Департамент полиции Нью-Йорка

Не следует путать с Департамент шерифа города Нью-Йорка.

Департамент полиции города Нью-Йорк
New York City Police Department (NYPD)
Зона охвата
Департамент полиции города Нью-Йорк
страна	США
площадь	468,9 квадратных миль
население	8 274 527
Операции
создана	1844
служившие	35 284 (2009)
руководители	Реймонд Келли В.
участков	8
управление	{{{управление}}}
сайт	[www.nyc.gov/html/nypd Official Site]

Департамент полиции Нью-Йорка (англ. NYPD, New York City Police Department), созданный в 1845 году, в настоящее время является самым большим подразделением муниципальной полиции в США. Главными обязанностями департамента является поддержание правопорядка и расследование преступлений в пределах пяти административных районов города Нью-Йорк. Это один из старейших полицейских департаментов США, ведущий свою историю от первой группы из восьми ночных сторожей, созданной ещё в 1625 году, когда Нью-Йорк принадлежал Голландии и назывался Новый Амстердам. Штаб-квартира департамента находится в Нижнем Манхэттене.

Общие сведения

Полиция Нью-Йорка включает в себя множество специализированных служб, включая Группу чрезвычайных ситуаций (англ. Emergency Services Unit), а также служб служебно-розыскного собаководства, патрулирования порта, воздушной поддержки, обезвреживания взрывных устройств, контртерроризма, уголовной разведки, борьбы с бандами, борьбы с наркотиками, и служб охраны правопорядка на общественном транспорте и в районах социального жилья (две последние службы (New York City Transit Police и New York City Housing Authority Police Department) до 1995 были отдельными, независимыми от полиции Нью-Йорка подразделениями). Департамент обладает значительными криминалистическими ресурсами, а также подразделениями по расследованию компьютерных преступлений. Полиция Нью-Йорка также поддерживает компьютерную сеть по борьбе с преступлениями, которая представляет собой базу данных и систему поиска, используемые для оказания помощи полицейским, ведущим расследование преступлений. Согласно департаменту, его миссия заключается в том, чтобы «обеспечивать исполнение законов, охранять правопорядок, уменьшать страх и создавать безопасную обстановку».

Полицейских департамента часто называют их неофициальным именем — «Лучшие Нью-Йорка».

В июне 2004 в департаменте было около 40,000 аттестованных полицейских и несколько тысяч человек дополнительного персонала; в июне 2005 это число сократилось до 35,000, но к ноябрю 2007, после выпуска нескольких курсов из Полицейской академии Нью-Йорка, снова повысилось до 36,000. В августе 2011 департамент насчитывает в своих рядах около 34,500 аттестованных полицейских. Кроме того, имеются ещё около 4,500 работников Вспомогательной полиции (Auxiliary Police), 5,000 сотрудников Службы безопасности школ (School Safety Agents), 2,300 работников и 370 инспекторов службы по соблюдению правил дорожного движения (Traffic Enforcement Agents and Supervisors).

Зарплата и социальная защита

После нескольких лет проблем с оплатой и забастовки полицейских, профсоюз и городские власти договорились, что новичку в полиции начнуть платить от $ 25 100 за год, 21 августа 2008 также договорились о новом 4-летнем контракте. Контракт, с 1 августа 2006 по 31 июля 2010, дает полиции 17 процентное повышение заработной платы на 4-года, что даёт возможность платить новичкам от $ 35881 до $ 41975, остальным от $ 65 382 до примерно $ 76 тысяч в год. Так же за выслугу, оплату отпуска, ночные смены и другие дополнения, общее годовое вознаграждение для сотрудников примерно $ 91823, не считая сверхурочных.

Следует также отметить, что это первый контракт с 1994 года, когда полицейские отчисляют в фонд полицейских (благотворительная организация) в Нью-Йорке, по взаимному согласию без привлечения посредников.

Хотя улучшения по сравнению с истёкшим контрактом значительные, новые условия по-прежнему оставляют существенный разрыв между NYPD и соседними департаментами, в которых платят значительно больше, до $ 50000 для новых сотрудников и более $ 100 000 для более опытных сотрудников. На протяжении многих лет тысячи городских офицеров перешли на более высокооплачиваемую работу в другие учреждения, в частности департаменты полиции округов Нассау, Саффолк и Уэстчестер, транспортную полицию Нью-Йорка и полицию порта Нью-Йорка и Нью-Джерси. Недовольство по вопросам оплаты стало настолько распространенным, что многие стали перебираться в подразделения на территории, где стоимость жизни на много ниже, чем в городе. Это, например, Рочестер (штат Нью-Йорк), Альбукерке (штат Нью-Мексико) и Департамент полиции Сиэтла, где активно принимают сотрудников полиции Нью-Йорка, чтобы укрепить свои кадры.

В департаментах полиции близлежащих округов Контри и Уэстчестер верхняя базовая заработная плата от $85 000 до $105 000, она постоянна, плюс хорошая оплата сверхурочных и пособий. В 2007 году в округе Уэстчестер, в «Департаменте общественной безопасности» зарплата сотрудника составила более $ 250 тысяч (со сверхурочной работой), что делает его сотрудников самыми высокооплачиваемыми сотрудниками полиции в Соединённых Штатах.

Большое число офицеров NYPD также перешли в Нью-Йоркское Управление Пожарной Охраны города: хотя зарплата там сопоставима с NYPD, график работы более привлекателен, и работа является менее напряженной и опасной. Контракт 2006 ввел заградительные меры для полицейских при переходе в FDNY (предусмотрено понижение зарплаты и потеря многих льгот), и поток переходов стал сокращаться.

Некоторые высшие офицеры NYPD пытаются остановить отток в административном порядке.

В январе 2006 года 35 офицеров полиции, желающие перевестись в порт, подали в суд на Нью-Йоркский кадровый отдел полиции, утверждая, что те отказывались внести их в свой кадровый учет на доступные должности. Истцы выиграли судебный иск на этапе судебного разбирательства, но апелляционный суд в январе 2007 года отменил это решение и вынес новое постановление.

Со своей стороны NYPD утверждает, что его действия были в соответствии с кадровой практикой других работодателей и что не существует «заговора» по предотвращению перехода офицеров в другие месте.

Несмотря на эти препятствия, проявляются признаки того, что уход из полиции Нью-Йорка может ускориться. В 2007 году 990 сотрудников подали в отставку до выхода на пенсию, 902 полицейских в 2006 году, 867 в 2005 году и 635 в 2004, что обеспечивает текучесть кадров около 2 процентов. Хотя комиссар полиции Реймонд Келли утверждает, что цифра сопоставима с оборотом в частном секторе (коммерции), должностные лица в профсоюзах полиции утверждают, что правильнее сравнивать с предыдущими годами на NYPD. В 1991 году, например, только 159 сотрудников ушли рано, что составляет около одного процента.

Звания NYPD

Есть три карьерные «лестницы» в Департаменте полиции Нью-Йорка. Это 12 званий. Принятие в ряды сержантов, лейтенантов и капитанов производится посредством экзамена. Принятие в ранг заместителя инспектора, инспектора и заместителя начальника, на усмотрение комиссара полиции, после успешной сдачи всех экзаменов. Перевод в ранг детектива определяется текущим трудовым договором с санкции комиссара полиции. Начальный уровень детектива — детектив третьего класса или специалист. Комиссар полиции может изменять статус первого или второго класса. Эти звания эквивалентны руководящим должностям. В частности, детективу второго класса платят примерно как сержанту первого класса или лейтенанту. Детективы полиции, которые прошли все уровни, не имеют контрольного органа. Как и у детективов, классность есть у сержантов и лейтенантов, от классности зависит заработная плата.

Звание	Шеврон	Цвет униформы
Начальник департамента		Белый
Начальник бюро		<center>Белый
Помощник начальника		<center>Белый
Заместитель начальника		<center>Белый
Инспектор		<center>Белый
Заместитель инспектора		<center>Белый
Капитан		<center>Белый
Лейтенант		<center>Белый
Сержант		<center>Темно-синий
Детектив-следователь Детектив-специалист Полицейский		<center>Темно-синий

Есть два основных типа детективов в NYPD: «оперативные-следователи» и «оперативные-специалисты».

Детектив-следователь — у большинства людей ассоциируется с термином «детектив», так как это звание наиболее часто упоминается на телевидении и в кино. Большинство полицейских, получивших звание детектива, работали в отделе по «борьбе с наркотиками» или в отделе по «борьбе с организованной преступностью». После получения звания они переходят в «детективное бюро». Детективы действуют совместно с отрядами участка и несут ответственность за расследование убийств, изнасилований, грабежей, краж и других преступлений, в границах своего участка.

Детектив-оперативник — назначаются в специализированные подразделения, либо в специальную команду или на общегородской уровень. Они работают в группах по борьбе с терроризмом, организованной преступностью, наркотическими средствами, вымогательством, коррупцией, похищениями, мошенничеством, кражами банков и музеев, коррупцией в полиции и т. д. Отряд детективов-оперативников есть в 5 окружных отделениях прокурора. (Маршалы пожарной охраны, которые входят в Нью-Йоркское Управление Пожарной Охраны города, занимаются расследованием поджогов и т. п.)

Звание «детектив-следователь» дают только опытным полицейским. Со статусом повышается зарплата и ряд полномочий. Звания дается в зависимости от необходимости и возможности бюджета. Детектив, только получивший звание, получает третий класс — уровень зарплаты ниже чем у сержанта и равняется средней зарплате обычного офицера полиции. По мере накопления опыта и выслуги ему присваивается второй класс — уровень зарплаты повышается до уровня чуть ниже сержанта. Детектив первого класса — это элита, самые старшие и опытные следователи отдела — и зарплата несколько меньше чем лейтенантов. Комиссар полиции может изменить классность и отличия по необходимости.

При повышении класса, детективу не дают полномочия контроля за деятельность отряда или службы. Также детективам дают, как правило, звание «детектив-сержант» или «детектив-лейтенант». Лейтенанты и сержанты назначаются для контроля над детективными отрядами, и они несут ответственность за все расследования.

Есть ещё один вид звания детектива — Детектив, сержант-руководитель (SDS), или Детектив, лейтенант-командир (НРС). Это тип детективов, которые берут полностью всю ответственность на себя (примерно 10 % от всех детективов), их зарплата одна из самых высоких. Детективы с таким званием — частые герои голливудских фильмов). Таких детективов назначают в Детективное бюро, Бюро внутренних дел, Бюро по борьбе с терроризмом, Бюро разведки, а также в Бюро по борьбе с организованной преступностью.

«Специалист или специалист оперативник» является относительно новой должностью в структуре NYPD. В 1980-х многие возмущались, что некоторым офицерам были предоставлены звания детектива, чтобы предоставить им более высокую плату и статус, но они не назначались на следственные мероприятия. Примеры включают сотрудников, назначенных в качестве телохранителей и водителей мэра, комиссаров полиции и других высокопоставленных должностных лиц.

Для исправления этой ситуации был создан ранг «специалист-оперативник». Эти сотрудники, как правило служат в специализированных подразделениях, поскольку они обладают уникальными или экзотическими навыками, необходимыми для отдела. Например: снайпер, сапер, пилот вертолета, аквалангист, художник, специалист по вычислительной технике. Как и у детективов, оперативник начинает с третьего класса и может быть повышен до второго или первого.

Шевроны комиссара полиции:

Звания	Эмблема
Комиссар полиции
Первый заместитель комиссара
Заместитель комиссара

Департамент находится в ведении и регулируется комиссаром полиции, который назначается мэром. Технически комиссар служит 5 лет; но на практике комиссар служит пока симпатизирует мэрии. Комиссар в свою очередь назначает многочисленных уполномоченных депутатов. Комиссар и подчиненные ему депутаты являются гражданскими лицами и в соответствии с присягой не являются силовым составом в силах, которые дают клятву, как представители закона. Комиссар полиции сохраняет статус сотрудника силовой структуры, так как до этого должен был служить комиссаром полиции какого-либо департамента. Некоторые комиссары полиции не имеют полицейских полномочий и не могут носить служебного оружия, но могут носить личное. Комиссары работают полный рабочий день.

Заместители комиссара назначаются комиссаром полиции в зависимости от необходимости.

Эти люди заменяют начальника отдела, и они обычно специализируются в областях, имеющих большое значение для департамента, таких как борьба с терроризмом, подготовка специальных операций, подготовка кадров, информирование общественности, юридические вопросы и информационные технологии. Несмотря на свою роль в качестве гражданских администраторов в департаменте полиции им запрещено принимать оперативное управление (за исключением первого заместителя комиссара).

Классность — это элемент структуры управления полиции Нью-Йорка, она дает различия в обязанностях и заработной плате. Тем не менее, надзорные функции, как правило, зарезервированы для звания сержанта и выше.

Полицейские жетоны в Нью-йоркском Департаменте полиции называют «щитками». На значке номер участка и налоговый регистрационный номер. Сотрудники в звании лейтенанта и выше имеют только налоговый регистрационный номер.

Все сотрудники NYPD имеют свои «Идентификационные карты» с фотографиями, сделанными на красном фоне. Гражданские сотрудники NYPD имеют свои «Идентификационные карты» с фотографиями, сделанными на голубом фоне, это означает, что они не сдали экзамен на ношение огнестрельного оружия. Все «Идентификационные карты» имеют срок годности.

Организация и структура

Департамент делится на десять бюро, шесть из которых являются территориальными. Каждое бюро подразделяется на разделы, отделы и подразделения, патрульные округа, избирательные участки, и детективные округа. Каждое бюро находится под командованием начальника бюро (пример: начальник патруля, начальник внутренних дел). Есть также ряд специализированных подразделения (Саперное подразделение, Спецназ), которые не являются частью какого-либо из бюро и подчинены только начальнику департамента.

Служебное оружие

Новые сотрудники полиции Нью-Йорка имеют право выбора одного из трёх служебных пистолетов: the SIG P226 DAO, Smith & Wesson Модель 5906 и Glock 19.

Все полицейские автомобили также оснащены помповыми ружьями Ithaca 37, которые в последнее время активно заменяются на Mossberg 590.

Офицеры и детективы, участвующие в спец. операциях вооружены карабинами Colt М4A1 и Ruger Mini-14, полуавтоматическими винтовками AR-15, снайперскими винтовками Remington 700 и пистолет-пулемётами HK MP5.

Гибель при исполнении служебных обязанностей

С 25 декабря 1806, NYPD потерял 780 сотрудников при исполнении служебных обязанностей. Это число включает сотрудников из учреждений, которые были поглощены или стали частью современного NYPD. Эта цифра включает также офицеров, убитых при исполнении служебных обязанностей в результате обстрела других должностных лиц на дежурстве. NYPD потерял 24 сотрудника 11 сентября 2001, а также 31 сотрудника в результате болезни из-за вдыхания токсичных химических веществ, работая на Ground Zero и полигоне.

Вид происшествия	Количество	Вид происшествия	Количество
Теракты 9/11	31	Несчастные случаи	10
Авиакатастрофы	7	Нападение животных	17
Удушение	2	Нападение	31
Автокатастрофы	51	Велосипедные аварии	4
Катастрофы на воде	5	Бомбы	2
Утонули	12	Болезни	10
Удар током	5	Взрывчатка	8
Взрыв	1	Падение	12
Огонь	14	Перестрелка	321
Стрельба (случайная)	24	Сердечный приступ	44
Авария на мотоцикле	36	Холодное оружие	24
Сбит трамваем	7	Сбит поездом	5
Сбит машиной	37	Обвал здания	3
Атака террористов	24	Погони	12
Автотранспортное нападение	20	Общая	780

Демографический состав

По состоянию на 2009 NYPD составляют 47,5 % европейцев, 28,9 % испаноязычных, 17,9 % афроамериканцев, 5,5 % азиатов по сравнению с городом. По всем районам составляет 44 % белых, 27 % испаноязычных (любой расы), 25 % афроамериканцев и 11 % азиатов.

Справка

• Годовой бюджет $ 3,9 млрд.
• Создан в 1845 году.
• Численность транспорта (2006):
  • Полицейские машины 8839
  • Лодки 11
  • Вертолеты 8
  • Лошади 120
  • Собаки 31 немецких овчарок и 3 ищейки
• В городе действует Департамент Шерифа.
• У полиции города Нью-Йорк — один из лучших музеев.

Галерея

<center>

• Известные исторические личности
• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Комиссар Теодор Рузвельт 1895

• Ошибка создания миниатюры: Файл не найден

  Инспектор Томас Бернс

• Police Women crop.png

  Капитан Эдит Тоттен и женщины резервной полиции (25 июня 1918)

• Транспорт NYPD
• 0460New York City NYPD.JPG

  Патрульная машина NYPD

• NYPD-Motorcycles.jpg

  Скутеры NYPD

• NYPD ESU 9 truck 5509.jpg

  Грузовик поддержки NYPD

• NYPD-SUV.jpg

  Внедорожник NYPD

• Nypdvehicle135.jpg

  Скутер отдела парковки NYPD

• NYPD horseback2007.jpg

  Конная полиция NYPD

• NYC Police Department TMC RTS 9598.jpg

  Командный пост NYPD

• RNC 04 protest 61.jpg

  Велосипеды NYPD

• Nypd-buggy.jpg

  Мотовездеход NYPD на Кони-Айленде

• 5.29.10NYPDByLuigiNovi4.jpg

  Сотрудники NYPD

Ссылки

• [www.nyc.gov/html/nypd/html/home/home.shtml NYPD Домашняя страница]
• [nycpba.org/index1-flash.html New York City Patrolmen’s Benevolent Association]
• [www.nycapba.org/ Auxiliary Police Benevolent Association]
• [nyc.gov/ccrb Civilian Complaint Review Board]

Отрывок, характеризующий Департамент полиции Нью-Йорка

– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»


Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»