День архивов
День архивов — памятная дата, установленная для привлечения внимания широкой общественности и лиц, принимающих решения, к достижениям и проблемам архивного дела. Архивными работниками отмечается как профессиональный праздник.
Международный День архивов
Решением конференции Международного Совета архивов в ноябре 2007 года дата образования этой организации 9 июня 1948 года была определена как международный День архивов[1].
День архивов в России
Решением коллегии Федеральной архивной службы России от 5 марта 2003 года установлен профессиональный праздник работников архивов, отмечаемый ежегодно 10 марта[2]. Датой празднования выбран день 28 февраля 1720 (10 марта по новому стилю). В этот день Петром I был подписан первый в России государственный акт — «Генеральный регламент или Устав». Он определил основы организации государственного управления в стране и ввел во всех государственных органах власти архивы и государственную должность актуариуса, которому надлежало «письма прилежно собирать, оным реестры чинить, листы перемечивать…». Этот указ Петра I положил начало государственной российской архивной службе.
До 2002 года архивариусы отмечали профессиональный праздник 1 июня, в этот день в 1918 году Совет народных комиссаров РСФСР принял декрет «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР». Этим же декретом впервые был создан общероссийский орган управления архивным делом — Главное управление архивным делом (ГУАД) или Главархив, ныне это Федеральное архивное агентство России (Росархив).
В 1992 году по предложению архивиста В. Д. Есакова, поддержанному С. О. Шмидтом и Р. Г. Пихоя, было назначено специальное заседание Археографической комиссии. На заседании комиссии 31 марта 1992 года, состоявшемся в день 75-летия создания Союза российских архивных деятелей (18 (31) марта 1917 года), было принято решение установить эту дату как праздник Дня архивов. Какое-то время этот день считался профессиональным праздником сотрудников архивов[3].
См. также
Напишите отзыв о статье "День архивов"
Примечания
- ↑ [www.ica.org/1561/international-archives-day/celebrate-the-international-archives-day.html International Archives Day]. The International Council on Archives (ICA). Проверено 26 марта 2015.
- ↑ [www.rusarchives.ru/news/10march.shtml О Дне архивов. Решение коллегии Федеральной архивной службы России] (5 марта 2003 года). Проверено 26 марта 2015.
- ↑ А всё начиналось в Благушах // [www.airo-xxi.ru/projects_2007/esakov.htm Владимир Дмитриевич Есаков: биобиблиографический указатель]. — М.: АИРО-XXI, 2007. — 101 с. — (АИРО-биобиблиография). — ISBN 978-5-91022-060-1.
Отрывок, характеризующий День архивов
В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
