Дерево жизни (Библия)

Не следует путать с Мировое дерево.

Де́рево жи́зни (древо жизни, райское древо) — библейский образ из Книги Бытия, дерево посреди райского сада, плоды которого дают вечную жизнь, посаженное Богом наряду с Деревом познания Добра и Зла.

В книге «Откровение Иоанна Богослова» — дерево посреди Нового Иерусалима, «среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева — для исцеления народов.» (Откр. 22:2).

В Библии

Во 2-ой главе Книги Бытия говорится:

И произрастил Господь Бог из земли всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи, и дерево жизни посреди рая, и дерево познания добра и зла. (Быт. 2:9)

Первому Человеку было запрещено вкушать плоды с Дерева познания Добра и Зла (Быт. 2:17), плоды Дерева жизни запрещены не были. Во время изгнания из рая после грехопадения Адам и Ева теряют доступ к этому дереву.

И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно.(Быт. 3:22)

В иудаизме

Согласно еврейскому комментарию, Дерево жизни символизирует Тору, о которой сказано в Притчах Соломоновых: «Она — дерево жизни для тех, кто поддерживает её» (Прит. 3:18). По этой причине деревянный валик, на который наматывается пергаментный свиток Торы, называется «Эц а-хаим» — «Дерево Жизни», а ручки, прикреплённые к нему для разматывания свитка, украшаются изображениями плодов граната — общераспространённого символа жизни на Древнем Ближнем Востоке.

Согласно традиционному еврейскому толкованию, Дерево жизни покрывает своей живительной тенью Эдемский сад, куда попадают души праведников. Оно благоухает пятьюстами тысячами различных ароматов, и его сладостный запах достигает края света. Под Деревом жизни сидят праведники, которые толкуют и учат Тору из уст Самого Всевышнего, обитающего среди них.

В каббале о Древе жизни также говорится: 92. Рав Паалим он и Мекабциэль — Многодейственное и Собирающее это высокое древо, самое большое из всех. Из какого места вышло оно? Из какой ступени произошло? Вновь указывает нам источник — из Мекабциэль, потому что он — высшая ступень, скрытая, которой никто не видел. Всё есть в ней, она собирает в себе весь высший свет. И всё исходит из неё. (Книга «Зоар»). В данном отрывке имеется в виду, что древо — высшая ступень познания для существ нашего мира. С ним связано конечное исправление («гмар тиккун»), полное исправление всех свойств в конечном состоянии мироздания.

В славянской народной традиции

В славянской народной традиции Дерево жизни (ст.-слав, и др.-рус. древо животное) — вариант мирового древа, в книжности и фольклоре — мотив, отражающий представления о библейском древе жизни, посаженном Богом среди рая (Бытие 2.9). Фольклорный мотив, восходящий к дохристианской мифологии, отражает представление о трёхчастном мировом дереве, моделирующем мир (ср. древо с "тремя корыстями " и «трёхугодливое древо» украинских и русских песен, где в кроне обитает сокол, в стволе — пчёлы, у корней — бобры и т. п.).

Взгляд критической школы

Поскольку представление о древе жизни существовало у многих древних народов, существует мнение, что оно было заимствовано евреями у вавилонян. Так, в одном из древнейших иранских преданий о рае рассказывается, между прочим, о двух чудесных деревьях, из которых одно отличалось способностью уничтожать боли и страдания человеческие, другое же обладало соком Haoma, который живым оставлял бессмертие, а мёртвым возвращал жизнь. В ещё более первобытном виде представление о древе жизни встречается в индийских Ведах; это дерево носит в себе все семена растительного царства, разбросанного в мире; оно же, как дерево мировое, некогда доставило и тот материал, из которого были сооружены земля и небо.

Однако, даже если признать это утверждение правильным, идея Древа познания не могла быть заимствована ни у вавилонян, ни у других древних народов Азии, поскольку ни у одного из них она не встречается. Не упоминается древо познания и в семитических, в частности ассиро-вавилонских, преданиях, в то время как представление о древе жизни приняло в них несколько иной характер, чем у евреев. В земном вавилонском раю были «вода жизни» и «растение, которое превращало старца в молодого», причем Утнапиштимy и его жене вовсе не было запрещено пользоваться живой водою и плодами от этого растения. Однако другой весьма древний вавилонский миф о герое Адапе сообщает, что Адапе позволено было созерцать все тайны земли и неба, но ему же было запрещено божественным отцом его Эа вкушать от «пищи жизни» и пить «воду жизни». «Когда ты явишься пред лицо Ану, — говорит Эа своему сыну Адапе, — они поднесут тебе пищу смерти, но ты не ешь; они поднесут тебе воду смерти, но ты не пей». Адапа повинуется, но впоследствии оказывается, что бог Ану предлагал ему пищу жизни и воду жизни, Адапа же, не зная этого, отказался от этих драгоценных даров, вследствие чего человечество лишилось бессмертия.

Ввиду того, что библейский рассказ о райских деревьях резко отличается от всех других аналогичных повествований, библейские критики Будде и Гункель полагали, что в первоначальном рассказе Быт. 2—3 фигурировало только одно дерево, а именно древо познания, так как первоначальный автор этого рассказа ни в коем случае не мог бы допустить, чтобы первому человеку было разрешено пользоваться плодами от древа жизни наравне с плодами других деревьев.

В искусстве

• Tifftree.JPG

  Древо Жизни, витраж работы Л. К. Тиффани (1848—1933)

• Pacino di buonaguida, albero della vita, 00.jpg

  Древо Жизни, алтарная картина П. ди Буонагвиды (1305—1310)

Источники

• Еврейская энциклопедия, Изд. О-ва для Научных Еврейских Изд. и Брокгаузъ-Ефронъ. Спб.: 1906—1913; репринт: М.: Терра, 1991. ISBN 5-85255-057-4.

Ссылки

• [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-5/drevo-zhizni.html Древо жизни] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 5. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1904 г.
• На Викискладе есть медиафайлы по теме Дерево жизни

Отрывок, характеризующий Дерево жизни (Библия)

Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила себе какое то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед. Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу лежали еще два какие то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге, не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и вечном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на человеческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устремленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложенного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако, она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.


Для князя Андрея прошло семь дней с того времени, как он очнулся на перевязочном пункте Бородинского поля. Все это время он находился почти в постояниом беспамятстве. Горячечное состояние и воспаление кишок, которые были повреждены, по мнению доктора, ехавшего с раненым, должны были унести его. Но на седьмой день он с удовольствием съел ломоть хлеба с чаем, и доктор заметил, что общий жар уменьшился. Князь Андрей поутру пришел в сознание. Первую ночь после выезда из Москвы было довольно тепло, и князь Андрей был оставлен для ночлега в коляске; но в Мытищах раненый сам потребовал, чтобы его вынесли и чтобы ему дали чаю. Боль, причиненная ему переноской в избу, заставила князя Андрея громко стонать и потерять опять сознание. Когда его уложили на походной кровати, он долго лежал с закрытыми глазами без движения. Потом он открыл их и тихо прошептал: «Что же чаю?» Памятливость эта к мелким подробностям жизни поразила доктора. Он пощупал пульс и, к удивлению и неудовольствию своему, заметил, что пульс был лучше. К неудовольствию своему это заметил доктор потому, что он по опыту своему был убежден, что жить князь Андрей не может и что ежели он не умрет теперь, то он только с большими страданиями умрет несколько времени после. С князем Андреем везли присоединившегося к ним в Москве майора его полка Тимохина с красным носиком, раненного в ногу в том же Бородинском сражении. При них ехал доктор, камердинер князя, его кучер и два денщика.
Князю Андрею дали чаю. Он жадно пил, лихорадочными глазами глядя вперед себя на дверь, как бы стараясь что то понять и припомнить.
– Не хочу больше. Тимохин тут? – спросил он. Тимохин подполз к нему по лавке.
– Я здесь, ваше сиятельство.
– Как рана?
– Моя то с? Ничего. Вот вы то? – Князь Андрей опять задумался, как будто припоминая что то.
– Нельзя ли достать книгу? – сказал он.
– Какую книгу?
– Евангелие! У меня нет.
Доктор обещался достать и стал расспрашивать князя о том, что он чувствует. Князь Андрей неохотно, но разумно отвечал на все вопросы доктора и потом сказал, что ему надо бы подложить валик, а то неловко и очень больно. Доктор и камердинер подняли шинель, которою он был накрыт, и, морщась от тяжкого запаха гнилого мяса, распространявшегося от раны, стали рассматривать это страшное место. Доктор чем то очень остался недоволен, что то иначе переделал, перевернул раненого так, что тот опять застонал и от боли во время поворачивания опять потерял сознание и стал бредить. Он все говорил о том, чтобы ему достали поскорее эту книгу и подложили бы ее туда.
– И что это вам стоит! – говорил он. – У меня ее нет, – достаньте, пожалуйста, подложите на минуточку, – говорил он жалким голосом.
Доктор вышел в сени, чтобы умыть руки.
– Ах, бессовестные, право, – говорил доктор камердинеру, лившему ему воду на руки. – Только на минуту не досмотрел. Ведь вы его прямо на рану положили. Ведь это такая боль, что я удивляюсь, как он терпит.
– Мы, кажется, подложили, господи Иисусе Христе, – говорил камердинер.
В первый раз князь Андрей понял, где он был и что с ним было, и вспомнил то, что он был ранен и как в ту минуту, когда коляска остановилась в Мытищах, он попросился в избу. Спутавшись опять от боли, он опомнился другой раз в избе, когда пил чай, и тут опять, повторив в своем воспоминании все, что с ним было, он живее всего представил себе ту минуту на перевязочном пункте, когда, при виде страданий нелюбимого им человека, ему пришли эти новые, сулившие ему счастие мысли. И мысли эти, хотя и неясно и неопределенно, теперь опять овладели его душой. Он вспомнил, что у него было теперь новое счастье и что это счастье имело что то такое общее с Евангелием. Потому то он попросил Евангелие. Но дурное положение, которое дали его ране, новое переворачиванье опять смешали его мысли, и он в третий раз очнулся к жизни уже в совершенной тишине ночи. Все спали вокруг него. Сверчок кричал через сени, на улице кто то кричал и пел, тараканы шелестели по столу и образам, в осенняя толстая муха билась у него по изголовью и около сальной свечи, нагоревшей большим грибом и стоявшей подле него.
Душа его была не в нормальном состоянии. Здоровый человек обыкновенно мыслит, ощущает и вспоминает одновременно о бесчисленном количестве предметов, но имеет власть и силу, избрав один ряд мыслей или явлений, на этом ряде явлений остановить все свое внимание. Здоровый человек в минуту глубочайшего размышления отрывается, чтобы сказать учтивое слово вошедшему человеку, и опять возвращается к своим мыслям. Душа же князя Андрея была не в нормальном состоянии в этом отношении. Все силы его души были деятельнее, яснее, чем когда нибудь, но они действовали вне его воли. Самые разнообразные мысли и представления одновременно владели им. Иногда мысль его вдруг начинала работать, и с такой силой, ясностью и глубиною, с какою никогда она не была в силах действовать в здоровом состоянии; но вдруг, посредине своей работы, она обрывалась, заменялась каким нибудь неожиданным представлением, и не было сил возвратиться к ней.