Депо образцовых мер и весов

Депо образцовых мер и весов — первое по времени создания государственное метрологическое и поверочное учреждение России. Создано в 1842 году.

В обязанности Депо входило хранение эталонов мер и организация их поверки, а также изготовление новых эталонов. Первыми учёными хранителями Депо образцовых мер и весов были академик Адольф Яковлевич Купфер и профессор Владимир Семёнович Глухов.

В 1892 г. учёным хранителем Депо образцовых мер и весов был назначен русский химик Дмитрий Иванович Менделеев. Уже в начале своей деятельности по руководству Депо Д. И. Менделеев поставил перед собой три задачи, разрешение которых, по его мнению, должно было коренным образом изменить существующее положение дел в области и мер и весов: возобновление русских прототипов длины и массы; создание центрального метрологического учреждения с хорошо оборудованными для научных работ лабораториями; организация поверочного дела на новых началах.

Первым результатом деятельности Д. И. Менделеева было преобразование Депо образцовых мер и весов в 1893 г. в Главную палату мер и весов, управляющим которой был назначен Д. И. Менделеев.

По Положению о Главной палате мер и весов на неё возлагалось:

1. хранение основных образцов (прототипов) единиц веса и мер, принятых в России;
2. хранение копий и образцов иностранных единиц веса и мер;
3. изготовление точных копий с основных образцов для поверки торговых мер и весов и периодическая поверка этих копий;
4. поверка всякого рода мер и измерительных приборов;
5. составление сравнительных таблиц русских и иностранных мер и инструкций, определяющих производство поверки мер и весов в местных поверочных учреждениях;
6. рассмотрение всех вопросов, касающихся мер и весов как по предложению правительственных органов, так и возникающих при работах, производящихся в Главной палате.

См. также

• Главная палата мер и весов
• Всероссийский научно-исследовательский институт метрологии имени Д.И. Менделеева

Литература

• Е.Каменцева, Н.Устюгов. Русская метрология. М.: Высшая школа, 1975.

Отрывок, характеризующий Депо образцовых мер и весов

– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.