День антифашистской борьбы
Поделись знанием:
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
День антифашистской борьбы (хорв. Dan antifašističke borbe) — национальный праздник в Хорватии. Отмечается 22 июня в память о дне образования первого сисакского партизанского отряда (назван по близлежащему городу Сисак). Отряд был создан 22 июня 1941 года, и в Хорватии он считается первой антифашистской организацией во всей оккупированной Европе.
Праздник существует со времени выхода Хорватии из состава Югославии. Ранее в СФРЮ как День антифашистской борьбы отмечалось 27 июля — День восстания — в знак памяти первого выстрела в Сербе (хорв.).[1]
Напишите отзыв о статье "День антифашистской борьбы"
Примечания
- ↑ [www.calend.ru/holidays/0/0/55/76/ День антифашистской борьбы]. Календарь событий. Проверено 22 июня 2009. [www.webcitation.org/66cwTpytH Архивировано из первоисточника 2 апреля 2012].
См. также
Отрывок, характеризующий День антифашистской борьбы
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
