Дерби (Коннектикут)
| Город
Дерби
Derby
Показать/скрыть карты
|
Дерби — город в штате Коннектикут в США.
Содержание
История
Основан в 1642 году как индийский торговый пост под названием Погассет (англ. Paugasset). В 1675 году переименован в честь английского города Дерби. Статус города присвоен в 1893 году.
С 1944 по 1986 год в Дерби работала компания Комиксы Чарльтона (англ. Charlton Comics), специализирующаяся на издании комиксов. В компании сотрудничал известный художник Стив Дитко (создатель супергероя Вопрос (англ. DC Comics)).
География
По данным Бюро переписи населения США город имеет общую площадь 14 км², из которых 13 км² составляет суша и 1,0 км² (7,14 %) — вода. В городе имеется государственный парк площадью около 1,4 км² (англ. Osbornedale State Park[1]).
Дерби делится на две основные части по реке Ногатук (англ. Naugatuck): Восточный Дерби и центральный Дерби (Бирмингем).
Достопримечательности
Ряд достопримечательностей Дерби включён в Национальный регистр исторических мест США.
- Зеленый исторический район Бирмингем
- Общественная библиотека Дерби
- Дом Ноу (англ. Howe House, построен в 1845 году)
- Фермерский дом, построенный в начале XIX века (англ. Osbornedale house)
- Бывшая фабрика корсетов Крауса (англ. The Kraus Corset Factory, 1879)
Демография
Большой процент населения Дерби составляют потомки польских иммигрантов (18% всех жителей). В городе есть несколько польских магазинов, ресторанов и клубов, приход Святого Михаила Архангела, служба в местной Римско-католической церкви проходит на польском языке.
Известные жители
- Уильям Фредерик Дюранд (1859—1958) — известный учёный в области механики, первый гражданский председатель Национального консультативного комитета по аэронавтике, предшественника НАСА
Транспорт
Через Дерби проходит Северное метро (англ. Metro-North), городская станция носит название Дерби-Шелтон.
Напишите отзыв о статье "Дерби (Коннектикут)"
Примечания
- ↑ [www.ct.gov/deep/cwp/view.asp?A=2716&Q=325246 Osbornedale State Park]
Отрывок, характеризующий Дерби (Коннектикут)
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
