди). В этой команде он впервые начал использоваться в атаке. В 2004 году в клуб пришёл Хосе Луис Кальдерон, который составил вместе с Денисом пару нападения. Этот дуэт позволил клубу набрать рекордные для себя 30 очков в Клаусуре 2005. После этого, «Арсенал» выкупил за 50 тыс. долларов контракт Дениса и перепродал его в «Колон». В составе этой команды он провёл один сезон, выступая в центре атаки клуба вместе с Эстебаном Фуэртесом, благодаря чему Денис забил семь голов в Клаусуре 2006.

В конце 2006 года Денис перешёл в «Индепендьенте», куда его пригласил его бывший наставник в «Арсенале», Хорхе Бурручага. В клубе Денис демонстировал невысокую результативность: шесть голов в Апертуре 2006 и четыре мяча в Клаусуре 2007. Из-за этого Херман принял решение покинуть клуб. Но новый главный тренер команды Педро Трольо доверился Денису и гарантировал ему место в составе. В Апертуре 2007, Денис забил 18 голов, что позволило ему стать лучшим бомбардиром чемпионата. Этот результат стал вторым, после 20 голов Мартина Палермо, среди всех чемпионатов Аргентины за годы проведения двух чемпионатов за сезон. 16 февраля 2008 года, в матче с «Тигрес», Денис впервые за карьеру получил красную карточку. В Клаусуре 2008 он забил девять голов.

27 июня 2008 года Денис перешёл в «Наполи», подписав контракт на пять лет. Сумма трансфера составила 12 млн евро. Сам футболист сказал: «Не могу обещать, что буду забивать большое количество голов. Никто не знает, как сложится моя судьба в новом клубе. Но я очень надеюсь, что принесу новой команде много пользы». 14 августа о дебютировал в составе клуба в матче Кубка УЕФА с «Влазнией». В составе клуба Денис составил дуэт нападения со своим соотечественником Эсекилем Лавесси. 28 сентября он забил первый мяч за «Наполи», поразив ворота «Болоньи» в матче чемпионата Италии. 29 октября того же года Денис сделал хет-трик, забив три гола в ворота «Реджины». Всего в первом сезоне он провёл 34 матча и забил восемь голов. Во втором своём сезоне Денис провёл 29 матчей и забил пять голов, среди который мяч, забитый на третьей добавленной минуте игры и принёсший клубу ничью с «Миланом» на Сан-Сиро. В другом матче с «Миланом» Денис забил автогол, который принёс победу «россонери».

Летом 2010 года Денисом интересовались «Удинезе» и московский «Спартак». 23 июля Денис получил травму левой стопы из-за чего выбыл из строя на два месяца. 17 августа Денис перешёл в «Удинезе», завладевшей половиной прав на игрока, подписав с клубом 5-летний контракт. 19 декабря он забил первый мяч за «Удинезе», поразив ворота «Лацио». По окончании сезона «Удинезе» и «Наполи» договорились о продлении нахождения аргентинца в команде.

25 августа 2011 года Херман Денис был взят в аренду клубом «Аталанта». 11 сентября он дебютировал за клуб в матче с «Дженоа», а в следующей игре, 18 сентября, он забил свой первый мяч за «Аталанту», поразив ворота «Палермо». 29 ноября контракт Дениса, который на тот момент был лучшим бомбардиром чемпионата, был выкуплен «Аталантой».

Международная карьера

В составе сборной Аргентины Денис дебютировал 16 октября 2007 года в матче с Венесуэлой, где заменил на 55-й минуте игры Карлоса Тевеса. Всего за сборную он провёл пять матчей.

Достижения

• Лучший бомбардир чемпионата Аргентины: Апертура 2007 (18 голов)

Ссылки

• [www.sscnapoli.it/client/render.aspx?root=993&content=0 Профиль на sscnapoli.it]
• [aic.football.it/scheda/3783 Статистика на aic.football.it] (итал.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=24669 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Денис, Херман

– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.