День независимости США

День независимости США
</td>
Фейерверк-шоу у Монумента Вашингтона
Тип	Национальный
Иначе	Четвёртое июля Славное четвёртое число Четвёртое
Значение	В этот день Декларация независимости США была официально принята Вторым Континентальным конгрессом
Дата	4 июля
Празднование	Фейерверки, встреча всей семьи, концерты, барбекю, пикники, парады, бейсбольные игры

День независимости США (англ. Independence Day) — день подписания Декларации независимости США в 1776 году, которая провозглашает независимость США от Королевства Великобритании; празднуется в Соединенных Штатах Америки 4 июля. День независимости считается днём рождения Соединенных Штатов как свободной и независимой страны. Большинство американцев называют этот праздник просто по его дате — «Четвёртое июля». Праздник сопровождается фейерверками, парадами, барбекю, карнавалами, ярмарками, пикниками, концертами, бейсбольными матчами, семейными встречами, обращениями политиков к народу и церемониями, а также другими публичными и частными мероприятиями, традиционными для Соединённых Штатов. День независимости — это национальный праздник США.

История

Праздник напоминает о том, что 4 июля 1776 года была принята Декларация Независимости. 2 июля Второй Континентальный конгресс путём голосования одобрил резолюцию независимости, которая в июне была предложена к рассмотрению Ричардом Генри Ли от Виргинии. В то время жители 13 британских колоний, которые располагались вдоль восточного побережья сегодняшней территории Соединенных Штатов, вели войну с английским королём и парламентом в связи с тем, что Парламент Великобритании в 1764 году выпустил «Закон о валюте». Этот закон запрещал администрации американских колоний эмиссию своих собственных, ничем не обеспеченных и бесконтрольно печатаемых денег и обязал их впредь платить все налоги золотыми и серебряными монетами. Другими словами, закон насильно перевел колонии на золотой стандарт. Началась война в 1775 году. Декларацию о независимости подготовил «Комитет пяти» во главе с Томасом Джефферсоном. Конгресс обсудил и переработал декларацию, приняв её, в итоге, 4 июля. Впервые в официальном документе колонии именовались Соединёнными. Днём ранее, Джон Адамс написал своей жене Эбигейл:

Второй день июля 1776 года станет самым незабываемым в истории Америки. Я склонен верить, что этот день будет праздноваться последующими поколениями как великое ежегодное торжество. Этот день должен отмечаться как день освобождения с пышностью и парадом, с представлениями, играми, спортивными состязаниями, пушками, звоном колоколов, кострами и украшениями, он должен праздноваться на всём континенте и на протяжении всех времён.

Предсказания Адамса разошлись с реальностью всего на два дня. С самого начала, американцы праздновали независимость 4 июля, в день, когда была провозглашена Декларация Независимости. А 2 июля — это дата, когда на закрытом заседании конгресса была утверждена резолюция независимости.

Историки вели долгие споры по поводу того, действительно ли Конгресс подписал Декларацию Независимости 4 июля 1776 года, так как Томас Джефферсон, Джон Адамс и Бенджамин Франклин позже написали, что они подписали её в тот день. Большинство историков сделали вывод, что Декларация была подписана спустя месяц после её принятия, то есть 2 августа 1776 года, а не 4 июля как принято считать.

По удивительному стечению обстоятельств, Джон Адамс и Томас Джефферсон, оба участвовавшие в подписании Декларации Независимости, позже стали президентами Соединённых Штатов Америки и умерли в один день: 4 июля 1826 года, когда отмечался 50-летний юбилей принятия Декларации. Хотя и не участвовавший в подписании Декларации Независимости Джеймс Монро, пятый президент США, также умер 4 июля 1831 года. Калвин Куллидж, тридцатый президент, родился 4 июля 1872 года и, таким образом, до сих пор остаётся единственным президентом, родившимся в День Независимости.

Развитие

• В 1777 году 4 июля в Бристоле (Род-Айленд) было произведено 13 выстрелов — первый раз утром и затем ещё раз вечером. Филадельфия отмечала первую годовщину почти так же, как современные американцы: церемониальный ужин в честь Континентального Конгресса, тосты, салюты из тринадцати выстрелов, выступления, молитвы, музыка, парады, военные смотры и фейерверки. Корабли украшались красными, белыми и голубыми парусами.
• В 1778 году генерал Джордж Вашингтон отметил 4 июля с двойной порцией рома в честь своих солдат и артиллерийским салютом. С другой стороны Атлантического океана в Париже послы Джон Адамс и Бенджамин Франклин провели торжественный ужин в честь своих собратьев американцев.

• В 1779 году 4 июля выпало на воскресенье. Праздник отмечался в понедельник, 5 июля
• В 1781 году Массачусетский генеральный совет стал первым законодательным собранием штата, официально признанным 4 июля
• В 1783 году Моравская церковь в городе Уинстон-Сейлем отпраздновала 4 июля сложной музыкальной программой, составленной Иоганном Фридрихом Петером. Эта работа была названа «The Psalm of Joy».
• В 1791 году впервые было использовано название «День независимости».
• В 1820 году четвёртое июля было впервые отпраздновано в городе Истпорт (штат Мэн), который на тот момент был самым большим городом в штате.
• В 1870 году Конгресс США сделал День Независимости неоплачиваемым праздничным днём для федеральных служащих.
• В 1938 году Конгресс изменил статус Дня Независимости на оплачиваемый федеральный праздник.

Празднование

День Независимости — это национальный праздник, сопровождающийся патриотическими представлениями. Подобно другим летним торжествам, День Независимости чаще всего празднуется на открытом воздухе. День Независимости является федеральным праздником, поэтому все не очень важные федеральные институты (такие как Почтовая служба США и Федеральный суд США) не работают в этот день. Многие политики поднимают свой рейтинг в этот день, выступая на публичных мероприятиях, восхваляя наследие, законы, историю, общество и людей своей страны.

Семьи часто празднуют День Независимости, устраивая пикники или барбекю с друзьями, если это один выходной, либо, в некоторые годы, когда 4 июля выпадает на субботу или воскресенье, а поэтому переносится на ближайший понедельник, собираются на длинный уикенд со своей роднёй. Украшения (например, ленты и шары), как правило, красные, белые и голубые — цвета американского флага. Парады чаще всего проводятся утром, в то время как фейерверки устраиваются вечером в парках, на ярмарочных или городских площадях. Самой популярной песней в День независимости США является песня Firework американской певицы Кэти Перри.

Фейерверки часто сопровождаются патриотическими песнями, например национальным гимном «Знамя, усыпанное звёздами», «Боже, храни Америку», «Америка прекрасная», «Америка», «Эта земля — твоя земля», «Звёзды и полосы навечно». Некоторые песни поют только на определённых территориях, например, «Янки-дудл» в северо-восточных штатах или «Дикси» в южных штатах. Иногда вспоминают песни о Войне за независимость или Англо-американской войне 1812 года.

Праздничные фейерверки проходят во многих штатах в виде публичных шоу. Также, многие американцы самостоятельно устраивают шоу с фейерверками на свои деньги. Из соображений безопасности некоторые штаты запретили самостоятельно устраивать фейерверки или ограничили перечень разрешённых размеров и видов.

Салют из первой пушки в каждом штате называется «салютом единства» — выстрел производится 4 июля в полдень на любой военной базе, где есть артиллерия в рабочем состоянии.

В 2009 году в Нью-Йорке прошло крупнейшее фейерверк-шоу в стране, во время которого было израсходовано 22 тонны пиротехники. Другие известные крупные фейерверки были проведены в Чикаго на озере Мичиган; в Сан-Диего у залива Mission; в Бостоне на реке Чарльз; в Сент-Луисе на реке Миссисипи; в Сан-Франциско у залива Сан-Франциско; и на Национальной аллее в Вашингтоне. Во время ежегодного Международного фестиваля свободы в Детройте организовывается одно из крупнейших фейерверк-шоу в мире, которое проходит на берегу реки Детройт во время празднования Дня Независимости вместе с городом Уинсор (Онтарио), празднующим День Канады.

Несмотря на то, что официальная церемония всегда проводится 4 июля, степень празднования может варьироваться в зависимости от того, на какой день недели выпало четвёртое июля. Если праздник выпал на середину недели, то некоторые фейерверки и торжества могут быть перенесены на выходные для удобства.

В первую неделю июля американцы начинают активно путешествовать по стране, так как многие люди используют праздник для того, чтобы уехать куда-нибудь в отпуск.

Также в городе Нью-Йорк 4 июля лампочки на небоскрёбе Эмпайр-Стейт-Билдинг заменяются на красные.

Уникальные или исторические празднования

• Впервые проведённый в 1785 году парад в честь 4 июля в Бристоле является старейшим непрерывным празднованием Дня Независимости в Соединённых Штатах.
• В 1912 году Ребилльское датско-американское сообщество впервые отпраздновало четвёртое июля, что послужило созданию коммуны Ребилль в Дании.
• В 1916 году Nathan’s Hot Dog Eating Contest в Кони-Айленде, Бруклине, Нью-Йорке предположительно стартовал как способ разрешения спора между четырьмя иммигрантами, которые не могли выяснить, кто из них бо́льший патриот. Таким образом, с 1916 года существует традиция по проведению в День Независимости чемпионата по поеданию хот-догов в Нью-Йорке и других городах.

• Начиная с 1959 года Международный фестиваль свободы совместно проводится Детройтом (Мичиган) и Уинсором (Онтарио) в течение последней недели июня каждый год как совместное празднование Дня Независимости и Дня Канады (1 июля). Фестиваль заканчивается грандиозным фейерверком у реки Детройт.
• В День Независимости играется множество матчей в главной и низшей бейсбольных лигах.
• Знаменитое фейерверк-шоу сети универмагов Macy's обычно проводится у пролива Ист-Ривер в Нью-Йорке и транслируется на канале NBC, начиная с 1976 года. В 2009 году шоу было перенесено к реке Гудзон для первого, начиная с 2000 года, празднования 400-летнего юбилея открытия этой реки Генри Гудзоном.
• Начиная с 1970 года, ежегодный 10-километровый забег Peachtree Road Race проводится в Атланте, штат Джорджия.
• Бостонский оркестр устраивает музыкальное шоу с фейерверком, названное «Boston Pops Fireworks Spectacular» и проходящее у реки Чарльз ежегодно, начиная с 1973 года. Представление показывалось на всю страну с 1987 по 2002 года на телеканале A&E Network, а с 2003 года шоу начали транслировать на телеканале CBS.
• На газоне около Капитолия в Вашингтоне проходит бесплатный концерт «A Capitol Fourth», который предшествует фейерверкам и привлекает около полумиллиона человек каждый год.

День Независимости США в искусстве

Одним из самых известных фильмов, в сюжете которого важное значение имеет американский День Независимости, является вышедшая в 1996 году картина Роланда Эммериха «День Независимости» с Уиллом Смитом в главной роли. По сюжету, на Землю нападают инопланетные захватчики и начинают уничтожать крупнейшие города. Но люди побеждают агрессоров из космоса. Таким образом, День независимости США становится днём независимости всей Земли.

Совсем не таким патриотичным является вышедший в 1989 году фильм Оливера Стоуна «Рождённый четвёртого июля», где в главной роли снялся Том Круз. Фильм рассказывает реальную историю Рона Ковика. Рон родился 4 июля — в День Независимости США. Он рос в атмосфере гордости за свою страну. Отправился во Вьетнам защищать интересы Америки. Там он столкнулся с настоящей войной, трагедией и ужасом, потерял товарища, сам получил тяжёлое ранение. В госпитале он обнаружил наплевательское отношение к себе. Вернувшись к мирной жизни, он начинает чувствовать, что его идеалы и иллюзии разрушаются, что правительство бросило и подставило его во Вьетнаме, навсегда испортив его жизнь из-за малопонятных международных амбиций. Рон превращается в агрессивного психопата и алкоголика. Но после некоторого времени он решает присоединиться к антивоенному движению ветеранов — священная борьба за мир снова возвращает его к жизни.

В 1995 году Ричард Форд написал роман «День независимости», который был продолжением его же романа «Спортивный журналист», написанного в 1986 году. Произведение получило Пулитцеровскую премию за художественную книгу в 1996 году. Роман рассказывает о Фрэнке Баскомбе — агенте по продаже недвижимости из Нью-Джерси. В День Независимости он навещает свою бывшую жену, сына, любовницу, съёмщиков одного из своих домов и некоторых своих клиентов, которые испытывают затруднения в поисках хорошего дома. Роман «День независимости» — пасторальное размышление о человеке, достигшего среднего возраста и оценивающего своё место в жизни и в мире.

В первой половине 1990-х годов существовала американская девичья рэп-группа 7669,в названии которой соединились год объявления независимости США (1776) и условный год «сексуальной революции» (1969).

См. также

• День нации

Литература

• Becker Carl L. [books.google.com/?id=tpMaAAAAYAAJ The Declaration of Independence: A Study in the History of Political Ideas]. — New York: Harcourt, Brace, 1922.
• Heintze, James R [www.american.edu/heintze/fourth.htm Fourth of July Celebrations Database]. American University of Washington, D.C. Проверено 4 июля 2007. [www.webcitation.org/61CNTNdH4 Архивировано из первоисточника 25 августа 2011].

Ссылки

• [rusdallas.com/blog/independence-day-parade/ Парад по случаю дня независимости]
• [web.archive.org/web/20080704115447/www.america.gov/st/diversity-english/2008/June/20060628141729JMnamdeirF0.745434.html U.S. Independence Day a Civic and Social Event] U.S. State Department, June 22, 2010
• [www.historyisaweapon.org/defcon1/douglassjuly4.html The Meaning of July Fourth for the Negro] by Frederick Douglass

Отрывок, характеризующий День независимости США

– Последний раз говорю вам: обратите всё ваше внимание на самого себя, наложите цепи на свои чувства и ищите блаженства не в страстях, а в своем сердце. Источник блаженства не вне, а внутри нас…
Пьер уже чувствовал в себе этот освежающий источник блаженства, теперь радостью и умилением переполнявший его душу.


Скоро после этого в темную храмину пришел за Пьером уже не прежний ритор, а поручитель Вилларский, которого он узнал по голосу. На новые вопросы о твердости его намерения, Пьер отвечал: «Да, да, согласен», – и с сияющею детскою улыбкой, с открытой, жирной грудью, неровно и робко шагая одной разутой и одной обутой ногой, пошел вперед с приставленной Вилларским к его обнаженной груди шпагой. Из комнаты его повели по коридорам, поворачивая взад и вперед, и наконец привели к дверям ложи. Вилларский кашлянул, ему ответили масонскими стуками молотков, дверь отворилась перед ними. Чей то басистый голос (глаза Пьера всё были завязаны) сделал ему вопросы о том, кто он, где, когда родился? и т. п. Потом его опять повели куда то, не развязывая ему глаз, и во время ходьбы его говорили ему аллегории о трудах его путешествия, о священной дружбе, о предвечном Строителе мира, о мужестве, с которым он должен переносить труды и опасности. Во время этого путешествия Пьер заметил, что его называли то ищущим, то страждущим, то требующим, и различно стучали при этом молотками и шпагами. В то время как его подводили к какому то предмету, он заметил, что произошло замешательство и смятение между его руководителями. Он слышал, как шопотом заспорили между собой окружающие люди и как один настаивал на том, чтобы он был проведен по какому то ковру. После этого взяли его правую руку, положили на что то, а левою велели ему приставить циркуль к левой груди, и заставили его, повторяя слова, которые читал другой, прочесть клятву верности законам ордена. Потом потушили свечи, зажгли спирт, как это слышал по запаху Пьер, и сказали, что он увидит малый свет. С него сняли повязку, и Пьер как во сне увидал, в слабом свете спиртового огня, несколько людей, которые в таких же фартуках, как и ритор, стояли против него и держали шпаги, направленные в его грудь. Между ними стоял человек в белой окровавленной рубашке. Увидав это, Пьер грудью надвинулся вперед на шпаги, желая, чтобы они вонзились в него. Но шпаги отстранились от него и ему тотчас же опять надели повязку. – Теперь ты видел малый свет, – сказал ему чей то голос. Потом опять зажгли свечи, сказали, что ему надо видеть полный свет, и опять сняли повязку и более десяти голосов вдруг сказали: sic transit gloria mundi. [так проходит мирская слава.]
Пьер понемногу стал приходить в себя и оглядывать комнату, где он был, и находившихся в ней людей. Вокруг длинного стола, покрытого черным, сидело человек двенадцать, всё в тех же одеяниях, как и те, которых он прежде видел. Некоторых Пьер знал по петербургскому обществу. На председательском месте сидел незнакомый молодой человек, в особом кресте на шее. По правую руку сидел итальянец аббат, которого Пьер видел два года тому назад у Анны Павловны. Еще был тут один весьма важный сановник и один швейцарец гувернер, живший прежде у Курагиных. Все торжественно молчали, слушая слова председателя, державшего в руке молоток. В стене была вделана горящая звезда; с одной стороны стола был небольшой ковер с различными изображениями, с другой было что то в роде алтаря с Евангелием и черепом. Кругом стола было 7 больших, в роде церковных, подсвечников. Двое из братьев подвели Пьера к алтарю, поставили ему ноги в прямоугольное положение и приказали ему лечь, говоря, что он повергается к вратам храма.
– Он прежде должен получить лопату, – сказал шопотом один из братьев.
– А! полноте пожалуйста, – сказал другой.
Пьер, растерянными, близорукими глазами, не повинуясь, оглянулся вокруг себя, и вдруг на него нашло сомнение. «Где я? Что я делаю? Не смеются ли надо мной? Не будет ли мне стыдно вспоминать это?» Но сомнение это продолжалось только одно мгновение. Пьер оглянулся на серьезные лица окружавших его людей, вспомнил всё, что он уже прошел, и понял, что нельзя остановиться на половине дороги. Он ужаснулся своему сомнению и, стараясь вызвать в себе прежнее чувство умиления, повергся к вратам храма. И действительно чувство умиления, еще сильнейшего, чем прежде, нашло на него. Когда он пролежал несколько времени, ему велели встать и надели на него такой же белый кожаный фартук, какие были на других, дали ему в руки лопату и три пары перчаток, и тогда великий мастер обратился к нему. Он сказал ему, чтобы он старался ничем не запятнать белизну этого фартука, представляющего крепость и непорочность; потом о невыясненной лопате сказал, чтобы он трудился ею очищать свое сердце от пороков и снисходительно заглаживать ею сердце ближнего. Потом про первые перчатки мужские сказал, что значения их он не может знать, но должен хранить их, про другие перчатки мужские сказал, что он должен надевать их в собраниях и наконец про третьи женские перчатки сказал: «Любезный брат, и сии женские перчатки вам определены суть. Отдайте их той женщине, которую вы будете почитать больше всех. Сим даром уверите в непорочности сердца вашего ту, которую изберете вы себе в достойную каменьщицу». И помолчав несколько времени, прибавил: – «Но соблюди, любезный брат, да не украшают перчатки сии рук нечистых». В то время как великий мастер произносил эти последние слова, Пьеру показалось, что председатель смутился. Пьер смутился еще больше, покраснел до слез, как краснеют дети, беспокойно стал оглядываться и произошло неловкое молчание.
Молчание это было прервано одним из братьев, который, подведя Пьера к ковру, начал из тетради читать ему объяснение всех изображенных на нем фигур: солнца, луны, молотка. отвеса, лопаты, дикого и кубического камня, столба, трех окон и т. д. Потом Пьеру назначили его место, показали ему знаки ложи, сказали входное слово и наконец позволили сесть. Великий мастер начал читать устав. Устав был очень длинен, и Пьер от радости, волнения и стыда не был в состоянии понимать того, что читали. Он вслушался только в последние слова устава, которые запомнились ему.
«В наших храмах мы не знаем других степеней, – читал „великий мастер, – кроме тех, которые находятся между добродетелью и пороком. Берегись делать какое нибудь различие, могущее нарушить равенство. Лети на помощь к брату, кто бы он ни был, настави заблуждающегося, подними упадающего и не питай никогда злобы или вражды на брата. Будь ласков и приветлив. Возбуждай во всех сердцах огнь добродетели. Дели счастье с ближним твоим, и да не возмутит никогда зависть чистого сего наслаждения. Прощай врагу твоему, не мсти ему, разве только деланием ему добра. Исполнив таким образом высший закон, ты обрящешь следы древнего, утраченного тобой величества“.
Кончил он и привстав обнял Пьера и поцеловал его. Пьер, с слезами радости на глазах, смотрел вокруг себя, не зная, что отвечать на поздравления и возобновления знакомств, с которыми окружили его. Он не признавал никаких знакомств; во всех людях этих он видел только братьев, с которыми сгорал нетерпением приняться за дело.
Великий мастер стукнул молотком, все сели по местам, и один прочел поучение о необходимости смирения.
Великий мастер предложил исполнить последнюю обязанность, и важный сановник, который носил звание собирателя милостыни, стал обходить братьев. Пьеру хотелось записать в лист милостыни все деньги, которые у него были, но он боялся этим выказать гордость, и записал столько же, сколько записывали другие.
Заседание было кончено, и по возвращении домой, Пьеру казалось, что он приехал из какого то дальнего путешествия, где он провел десятки лет, совершенно изменился и отстал от прежнего порядка и привычек жизни.


На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему: