Денёв, Катрин
Поделись знанием:
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
| Катрин Денёв | |
| Catherine Deneuve | |
 Денёв на 67-м Каннском кинофестивале, май 2014 года | |
| Имя при рождении: |
Катрин Фабьен Дорлеак |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1957 — наст. время |
| Награды: |
Канны (2001), «Сезар» (1981, 1993) |
Катри́н Денёв (фр. Catherine Deneuve [katʁin dəˈnœv], урождённая Катрин Фабьен Дорлеак, фр. Catherine Fabienne Dorléac; род. 22 октября 1943, Париж) — французская актриса. Третья из четырёх дочерей французских актёров Мориса Дорлеак (Теньяк) (Georges Maurice Edmond Dorléac — 26.03.1901-04.12.1979) и Рене Жанны Симоно (Renée-Jeanne Simonot). Фамилию матери стала использовать в самом начале карьеры, чтобы её не путали с более известной в тот момент старшей сестрой Франсуазой Дорлеак. Две другие сестры — Сильвия и Даниэла Дорлеак — также актрисы.
Содержание
Биография
Семья
Катрин — средняя из трёх дочерей актёров Мориса Дорлеака (Теньяка) (Georges Maurice Edmond Dorléac — 26.03.1901-04.12.1979) и Рене Симоно (Денёв). Её сестры — старшая Франсуаза (род. 1942) и младшая Сильвия (род. 1946).
У Рене Симоно есть также дочь Даниэль (род. 1936) от актёра Эме Клариона. Морис работал на дубляже иностранных фильмов для «Парамаунта», Рене вела весь дом, но работу в театре не оставила. Буржуазная семья Дорлеаков не имела ничего общего с богемой. По словам Катрин Денёв, родители «играли в театре, а театр — это дисциплина. Кроме того, это такая профессия, которой занимаются вечерами, что позволяло нам в течение дня вести нормальную жизнь». Выросшие в актёрской семье, все сёстры так или иначе связали свою жизнь с театром и кино.
Карьера
Катрин Денёв приобрела статус звезды после каннского триумфа музыкального фильма «Шербурские зонтики» (1964). В следующем году исполнила главную роль в психологическом триллере Романа Поланского «Отвращение» — первом англоязычном фильме знаменитого режиссёра.
После гибели в 1967 году сестры, киноактрисы Франсуазы Дорлеак, Катрин Денёв вновь привлекла к себе внимание публики и прессы, в том числе и как участница кинодуэта в фильме «Девушки из Рошфора», в котором они сыграли сестёр Дельфину и Соланж Гарнье.
В последующие годы укрепила репутацию ведущей французской актрисы, работая с такими режиссёрами, как Луис Буньюэль («Тристана», 1970) и Франсуа Трюффо («Последнее метро», 1980). Одной из её самых смелых работ была главная роль в фильме Буньюэля «Дневная красавица» (1967). Большая часть сцен была снята в борделе. Фильм был очень откровенным, но это не стало сенсацией для французского кино, где уже существовали сцены с присутствием обнажённых женщин.
Несмотря на неоднократные приглашения в Голливуд, Денёв осталась известной аудитории в Штатах преимущественно как героиня роликов, рекламирующих парфюмерную продукцию, и одна из вампирш из культового фильма «Голод» (1983).
Успех сопутствовал актрисе и в последующие годы. Критики особенно благосклонно восприняли её роль в драме «Индокитай» (1992), который удостоился премии «Оскар» за лучший иностранный фильм. В 2002 г. весьма лестные отзывы получила картина Франсуа Озона «Восемь женщин», а за два года до этого «Золотая пальмовая ветвь» была присуждена другому фильму с участием Денёв — «Танцующей в темноте» Ларса фон Триера.
Вокальные данные актрисы можно оценить в фильме «Я вас люблю» (1980), где она вместе с Сержем Генсбуром исполняет его песню «Dieu est un fumeur de Havanes…». В 1981 году выпустила сольный альбом «Souviens-toi de m’oublier». В 2004 г. актриса приезжала в Москву на презентацию книги Андрея Плахова о ней самой[1].
В сентябре 2009 г. Катрин Денёв приезжала во Владивосток для участия в седьмом международном кинофестивале стран АТР «Меридианы Тихого»[2].
Была замужем за фотографом Дэвидом Бейли. Дети: Кристиан Вадим, сын режиссёра Роже Вадима и Кьяра Мастроянни — дочь актёра Марчелло Мастроянни.
Избранная фильмография
- 1964 — Шербурские зонтики / Les Parapluies de Cherbourg — Женевьев Эмери
- 1964 — Охота на мужчину / La Chasse à l’homme — Дениз
- 1965 — Любовная карусель / Das Liebeskarussell
- 1965 — Отвращение / Répulsion — Кэрол Леду
- 1966 — Жизнь богачей / La Vie de château
- 1966 — Создания / Les créatures — Милен
- 1967 — Дневная красавица / Belle De Jour — Северина Серизи / «Дневная красавица»
- 1967 — Девушки из Рошфора — Дельфин Гарнье
- 1968 — Майерлинг / Mayerling — Мария Вечера
- 1968 — Капитуляция / La chamade
- 1968 — Манон-70 / Manon 70
- 1968 — Бенжамен, или дневник девственника / Benjamin — Анн
- 1969 — Сирена с «Миссисипи» / La Sirène du Mississipi — Жюли Руссэ / Марион Вергано (Бердамо)
- 1970 — Тристана / Tristana — Тристана
- 1970 — Ослиная шкура / Peau d’ane
- 1971 — Это случается только с другими / Ça n’arrive qu’aux autres — Катрин
- 1972 — Полицейский / Un flic — Кэти
- 1972 — Лиза (Сука) / La Cagna — Лиза
- 1973 — Слегка беременный / L'événement le plus important depuis que l’homme a marché sur la lune
- 1974 — Не тронь белую женщину / Touche pas à la femme blanche — Мари-Элен
- 1974 — Женщина в красных сапогах / La femme aux bottes rouges
- 1975 — Дикарь / Le Sauvage — Нелли
- 1975 — Грязное дело / Hustle
- 1975 — Акт агрессии / L' Agression
- 1977 — Потерянная душа / Anima persa — София
- 1978 — Чужие деньги / L' Argent Des Autres — Сесиль Ранье
- 1979 — За нас двоих / À nous deux — Франсуаза
- 1980 — Я вас люблю / Je vous aime — Алиса
- 1980 — Последнее метро / Le Dernier Metro — Марион Штайнер
- 1981 — Выбор оружия / Le Choix des armes — Николь
- 1982 — Африканец / L’Africain. Шел в советском кинопрокате
- 1982 — Шок / Le Choc — Клэр
- 1983 — Голод / The Hunger — Мириам Блэйлок
- 1984 — Форт Саган / Fort Saganne — Луиза
- 1984 — Слова и музыка / Paroles et musique — Марго
- 1984 — Такова моя воля / Le Bon Plaisir
- 1986 — Место преступления / Le lieu du crime
- 1986 — Надеемся, что будет девочка / Speriamo che sia femmina
- 1988 — Странное место для встречи / Drôle d’endroit pour une rencontre
- 1991 — Белая королева / La Reine blanche
- 1992 — Индокитай / Indochine — Элиана
- 1994 — Партия в шахматы / La partie d’echecs
- 1996 — Воры / Les Voleurs
- 1997 — История преступления / Généalogies d’un crime
- 1998 — Вандомская площадь / Place Vendôme
- 1999 — Восток-Запад / Est — Ouest — Габриэль Девеле
- 1999 — Любимая тёща / Belle Maman — Леа
- 1999 — Обретённое время / Le Temps retrouvé
- 1999 — Ветер в ночи / Le vent de la nuit
- 1999 — Пола Икс / Pola X
- 2000 — Танцующая в темноте / Dancer in the Dark — Кэти (Квальда)
- 2001 — Распутницы / Absolument fabuleux
- 2002 — 8 женщин / 8 femmes — Габи, жена Марселя
- 2002 — Рядом с Раем / Au plus pres du paradis
- 2003 — Разговорный фильм / Um Filme Falado
- 2003 — Опасные связи / Liaisons dangereuses, Les (mini) — маркиза Изабель де Мертей
- 2004 — Повернуть время вспять / Temps qui changent, Les — Сесиль
- 2004 — Короли и королева / Rois et reine
- 2004 — Принцесса Мария / Princesse Marie
- 2005 — Королевский дворец! / Palais royal!
- 2006 — Братство камня / Concile de pierre, Le — Сибил Вебер
- 2006 — Герой семьи / Heros de la famille, Le
- 2006 — Части тела — приглашённая звезда
- 2007 — После него / Après lui
- 2007 — Завтрак с незнакомцем / Frühstück mit einer Unbekannten
- 2008 — Рождественская сказка / Un conte de Noël (завершён)
- 2008 — Я хочу посмотреть / Je veux voir (завершающий этап создания)
- 2008 — Мои звёзды прекрасны / Mes stars et moi
- 2009 — Однажды в Версале / Bancs publics (Versailles rive droite) — клиентка в отделе шкафов
- 2009 — Матери и дочери / Mères et filles
- 2010 — Отчаянная домохозяйка / Potiche — Сюзанн Пюжоль
- 2010 — Человек, который хотел оставаться собой / L’homme qui voulait vivre sa vie — Анни
- 2011 — Возлюбленные / Les bien-aimés — Мадлен
- 2011 — Глаза его матери / Les yeux de sa mère
- 2012 — Астерикс и Обеликс в Британии / Astérix et Obélix: Au service de Sa Majesté — королева Англии
- 2012 — Линии Веллингтона / Linhas de Wellington
- 2012 — Бог любит икру / O Theos agapaei to haviari
- 2013 — За сигаретами / Elle s’en va
- 2014 — Женщина во дворе / Dans la cour
- 2014 — Мужчина, которого слишком сильно любили / L’homme qu’on aimait trop
- 2014 — Три сердца / 3 coeurs
- 2015 — Новейший завет / Le Tout Nouveau Testament — Мартина
- 2015 — Молодая кровь / La Tête haute — судья Флоренс Блак
Интервью
- [m-voice.ru/index.php/intervyu/item/3-intervyu-s-katrin-denev Интервью Катрин Денев в рамках ММКФ — 2012. Автор — Михаил Верещагин.]
Напишите отзыв о статье "Денёв, Катрин"
Литература
- Плахов А. С. Катрин Денёв. Девять сюжетов из жизни актрисы. М., Искусство, 1989. 232 стр. ISBN 5-210-00457-0
- Плахов А. С. Катрин Денёв. От «Шербурских зонтиков» до «8 женщин». Тверь, Kolonna Publications, 2005. 543 стр. ISBN 5-98144-062-7
Примечания
Ссылки
|
Денёв, Катрин в Викицитатнике? |
|---|
- [catherinedeneuve.narod.ru/index.html НЕОФИЦИАЛЬНЫЙ РУССКИЙ САЙТ КАТРИН ДЕНЕВ]
- Катрин Денёв (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.iskusstvo-tv.ru/Culture-Shock/Catherine-Deneuve.php Катрин Денев: Мое первое культурное потрясение. Интервью актрисы на интернет-канале ИСКУССТВО ТВ]
- [www.plakhov.com/catherine_deneuve/ Отрывки из книги Плахова про Катрин Денёв]
Отрывок, характеризующий Денёв, Катрин
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
Он открыл глаза и поглядел вверх. Черный полог ночи на аршин висел над светом углей. В этом свете летали порошинки падавшего снега. Тушин не возвращался, лекарь не приходил. Он был один, только какой то солдатик сидел теперь голый по другую сторону огня и грел свое худое желтое тело.
«Никому не нужен я! – думал Ростов. – Некому ни помочь, ни пожалеть. А был же и я когда то дома, сильный, веселый, любимый». – Он вздохнул и со вздохом невольно застонал.
– Ай болит что? – спросил солдатик, встряхивая свою рубаху над огнем, и, не дожидаясь ответа, крякнув, прибавил: – Мало ли за день народу попортили – страсть!
Ростов не слушал солдата. Он смотрел на порхавшие над огнем снежинки и вспоминал русскую зиму с теплым, светлым домом, пушистою шубой, быстрыми санями, здоровым телом и со всею любовью и заботою семьи. «И зачем я пошел сюда!» думал он.
На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.
Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
