День советской оккупации (Грузия)

День советской оккупации отмечается в Грузии ежегодно, 25 февраля, начиная с 2011 года.

История

25 февраля 1921 года — день вторжения Красной Армии в Тбилиси во время Советско-грузинской войны. Именно этот день является днём установления советской власти в Грузии, преобразованием последней в Грузинскую Советскую Социалистическую Республику (ГССР). Инициатором создания «Грузинской советской республики» выступил Филипп Махарадзе, который после победы Красной Армии над Грузией занимал в ГССР должности председателя Центрального исполнительного комитета (ЦИК), председателя Совета народных комиссаров (СНК), а также председателя ЦИК ЗСФСР.

Наши дни

Указ «О Дне советской оккупации» был принят Парламентом Грузии («за» проголосовали 87 из 110 депутатов) 21 июля 2010 года. Первый раз он прошёл 25 февраля 2011 года, в этот день в стране были приспущены государственные флаги и объявляна минута молчания. Грузия ввела День советской оккупации вслед за Латвией и Молдавией (инициатива отклонена).

C 2006 года в Тбилиси существует Музей советской оккупации, посвященный пребыванию республики в составе СССР, жертвам репрессий и антисоветским движениям, существовавшим в Грузии.

См. также

• Советско-грузинская война
• Ввод советских войск в Латвию и День оккупации Латвийской Республики
• Присоединение Бессарабии и Северной Буковины к СССР и День советской оккупации (Молдова)

Ссылки

• [youtube.com/watch?v=ZrMfapwZKTk Импровизированный суд «Грузия vs. СССР»] на YouTube

Отрывок, характеризующий День советской оккупации (Грузия)

Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.