Деревлёво (Москва)
| Деревлёво | |
| История | |
|---|---|
| Первое упоминание | |
| В составе Москвы с | |
| Статус на момент включения |
деревня |
| Другие названия |
Древлёво |
| Расположение | |
| Районы |
Коньково |
| Координаты |
55°38′43″ с. ш. 37°32′07″ в. д. / 55.64528° с. ш. 37.53528° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.64528&mlon=37.53528&zoom=15 (O)] (Я) |
Деревлёво — бывшая деревня в России, вошедшая в состав Москвы.
Географическое расположение
Деревня Деревлёво находилась на юге Москвы. Имела границы: северо-запад — Беляево; юго-запад — Коньково; северо-восток — Новые Черёмушки и Зюзино; юго-восток — Битцевский лес, на востоке проходило Калужское шоссе[1][2].
В деревне находился пруд, который остался и после включения в городскую черту[2].
История
Первое упоминание об деревни Деревлёво датируется XI—XIII веком. Создана на границах двух рек Коршунихи и Раменки. Имела раньше название Древлёво. Входила в состав Зюзинской волости. В 1715 году деревни Деревлёво и Беляева входили в дворцовое село Воробьёва. Она[уточнить] была больше Беляевой: в деревне находилось шестнадцать крестьянских дворов, в которых проживало 111 мужчин и женщин. В 1960 году деревня включена в состав Москвы. В 1968 году нововключённая территория составила одну из основных частей нового района Коньково-Деревлёво, также дала району своё имя. В этой части проходили улицы: Бутлерова, Введенского, Генерала Антонова, Миклухо-Маклая и Профсоюзная[1][2]. На момент включения в состав Москвы в деревне насчитывалось 800 человек[3].
Память
На одной из главных улиц бывшего Деревлёво Профсоюзной находится остановка автобуса и троллейбуса, которая названа «Деревлёво»[2].
Напишите отзыв о статье "Деревлёво (Москва)"
Примечания
- ↑ 1 2 Топонимический словарь: Названия рек, ручев, озер, прудов и оврагов Москвы.. — Энциклопедические словари. — Рубрикон.
- ↑ 1 2 3 4 [wikimapia.org/7388038/ru/%D0%91%D1%8B%D0%B2%D1%88%D0%B0%D1%8F-%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D1%8F-%D0%94%D0%B5%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BB%D1%91%D0%B2%D0%BE Бывшая деревня Деревлёво (Москва)] (рус.). Проверено 18 мая 2015.
- ↑ [testan.rusgor.ru/moscow/book/konkov/03.htm Бывшие поселения района] (рус.). Проверено 18 мая 2015.
|
Это заготовка статьи о Москве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Деревлёво (Москва)
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
