Дерен, Майя

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Майя Дерен
Maya Deren

Кадр из фильма «Полуденные сети» (1943).
Имя при рождении:

Элеонора Деренковская

Дата рождения:

29 апреля 1917(1917-04-29)

Место рождения:

Киев, Украина

Дата смерти:

13 октября 1961(1961-10-13) (44 года)

Место смерти:

Нью-Йорк, США

Гражданство:

США США

Профессия:

кинорежиссёр

Карьера:

1943—1958

Направление:

независимое американское кино

Ма́йя Де́рен (англ. Maya Deren, имя при рождении Элеоно́ра Деренко́вская; 29 апреля 1917, Киев, Украина — 13 октября 1961, Нью-Йорк, США) — американский режиссёр независимого кино, хореограф, этнограф, теоретик авангарда.





Биография

Элеонора Деренковская родилась в 1917 году в Киеве. Дочь психиатра Соломона-Давида Деренковского и актрисы Марии Фидлер (названа в честь знаменитой итальянской актрисы Элеоноры Дузе). В 1922 году вместе с родителями переехала из Украины в США. В 1924 году отец сократил семейную фамилию до «Дерен», в 1928 году вся семья получила гражданство США[1][2].

Жила в городе Сиракьюс, штат Нью-Йорк; изучала литературу в Нью-Йоркском университете и колледже Смита, входила в кружки троцкистской молодёжи (Троцкому симпатизировал её отец). В 18 лет Дерен вышла замуж за активиста-социалиста Грегори Бардейка[3]. С начала 1940-х годов сотрудничала с выдающейся американской балериной и хореографом, родоначальницей «чёрного танца» Кэтрин Данэм, была её личным секретарём; под её влиянием обратилась к изучению африканских и гаитянских ритуалов (позже, в 1950-х, некоторое время жила на Гаити). В 1942—1947 годах была замужем за чешским авангардным фотохудожником и кинорежиссёром Александром Хакеншмидом[en] (псевдоним — Хаммид), обучившим её основам кино.

В 1943 году Элеонора занялась кино и официально изменила имя на «Майя»[1] (именно Хакеншмид придумал Элеоноре псевдоним Майя — говорил, что так звали мать Будды). В эти годы общалась с Андре Бретоном, Марселем Дюшаном, Джоном Кейджем, Анаис Нин, Грегори Бейтсоном, Энтони Тюдором. Умерла от кровоизлияния в мозг, что связывают с крайней степенью истощения и употреблением амфетаминов с начала 1940-х годов. Прах Майи Дерен был развеян над горой Фудзи. Много лет друживший с ней поэт Джеймс Меррилл сделал её героиней своей поэмы «Книга Эфраима» (1976).

«Я была поэтом, я всегда облекала в слова свои зрительные образы. Когда я занялась кино — это было как возвращение домой. Мне больше не нужно было переводить образы в слова. Если бы я не была режиссером, я наверно была бы танцовщицей или певицей. Но кино — это чудесный танец. В кино я могу заставить мир танцевать» — вспоминала Майя Дерен[2].

Творчество и признание

Наиболее известна короткометражная немая лента Дерен «Полуденные сети» (1943; саундтрек для этого фильма был сочинён позже), в 1947 году удостоенная Международного приза за экспериментальный фильм в Каннах. Кинематограф Майи Дерен критики определяют как «поэтическую психодраму», «кино транса». Сюжета в её короткометражных фильмах нет; задача киноизображения — с помощью игры света и тени, зеркал и анфилад, смены острых оптических ракурсов, выверенного церемониального ритма вывести зрителя за пределы реального пространства и времени, погрузить в состояние гипнотической заворожённости. Как правило, снималась в собственных фильмах сама, снимала друзей и близких (Хаммида, Дюшана, Кейджа, Анаис Нин). Творческий почерк Майи Дерен, связанный с изобразительными и кинематографическими экспериментами сюрреалистов и Жана Кокто, предвосхитил кино американского андеграунда (Стэн Брэкидж, Йонас Мекас, Кеннет Энгер, Дж. Смит), оказал влияние на фильмы Дэвида Линча.

В 1986 году Американский киноинститут учредил премию имени Майи Дерен.

Фильмография

Год Русское название Оригинальное название Роль
1943 ф Ведьмина колыбель Witch’s Cradle ~
1943 ф Полуденные сети Meshes of the Afternoon ~
1944 ф На берегу At Land ~
1945 ф Хореографический этюд для камеры A Study in Choreography for Camera ~
1947 ф Ритуал в преображённом времени Ritual in Transfigured Time ~
1948 ф Размышление о насилии Meditation on Violence ~
1958 ф Неотступный взгляд ночи The Very Eye of Night ~
1985 ф Божественные всадники: живые боги Гаити Divine Horsemen: The Living Gods of Haiti ~

Фильмы о Майе Дерен

  • Invocation: Maya Deren, dir. Jo Ann Kaplan (1987)
  • In The Mirror of Maya Deren, dir. Martina Kudlacek (2001, о фильме см.: [www.imdb.com/title/tt0284203], [www.metacritic.com/video/titles/inthemirror])

Напишите отзыв о статье "Дерен, Майя"

Литература

  • An Anagram of Ideas on Art, Form and Film. — N. Y.: Alicat Book Shop Press, 1946.
  • Sitney P. A. Visionary Film: the American Avant-Garde 1943—1978. — Oxford: Oxford University Press, 1979.
  • The Legend of Maya Deren: A Documentary Biography and Collected Works: Vol. I, Part 1—2 / Veve A. Clark, Millicent Hodson, eds. — N. Y.: Anthology Film Archives / Film Culture, 1984—1988 (издание продолжается).
  • Inverted Odysseys: Claude Cahun, Maya Deren, Sindy Sherman / Shelley Rice, ed. — Cambridge: MIT Press, 1999.
  • Maya Deren and the American Avant-Garde. — Berkeley: University of California Press, 2001.
  • John David Rhodes. Meshes of the Afternoon. — Palgrave Macmillan, 2011. — 128 p. — ISBN 9781844575701.
  • Хренов А. Маги и радикалы: век американского авангарда. — М.: Новое литературное обозрение, 2011. — 408 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-86793-842-0.

Примечания

  1. 1 2 Rhides, 2011, p. 15.
  2. 1 2 [jewishnews.com.ua/ru/publication?id=3855 Еврейская Украина: 10 фактов о евреях Киева].
  3. Rhides, 2011, p. 21.

Ссылки

  • [www.imdb.com/name/nm0220305/ Майя Дерен] (англ.) на сайте Internet Movie Database
  • [www.videoartworld.com/beta/artist_1769.html Maya Deren]. Videoartworld. Проверено 10 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BUZEYNxp Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
  • Haslem, Wendy. [www.sensesofcinema.com/2002/great-directors/deren-2/ Maya Deren]. Senses of Cinema (12 декабря 2002). Проверено 10 сентября 2012. [www.webcitation.org/6BUZGMytT Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
  • Айштоль, Марк. [dnevniki-slova.ru/skvoz_prizmu_bezoblachnogo_sveta.html Сквозь призму безоблачного света](недоступная ссылка — история). Дневники Слова. — № 6 (17 апреля 2011). Проверено 10 сентября 2012.
  • [totaltravelcult.ru/maya-deren/ Майя Дерен: русская мама американского киноавангарда и мамбо гаитянского вуду] (21 июля 2015).


Отрывок, характеризующий Дерен, Майя

Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!
Пьер шел, переваливаясь своим толстым телом, раздвигая толпу, кивая направо и налево так же небрежно и добродушно, как бы он шел по толпе базара. Он продвигался через толпу, очевидно отыскивая кого то.
Наташа с радостью смотрела на знакомое лицо Пьера, этого шута горохового, как называла его Перонская, и знала, что Пьер их, и в особенности ее, отыскивал в толпе. Пьер обещал ей быть на бале и представить ей кавалеров.
Но, не дойдя до них, Безухой остановился подле невысокого, очень красивого брюнета в белом мундире, который, стоя у окна, разговаривал с каким то высоким мужчиной в звездах и ленте. Наташа тотчас же узнала невысокого молодого человека в белом мундире: это был Болконский, который показался ей очень помолодевшим, повеселевшим и похорошевшим.
– Вот еще знакомый, Болконский, видите, мама? – сказала Наташа, указывая на князя Андрея. – Помните, он у нас ночевал в Отрадном.