Депретис, Агостино

Агостино Депретис Agostino Depretis<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
12-й председатель Совета министров Италии
25 марта 1876 – 24 марта 1878
Монарх:	Виктор Эммануил II Умберто I
Предшественник:	Марко Мингетти
Преемник:	Бенедетто Кайроли
14-й председатель Совета министров Италии
19 декабря 1878 – 14 июля 1879
Монарх:	Умберто I
Предшественник:	Бенедетто Кайроли
Преемник:	Бенедетто Кайроли
16-й председатель Совета министров Италии
29 мая 1881 – 29 июля 1887
Монарх:	Умберто I
Предшественник:	Бенедетто Кайроли
Преемник:	Франческо Криспи
Рождение:	31 января 1813(1813-01-31) Страделла, Италия
Смерть:	29 июля 1887(1887-07-29) (74 года) Страделла, Италия
Награды:

Агостино Депретис (итал. Agostino Depretis; 1813—1887) — итальянский политик и государственный деятель, трижды, с перерывами возглавлял кабинет министров Италии.

Биография

Агостино Депретис родился 31 января 1813 года в Брессана-Боттароне. После того как получил юридическое образование в Турине, занялся адвокатурой.

В 1848 году был избран депутатом и примкнул к оппозиционной «левой» партии, отличаясь, однако, умеренностью в своей оппозиции. Он основал в Турине газету «Progresso», которую впоследствии заменила «Diritto». Принимая особенно деятельное участие в разработке финансовых вопросов, Депретис занял влиятельное положение в палате депутатов и был избран её вице-президентом.

В 1859 году Камилло Бензо ди Кавур назначил Агостино губернатором в Брешиа, а в 1860 году Джузеппе Гарибальди пригласил его в Сицилию и вручил ему продиктатуру. Здесь Депретис старался примирять политику Гарибальди с политикой Кавура, но встретил противодействие со стороны Франческо Криспи и уже в сентябре 1860 года вынужден был покинуть остров.

В 1862 году Депретис занял пост министра публичных работ в министерстве Урбано Раттацци. Во время Австро-прусско-итальянской войны 1866 года был морским министром. Неудачи итальянского флота вызвали сильные нарекания на Депретиса, который, в свою очередь, старался сложить вину на своих предшественников.

При реорганизации кабмина получил портфель финансов, который сохранял до апреля 1867 года. После смерти Ратацци, в 1873 году, Агостино Депретис сделался предводителем парламентской левой фракции.

27 марта 1876 года он стал во главе нового кабинета в качестве министра финансов и президента совета. На общих выборах того же года прогрессисты получили более 400 мест, а умеренные — менее 100. Вскоре, однако, в группах левой начали обнаруживаться раздоры, которые вызывали частую смену членов министерства и которые Депретис в течение последующих десяти лет старался побороть и сгладить авторитетом своей личности. В марте 1878 года кабинет Депретиса вышел в отставку, но в конце того же года, после падения кабинета Кайроли, Агостино снова стал во главе министерства, приняв в свои руки внутренние дела. Однако уже 14 июля 1879 года неблагоприятное ему решение палаты побудило его подать в отставку.

Заменивший его Бенедетто Кайроли вступил с Депретисом в союз и привлек его в свой кабинет, предложив ему портфель министра внутренних дел (в ноябре 1879). Коалиция правой с группами Криспи и Никотеры оставила кабинет в меньшинстве по вопросу о вотировании временного бюджета; но министерство благодаря новым выборам (1880) продержалось до мая 1881 года, когда пало вследствие интерпелляций по тунисскому вопросу.

После безрезультатной попытки Селлы образовать новое министерство сформирование кабинета снова было поручено Депретису. С этого времени он усердно занялся осуществлением своей идеи так называемого трансформизма: сознавая невозможность образовать прочное правительственное большинство с одной левой, он обратился к центру и правой с намерением добиться от них поддержки своей программы. Несмотря на трудность задачи, Д. благодаря своей ловкости, уму, спокойствию в значительной степени её исполнил. Враждебные ему группы левой под руководством Криспи, Никотеры, Кайроли, Занарделли и Баккарини образовали между собой коалицию (прозванную «пентархией»), которая не раз ставила кабинет Агостино в затруднение.

В марте 1884 года министерский кандидат на президентство в палате получил лишь слабое большинство, и Депретис подал в отставку, король, однако, не принял её, и Агостино остался во главе кабинета. Подобный же кризис повторился в июне 1885 года, когда палата, не сочувствуя занятию Массовы итальянскими войсками, вотировала лишь большинством четырех голосов бюджет министерства иностранных дел, во главе которого стоял Манчини. Король снова убедил Депретиса остаться президентом совета, с заменой Манчини графом де-Робилан. В 1887 года неудачи в Абиссинии сильно пошатнули кабинет, Робилан вышел из него, и Депретис взял иностранные дела в своё заведование; вместе с тем, не находя более достаточной поддержки в правой и центре, Д. решил обезоружить пентархию, предложив Криспи портфель министра внутренних дел, а Занарделли — минюста (4 апреля 1887).

Через несколько месяцев 29 июля 1887 года Депретис умер, и власть перешла в руки Криспи.

Результаты показали, что политика трансформизма, которой придерживался Депретис, содействовала распадению парламентских партий и в общем была вредна для правильного развития конституционных учреждений. В иностранной политике, особенно в отношении к Германии и Австрии, Агостино следовал желаниям короля. В области внутренней политики за Депретисом признаются значительные заслуги — уничтожение принудительного курса, отмена налога на помол, расширение сети железных дорог, избирательная реформа и другие.

Литература

• Дерюжинский В. Ф. Депретис, Агостино // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Carocci G. [books.google.ru/books?id=ExNPAQAAIAAJ&q=Agostino+Depretis&dq=Agostino+Depretis&hl=ru&sa=X&ei=gxbdU6TmEqefygOU_oDYCQ&ved=0CBwQ6AEwAA Agostino Depretis e la politica interna italiana]. — G. Einaudi, 1956. — 669 p. — (Biblioteca di cultura storica (Том 52)).
• Morelli E. [books.google.ru/books?id=6X0bAAAAIAAJ&q=Agostino+Depretis&dq=Agostino+Depretis&hl=ru&sa=X&ei=gxbdU6TmEqefygOU_oDYCQ&ved=0CCoQ6AEwAg Giovanni Lanza, Agostino Depretis, Benedetto Cairoli]. — 1990. — (Storia d'Italia dal 1848 ad oggi attraverso i suoi principali protagonisti (Том 14)).

Ссылки

• Raffaele Romanelli. [www.treccani.it/enciclopedia/agostino-depretis_(Dizionario-Biografico)/ DEPRETIS, Agostino] (итал.). Dizionario Biografico degli Italiani - Volume 39 (1991). Treccani. Проверено 2 августа 2014.
• [www.treccani.it/enciclopedia/agostino-depretis_(Dizionario-di-Storia)/ Depretis (o De Pretis), Agostino] (итал.). Dizionario di Storia (2010). Treccani. Проверено 2 августа 2014.
• Costanzo Maraldi. [www.treccani.it/enciclopedia/agostino-depretis_(Enciclopedia-Italiana)/ DEPRETIS, Agostino] (итал.). Enciclopedia Italiana (1931). Treccani. Проверено 2 августа 2014.
• [www.britannica.com/EBchecked/topic/158362/Agostino-Depretis Agostino Depretis] (итал.). Encyclopædia Britannica. Проверено 2 августа 2014.

Персоналии   Италия   Политика

Отрывок, характеризующий Депретис, Агостино

– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.