День святого Валентина

День свято́го Валенти́на, или День всех влюблённых — праздник, который отмечается 14 февраля во многих странах мира. Предположительно назван по имени одного из двух раннехристианских мучеников с именем Валентин — Валентин Интерамнский и Валентин Римский.

Отмечающие этот праздник дарят любимым и дорогим людям цветы, конфеты, игрушки, воздушные шарики и особые открытки (часто в форме сердечка), со стихами, любовными признаниями или пожеланиями любви — валентинки.

История

Луперкалии Древнего Рима

История праздника дня святого Валентина, как было предположено в XVII веке во Франции историком Тиллемоном, а позднее в XVIII веке в Англии Батлером и Дусом, берёт своё начало с луперкалий Древнего Рима. Луперкалии — праздник плодородия в честь богини «лихорадочной» любви Juno Februata и бога Фавна (Луперк — одно из его прозвищ), покровителя стад, который отмечался ежегодно 15 февраля.

В древнем мире детская смертность была очень высока. В 276 году до н. э. Рим чуть было не вымер в результате «эпидемии» мертворожденных и выкидышей. Оракул известил, что для повышения рождаемости необходим обряд телесного наказания (порки) женщин с помощью жертвенной кожи. Люди, которые по каким-либо причинам имели мало детей или не имели вообще, рассматривались как проклятые и прибегали к мистическим обрядам, чтобы обрести способность к деторождению. Место, где волчица, по легенде, выкормила Ромула и Рема (основателей Рима), считалось у римлян святым. Каждый год, 15 февраля здесь проводился праздник, называемый «Lupercalia» (лат. lupa — «волчица»), во время которого в жертву приносились животные. Из их шкур изготавливались бичи. После пира молодые люди брали эти бичи и голыми бежали по городу, ударяя бичом встретившихся на пути женщин. Женщины охотно подставляли себя, считая, что эти удары дадут им плодовитость и лёгкие роды. Это стало очень распространённым ритуалом в Риме, в котором участвовали даже члены знатных семейств. Есть свидетельства, что даже Марк Антоний бывал луперком.

В конце торжеств женщины тоже раздевались догола. Эти празднества стали так популярны, что даже когда многие другие языческие праздники были отменены с приходом христианства, этот ещё долгое время существовал.

После возникновения христианства

В 494 году Папа Геласий I попытался запретить Луперкалии.

В Православной энциклопедии отмечается, что «более вероятным представляется то, что празднование этого дня заменило собой луперкалии — древний римский праздник женского плодородия, приходившийся на середину февраля».

В то же время историки Уильям Френд и Джек Оруч (что было опубликовано в 1967—1981 годах) утверждают, что представление о том, что произошла обыкновенная замена языческого культа христианским празднованием, является не более, чем догадкой, возникшей в XVIII веке у антикваров Албана Батлера, который занимался составлением т. н. «Батлерова жития святых»(англ. The Lives of the Fathers, Martyrs and Other Principal Saints), и Франциском Сальским на основании полного отсутствия достоверных данных о Валентине, поэтому была сделана попытка искусственно связать сочинения XIV века с событиями, происходившими в III веке. Учёные Майкл Кэйлор и Генри Келли также считают, что нет доказательств, указывающих на связь между современными романтическими повествованиями, и римским фестивалем.

Протодиакон Андрей Кураев по данному поводу замечает, что:

Действительно ли именно папа Геласий назначил праздник св. Валентина на 14 февраля — неясно. Несомненно, что именно этот папа положил конец празднованию Луперкалий в Риме. Также этот папа памятен тем, что издал декрет, ограничивающий хождение апокрифов и строго определяющий рамки библейского канона. И все же я боюсь, что нет документов, которые позволяли бы утверждать, что «в 496 году папским указом Луперкалии преобразованы в День всех влюблённых, а Валентина, отдавшего за любовь свою жизнь, причислили к лику святых» .

Легенды о святом Валентине

В позднем средневековье во Франции и Англии житие св. Валентина постепенно начало обрастать легендами, связанными с тайным венчанием влюблённых пар. Согласно Золотой легенде, в те далекие и тёмные времена властный и жестокий римский император Клавдий II пришёл к мысли, что одинокий мужчина, не обременённый женой и семьёй, лучше будет сражаться на поле битвы во славу кесаря, и запретил мужчинам жениться, а женщинам и девушкам — выходить замуж за любимых мужчин. А святой Валентин был обычным полевым врачом и священником, который сочувствовал несчастным влюблённым и тайком от всех, под покровом ночи освящал брак любящих мужчин и женщин. Вскоре деятельность святого Валентина стала известна властям, и его посадили в темницу, приговорив к смертной казни. В заключении святой Валентин познакомился с прекрасной дочерью надзирателя — Юлией. Влюблённый священник перед смертью написал любимой девушке признание в любви — валентинку, где рассказал о своей любви, и подписал его «Твой Валентин». Прочитано оно было уже после того, как его казнили, а сама казнь произошла 14 февраля 269 года.

Согласно другой легенде римский патриций Валентин, являвшийся тайным христианином, обративший в новую веру также и своих слуг, однажды проводил обряд венчания для двоих из них. По доносу или по стечению обстоятельств все трое были задержаны стражей. Валентин как лицо, принадлежавшее к высшему классу, мог избежать смерти, но не его слуги. Тогда, желая ободрить обречённых единоверцев, Валентин пишет им письма в виде красных сердец, означающих христианскую любовь. Послания новобрачным должна была передать слепая девочка, но неожиданно в темницы пришёл сам Валентин, который уговорил стражу отпустить его слуг взамен на его жизнь. Перед выходом на арену смерти Валентин передал последнее письмо, освящённое верой и добротой, слепой девочке, которая после этого прозрела и стала красавицей.

Влияние Джеффри Чосера

Сложившаяся традиция празднования дня св. Валентина как «дня влюблённых» закрепилась под влиянием английской и французской литературы с конца XIV века. Народное поверье, нашедшее отражение в творчестве «отца английского литературного языка» Джеффри Чосера в его знаменитой поэме «Птичий парламент», а также в 34-й и 35-й балладах другого английского поэта Джона Гауэра, в этот день птицы начинают поиск своей пары.

Поэма была написана в честь помолвки Ричарда II с Анной Чешской. Сама помолвка состоялась 2 мая 1381 года. (Когда они поженились 8 месяцев спустя, то обоим было только 15 лет.)

У Джеффри Чосера в Птичьем парламенте есть следующие строки, посвящённые романтическому воспеванию Дня всех влюблённых:

Оригинальный текст (англ.)  

For this was on seynt Volantynys day
Whan euery bryd comyth there to chese his make.
["For this was on Saint Valentine's Day, when every bird cometh there to choose his mate."]

Джек Орач отмечает, что до появления чосеровской поэзии не было ни одного литературного произведения, романтически преподносящего День святого Валентина.

Валентинка — символ праздника

Открытки-валентинки в виде алого сердечка сейчас очень хорошо известны в качестве символического подарка в День святого Валентина.

Создание первой «валентинки» приписывают ещё и герцогу Орлеанскому в 1415 году. Он сидел в темнице и таким образом, возможно, боролся со скукой, сочиняя любовные послания собственной жене.

А наибольшего распространения открытки-«валентинки» достигли уже в XVIII веке.

Современное состояние

В конце XIX — начале XX века на страницах «Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона» Валентинову дню было дано описание, согласно которому 14 февраля являлось скорее не праздником, а днём проведения своеобразного ритуала, участники которого на протяжении всего года ощущали на себе его последствия:

«Накануне дня, посвящённого св. Валентину, собирались молодые люди и клали в урну соответственное их числу количество билетиков, с обозначенными на них именами молодых девушек; потом каждый вынимал один такой билетик. Девушка, имя которой доставалось таким образом молодому человеку, становилась на предстоящий год его „Валентиной“, также как и он её „Валентином“, что влекло за собой между молодыми людьми на целый год отношения вроде тех, какие, по описаниям средневековых романов, существовали между рыцарем и его „дамой сердца“.»

В 1969 году празднование дня памяти св. Валентина как общецерковного святого было прекращено, а имя его удалено Римско-католической церковью в ходе преобразований календаря святых, по причине того, что о данном мученике нет никаких точных сведений, кроме личного имени и предания об усекновении головы мечом.

В настоящее время Римско-католическая церковь отмечает в этот день память святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славян, а указанный праздник перешёл в разряд необязательных.

В православной церкви память Валентина, пресвитера Римского, с именем которого обычно связывают празднование дня святого Валентина, празднуется 19 июля (старого стиля — в старостильных церквах, нового стиля — в новостильных). Покровителями благополучия в супружеских отношениях на Руси считались Пётр и Феврония Муромские.

В 2008 Совет Федерации России одобрил инициативу учреждения в день их памяти (8 июля нового стиля, что соответствует 25 июня старого стиля) «Дня супружеской любви и семейного счастья».

В России

В России праздник носит светский характер и отмечается с начала 90-х годов XX века.

Отношение католической и православной церквей к этому празднику неоднозначное. И всё-таки влюблённые в этот день делают друг другу приятные подарки, сделанные своими руками.

Католичество

Римско-католическая церковь никаких особых праздничных богослужений в день святого Валентина официально не проводит, считая его празднование народной, а не церковной традицией.

Генсек Конференции католических епископов России, священник Игорь Ковалевский, в свою очередь сообщил РИА Новости, что в российских католических храмах 14 февраля вместо «Дня влюблённых», имеющего языческие корни, отмечается литургический праздник покровителей Европы святых Кирилла и Мефодия. Празднование же в честь святого Валентина в этот день является, по словам священника, «факультативным».

— [volga.rian.ru/society/20080214/81636025.html Церковь не отмечает День влюбленных. Обобщение] // РИА Новости-Поволжье,14.02.2008 г.

Православие

Неодобрительно относятся к празднику некоторые иерархи Русской православной церкви.

Губернатор Белгородской области Е. С. Савченко в 2011 году дал поручение запретить празднование Дня св. Валентина, в рамках плана «мероприятий по обеспечению духовной безопасности».

Это происходит ещё и потому, что в России с 2008 года снова появился свой официальный праздник — Всероссийский День семьи, любви и верности, который отмечается 8 июля в день памяти святых благоверных князей Петра и Февронии Муромских — покровителей семейного счастья, любви и верности.

Предпринимаются попытки предложить альтернативу празднованию Дня святого Валентина в виде Дня святого Трифона (также 14 февраля по новому стилю).

В то же время в защиту Дня святого Валентина высказывался известный православный деятель протодиакон Андрей Кураев, считающий, что несмотря на зарождение традиции празднования в католической культуре, День святого Валентина имеет и православные корни тоже. В качестве примеров Кураев приводит историю возникновения празднования Рождества, дня Николая Чудотворца, а также принятие Русской православной церковью 9 мая — Дня Победы.

Ислам

Отношение исламского духовенства к этому празднику является негативным.

Общество

По данным ВЦИОМ, наиболее популярен этот праздник среди молодёжи. Более 81 % юношей и девушек в возрасте от 18 до 24 лет отмечает этот праздник. В ходе исследования, проведённого «Левада-Центром», выяснилось, что в данный момент 53 % россиян считает себя влюблёнными. Между тем есть и те, кто готов бороться с «чуждой» традицией празднования этого дня.

В число подарков входят: сувенирные сердечки, цветы, открытки и т. д. Основную массу покупателей, по статистике, составляет молодёжь.

Коммерциализация праздника

В связи с ростом спроса на подарочные изделия высказывается отрицательное отношение к коммерциализации праздника в обществе, как то же самое происходит с такими религиозными праздниками, как Рождество и Пасха.

Публицист Татьяна Фёдорова по поводу этого замечает, что происходит «создание специфического, достаточно дурновкусного антуража и постепенный перенос основного акцента праздника с любви — рыцарского поклонения, как это было во времена Чосера и его эпигонов, на любовь-„эрос“». В то же время она замечает, что нет ничего плохого в том, чтобы, используя опыт иной традиции, воплощать ценности любви, совершая «маленькое доброе чудо для наших самых родных и любимых людей», а также, что каждый человек сам решает, «поддаваться на коммерческие приманки или нет, следовать навязываемым извне традициям или создавать что-то своё, собственное».

В других странах

Европа

В Европе традиция празднования восходит к XII век—XIII веку.

Великобритания

Отправление валентинок было модным в Великобритании XIX века. Также британские девушки в этот день гадали на суженого, глядя в окно.

Дания

В Дании принято дарить любимым засушенные белые цветы.

Франция

Во Франции принято дарить драгоценности.

Северная Америка

Соединённые Штаты Америки

В США впервые День святого Валентина праздновался в 1777 году.

В 1847 году Эстер Хоуланд открыла успешное дело по ручному изготовлению валентинок по британским образцам в своём доме в городе Вустер, штат Массачусетс. С XIX века самодельные валентинки почти совсем уступили место поздравительным открыткам массового производства. Популярность таких открыток в Америке 19-го века была предвестником последующей коммерциализации праздников в Соединённых Штатах.

В XX веке в моду вошло в качестве подарка покупать дорогостоящие марципаны. Считалось дурным тоном не подарить марципаны невесте на свадьбу.

По данным Ассоциации поздравительных открыток в США, валентинки — самые популярные праздничные открытки после рождественских.

Азия

Саудовская Аравия

В Саудовской Аравии празднование Дня святого Валентина запрещено под угрозой больших штрафов.

Япония

В Японии День святого Валентина отмечается с 30-х годов XX века. Первоначально у японцев было принято дарить в этот праздник друг другу сладкие подарки. Впоследствии сильная коммерциализация значительно изменила обычай. Сегодня наиболее популярным подарком является шоколад, причём подарки должна преподносить девушка как своему избранному, так и своим друзьям. Во втором случае подарок называется гири-тёко (вежливый шоколад). Подарок от мужчины в этот день считается не мужественным. Ответный подарок, как правило, в виде белого шоколада, избранный мужчина делает через месяц в так называемый "белый день".

См. также

• Валентинка
• Святой Валентин
• День любви
• Всемирный день поцелуя
• День объятий
• День Петра и Февронии
• Белый день и Чёрный день
• Сердце

Ссылки

• Валентинов день // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий День святого Валентина

Но в это время Берг подошел к Пьеру, настоятельно упрашивая его принять участие в споре между генералом и полковником об испанских делах.
Берг был доволен и счастлив. Улыбка радости не сходила с его лица. Вечер был очень хорош и совершенно такой, как и другие вечера, которые он видел. Всё было похоже. И дамские, тонкие разговоры, и карты, и за картами генерал, возвышающий голос, и самовар, и печенье; но одного еще недоставало, того, что он всегда видел на вечерах, которым он желал подражать.
Недоставало громкого разговора между мужчинами и спора о чем нибудь важном и умном. Генерал начал этот разговор и к нему то Берг привлек Пьера.


На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».
– Что ж он тебе еще говорил? Какие стихи то эти? Прочти… – задумчиво сказала мать, спрашивая про стихи, которые князь Андрей написал в альбом Наташе.
– Мама, это не стыдно, что он вдовец?
– Полно, Наташа. Молись Богу. Les Marieiages se font dans les cieux. [Браки заключаются в небесах.]
– Голубушка, мамаша, как я вас люблю, как мне хорошо! – крикнула Наташа, плача слезами счастья и волнения и обнимая мать.
В это же самое время князь Андрей сидел у Пьера и говорил ему о своей любви к Наташе и о твердо взятом намерении жениться на ней.

В этот день у графини Елены Васильевны был раут, был французский посланник, был принц, сделавшийся с недавнего времени частым посетителем дома графини, и много блестящих дам и мужчин. Пьер был внизу, прошелся по залам, и поразил всех гостей своим сосредоточенно рассеянным и мрачным видом.
Пьер со времени бала чувствовал в себе приближение припадков ипохондрии и с отчаянным усилием старался бороться против них. Со времени сближения принца с его женою, Пьер неожиданно был пожалован в камергеры, и с этого времени он стал чувствовать тяжесть и стыд в большом обществе, и чаще ему стали приходить прежние мрачные мысли о тщете всего человеческого. В это же время замеченное им чувство между покровительствуемой им Наташей и князем Андреем, своей противуположностью между его положением и положением его друга, еще усиливало это мрачное настроение. Он одинаково старался избегать мыслей о своей жене и о Наташе и князе Андрее. Опять всё ему казалось ничтожно в сравнении с вечностью, опять представлялся вопрос: «к чему?». И он дни и ночи заставлял себя трудиться над масонскими работами, надеясь отогнать приближение злого духа. Пьер в 12 м часу, выйдя из покоев графини, сидел у себя наверху в накуренной, низкой комнате, в затасканном халате перед столом и переписывал подлинные шотландские акты, когда кто то вошел к нему в комнату. Это был князь Андрей.
– А, это вы, – сказал Пьер с рассеянным и недовольным видом. – А я вот работаю, – сказал он, указывая на тетрадь с тем видом спасения от невзгод жизни, с которым смотрят несчастливые люди на свою работу.
Князь Андрей с сияющим, восторженным и обновленным к жизни лицом остановился перед Пьером и, не замечая его печального лица, с эгоизмом счастия улыбнулся ему.
– Ну, душа моя, – сказал он, – я вчера хотел сказать тебе и нынче за этим приехал к тебе. Никогда не испытывал ничего подобного. Я влюблен, мой друг.
Пьер вдруг тяжело вздохнул и повалился своим тяжелым телом на диван, подле князя Андрея.
– В Наташу Ростову, да? – сказал он.
– Да, да, в кого же? Никогда не поверил бы, но это чувство сильнее меня. Вчера я мучился, страдал, но и мученья этого я не отдам ни за что в мире. Я не жил прежде. Теперь только я живу, но я не могу жить без нее. Но может ли она любить меня?… Я стар для нее… Что ты не говоришь?…
– Я? Я? Что я говорил вам, – вдруг сказал Пьер, вставая и начиная ходить по комнате. – Я всегда это думал… Эта девушка такое сокровище, такое… Это редкая девушка… Милый друг, я вас прошу, вы не умствуйте, не сомневайтесь, женитесь, женитесь и женитесь… И я уверен, что счастливее вас не будет человека.
– Но она!
– Она любит вас.
– Не говори вздору… – сказал князь Андрей, улыбаясь и глядя в глаза Пьеру.
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.


Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.