Десантный корабль

Десантный корабль — класс боевых кораблей, предназначенных для транспортировки (перевозки, доставки) личного состава и военной техники, способных производить их высадку на необорудованное побережье.

Назначение

Главным назначением десантных кораблей является высадка морского десанта, доставка вооружения и военной техники, а также снабженческих грузов на необорудованные места побережья (пляжи, плёсы и др). Также десантные корабли могут привлекаться к снабжению ВМБ и пунктов материально-технического обеспечения (ПМТО) флота. Для этого они имеют усиленную конструкцию корпуса, по возможности малую осадку и плоское днище. Кроме того, на десантные корабли иногда возлагается роль непосредственной огневой поддержки десанта, для чего они оснащаются ствольной артиллерией, реактивными системами залпового огня (РСЗО), а некоторые - допускают базирование боевых вертолётов и самолетов штурмовой авиации. Для собственной и десантируемых войск в период непосредственно высадки ПВО десантные корабли могут оснащаться зенитными пулемётами, зенитной артиллерией и зенитно-ракетными комплексами. Кроме того, в случае базирования на десантных кораблях вертолётов огневой поддержки и самолётов штурмовой авиации, последние также привлекаются к решению задач ПВО, используя управляемые ракеты класса «воздух-воздух».

История

Корабли, с момента их появления, широко использовались для переброски войск по воде. В античности, в связи с огромной ролью мореплавания для тогдашней цивилизации, флот был необходим для ведения крупных войн. Он позволял быстро перебрасывать на большие расстояния целые армии, а затем и снабжать их, что было затруднительно сделать другими способами, в связи с общей неразвитостью транспортной инфраструктуры. К тому времени относится появление первых кораблей, способных перевозить сотни солдат со всем снаряжением.
Исторические типы кораблей и судов, выполнявших десантную функцию:

• Древнеегипетское, финикийское, древнегреческое и римское (позднее — византийское) парусные торговые суда (начиная приблизительно с 3000 г. до н. э. и до середины XV века н. э.);
• Бот — с V века
• Дхау — с VII века до наших дней;
• Драккар — с VIII века по начало XII века;
• Неф — с X века до XVI века;
• Ушкуй — с XI до XV века;
• Чайка — с XVI века до XVIII века;
• Флейт — с XVI века до XVIII века;
• Дубель-шлюпка — XVIII век;
• Лансон — с XVIII века до XIX века;
• Кочерма — XIX век.

Англичане, ещё в 1854 году, во время Крымской войны первыми применили плоты для доставки лошадей с кораблей на берег. Эти плоты были сделаны из деревянных бочек в несколько рядов и настила над ними.

Первая мировая война

Вплоть до Первой мировой войны для высадки морских десантов использовались, как правило, корабли и суда с малой осадкой. С ростом численности десанта и с увеличением количества техники, требовались суда большей вместительности. Для уменьшения времени ввода в строй десантных кораблей, под эти задачи переоборудовались суда разных типов, в основном сухогрузных, под данные задачи, но которые бы вмещали большее количество сил и техники десанта. Наиболее известным таким судном стало во время Первой мировой войны «Ривер Клайд». В Российском Военно-Морском флоте использовались в качестве десантных кораблей суда, в том числе иностранного производства, под общим названием типа Базный транспорт.

Первые успешные попытки создания специализированного средства доставки на берег техники и живой силы были предприняты в Англии. Так, к 1915 году были созданы невооружённые самоходные с открытым трюмом десантные лихтеры типа X (Икс). Их водоизмещение составляло 160 тонн (длина 30 м, ширина 6,1 м, осадка 1,1 м) первой серии, и 137 тонн (длина 32,2 м, ширина 6,4 м, осадка 1,1 м) второй серии. Они могли принять до 500 человек, или до 40 лошадей, или до 4 орудий.
Первое боевое применение этих лихтеров прошло в августе 1915 года при повторном десанте в бухте Сувла. Они помогли сократить потери англичан и австралийцев при высадке. Позже, с их помощью прошла скрытная эвакуация войск с берегов Дарданеллы. Около 30 единиц использовались во время 2-й Мировой войны. Всего было построено 200 лихтеров 1-й серии и 25 лихтеров 2-й серии.
Для недопущения большого отставания, в Морском министерстве России было принято решение взять опыт использования шхун и барж на Азовском море, которые имели значительную грузоподъёмность и малую осадку, которая резко уменьшалась к носу, что позволяло выгружать товары прямо на берег. И создать собственный проект, аналогичный английскому. Всего за пару месяцев русские конструкторы создали проект названный «Болиндером». На баржах этого проекта, также как и на английских лихтерах применялись шведские дизели. Строительство десантных барж началось в середине 1916 года. Опыт эксплуатации выявил слабые места данных барж — малая грузоподъемность и дальность плавания.
Для решения этих проблем было принято решение о разработки нового проекта, более крупного судна. За основу была взята работающая на Азовском море шхуна купца Эльпидифора, водоизмещением около 1000 тонн. Новый проект получил название («Эльпидифор») по имени владельца этой шхуны. Новые десантные баржи имели двойное дно, укреплённое ограждение люков выдерживающее вес двух гидросамолетов или быстроходных катеров, и порты для выгрузки артиллерийских орудий и грузов. Балластные цистерны позволяли менять дифферент, тем самым облегчая выход на берег. Баржи были электрифицированы, на передней мачте установлен прожектор, в рубке находилась радиостанция. Вооружение состояло из трех 102-мм пушек, двух 75-мм зенитных орудия и двух пулемётов. К недостатку этих десантников относилась малая скорость, всего 10 узлов, так как по окончанию войны они должны были быть проданы. Октябрьская революция и гражданская война позволили достроить по первоначальному проекту только три баржи (заводские: № 410, № 411 и № 412) к 1919 году. В июне 1920 года было принято решение о достройке еще шести единиц, но уже как канонёрские лодки с вооружением из трех 130-мм пушек и двух 76-мм зенитных орудий. Остальные достраивались как нефтеналивные и сухогрузные суда.

Вторая мировая война

К началу Второй Мировой войны в ряде стран уже были созданы проекты десантных кораблей и катеров: в Англии (Mechanized Landing Craft и Landing craft Mk.I), Германии (Marinefährprahm A, B, C, D — type), России (Болиндер и Эльпидифор), США (Vehicle and Personnel Landing Craft, Tank Landing Craft и Infantry Landing Craft), Японии (Daihatsu и Toku Daihatsu). Их массовая постройка связана с масштабными боевыми операциями на побережьях между странами «оси» и странами антигитлеровской коалиции.

После войны

В СССР особое развитие получили десантные корабли на воздушной подушке. Кроме того шли (но так и не были завершены, хотя были доведены до выпуска опытной серии) работы по созданию десантных экранопланов.

Помимо десантных кораблей, способных непосредственно высаживать десант на берег, некоторые страны, в частности США, используют в качестве десантных очень крупные корабли — так называемые «универсальные десантные» (УДК) по советской и современной российской классификации (по классификации Флота Соединенных Штатов — англ. Landing Helicopter Assault (LHA) и англ. Landing Helicopter Dock (LHD)). Это большие корабли, объединяющие в себе сразу несколько функций — перевозка личного состава (до 2000 человек) с вооружением и техникой, док-камера для малых десантно-высадочных средств и полётная палуба с ангаром для базирования палубных транспортно-десантных вертолётов, палубных вертолётов-тральщиков, палубных вертолётов огневой поддержки и палубных штурмовиков (фактически — истребителей-штурмовиков) с коротким взлётом и вертикальной посадкой. УДК также являются местом дислокации штаба руководства десантной операцией и госпиталя.

С появлением американских универсальных десантных кораблей типа «Тарава» в Советском Союзе делались проработки для собственного корабля аналогичного типа (пр. 11780) на основе ТАКР «Адмирал Горшков». Проект осуществлён не был. Тем не менее большие десантные корабли проекта 1174 были вооружены четырьмя корабельными транспортно-боевыми вертолётами Ка-29 каждый.

Классификация

В отечественной классификации десантных кораблей и катеров выделяют:

• Штабной десантный корабль,
• Универсальный десантный корабль (УДК),
• Десантный вертолётоносец,
• Десантно-вертолётный корабль-док (ДВКД),
• Десантный транспорт-док (ДТД),
• Танкодесантный корабль (ТДК; фактически все современные БДК, СДК и МДК являются танкодесантными),
• Большой десантный корабль (БДК),
• Средний десантный корабль (СДК),
• Малый десантный корабль (МДК),
• Десантный корабль на воздушной подушке (ДКВП, малого класса),
• Десантный катер (ДКА, подразделяются на большие и малые; малые ДКА, кроме того, подразделяются на пехотно- и танкодесантные),
• Десантный катер на воздушной подушке (ДКАВП, подразделяются на большие и малые; малые ДКАВП, кроме того, подразделяются на пехотно- и танкодесантные),
• Десантно-транспортная атомная подводная лодка сил специальных операций (ПЛА ССО),
• Малый десантный корабль-экраноплан (МДКЭ).

По конструктивным типам среди десантных кораблей различают:

• Авианесущие
• Вертолётонесущие,
• Лихтеровоз (например десантный транспорт-док),
• Ролкер (например танкодесантный корабль с аппарелью),
• Судно на воздушной подушке (СВП),
• Судно на воздушной каверне,
• Десантная подводная лодка,
• Экраноплан.

Также выделяют обеспечивающие десантную операцию суда:

• Десантный войсковой транспорт (ДВТР)
• Десантный грузовой транспорт (ДГТР)
• Десантный грузовой транспорт-док (ДГТД)
• Судно заблаговременного складирования (судно-склад)
• Корабль огневой поддержки десанта,
• Десантно-высадочное средство (ДВС; сюда входят десантно-высадочные («корабль-берег») катера (в том числе и на воздушной подушке), самоходные плашкоуты, моторные лодки сил специальных операций).

См. также

• Большие десантные корабли проекта 1171.1
• Большие десантные корабли проекта 1174
• Большие десантные корабли проекта 1171
• Большие десантные корабли проекта 775
• Средние десантные корабли проектов 770, 771 и 773
• Малые десантные корабли на воздушной подушке проекта 1232.2
• Корабль поддержки десанта

Литература

• Щербаков В. Десантные корабли ВМФ России. Современное состояние и перспективы развития (Часть 1) // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра. — 2013. — № 12. — С. 12—20.
• Щербаков В. Десантные корабли ВМФ России. Современное состояние и перспективы развития (Часть 2) // Техника и вооружение вчера, сегодня, завтра. — 2014. — № 1. — С. 2—8.

Ссылки

• Десантный корабль // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [flot.sevastopol.info/ship/desant/desant.htm Десантные корабли Черноморского флота]
• [ship.bsu.by/main.asp?id=17 Десантные корабли различных стран мира]
• [www.rus-obr.ru/discuss/2607 Эрвин Лангман «Маленькие авианосцы. Большие возможности»]
• [www.navy.mil/navydata/fact_display.asp?cid=4200&tid=1500&ct=4 Описание десантных катеров LCAC на официальном сайте ВМС США]

Отрывок, характеризующий Десантный корабль

На другой день французы не возобновляли нападения, и остаток Багратионова отряда присоединился к армии Кутузова.



Князь Василий не обдумывал своих планов. Он еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете и сделавший привычку из этого успеха. У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. Он не говорил себе, например: «Этот человек теперь в силе, я должен приобрести его доверие и дружбу и через него устроить себе выдачу единовременного пособия», или он не говорил себе: «Вот Пьер богат, я должен заманить его жениться на дочери и занять нужные мне 40 тысяч»; но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался с ним и при первой возможности, без приготовления, по инстинкту, льстил, делался фамильярен, говорил о том, о чем нужно было.
Пьер был у него под рукою в Москве, и князь Василий устроил для него назначение в камер юнкеры, что тогда равнялось чину статского советника, и настоял на том, чтобы молодой человек с ним вместе ехал в Петербург и остановился в его доме. Как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что так должно быть, князь Василий делал всё, что было нужно для того, чтобы женить Пьера на своей дочери. Ежели бы князь Василий обдумывал вперед свои планы, он не мог бы иметь такой естественности в обращении и такой простоты и фамильярности в сношении со всеми людьми, выше и ниже себя поставленными. Что то влекло его постоянно к людям сильнее или богаче его, и он одарен был редким искусством ловить именно ту минуту, когда надо и можно было пользоваться людьми.
Пьер, сделавшись неожиданно богачом и графом Безухим, после недавнего одиночества и беззаботности, почувствовал себя до такой степени окруженным, занятым, что ему только в постели удавалось остаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главного управляющего, ехать в подмосковное имение и принимать множество лиц, которые прежде не хотели и знать о его существовании, а теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные лица – деловые, родственники, знакомые – все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику; все они, очевидно и несомненно, были убеждены в высоких достоинствах Пьера. Беспрестанно он слышал слова: «С вашей необыкновенной добротой» или «при вашем прекрасном сердце», или «вы сами так чисты, граф…» или «ежели бы он был так умен, как вы» и т. п., так что он искренно начинал верить своей необыкновенной доброте и своему необыкновенному уму, тем более, что и всегда, в глубине души, ему казалось, что он действительно очень добр и очень умен. Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались с ним нежными и любящими. Столь сердитая старшая из княжен, с длинной талией, с приглаженными, как у куклы, волосами, после похорон пришла в комнату Пьера. Опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, она сказала ему, что очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь не чувствует себя вправе ничего просить, разве только позволения, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила и где столько принесла жертв. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Растроганный тем, что эта статуеобразная княжна могла так измениться, Пьер взял ее за руку и просил извинения, сам не зная, за что. С этого дня княжна начала вязать полосатый шарф для Пьера и совершенно изменилась к нему.
– Сделай это для нее, mon cher; всё таки она много пострадала от покойника, – сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны.
Князь Василий решил, что эту кость, вексель в 30 т., надо было всё таки бросить бедной княжне с тем, чтобы ей не могло притти в голову толковать об участии князя Василия в деле мозаикового портфеля. Пьер подписал вексель, и с тех пор княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также ласковы к нему, в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой, часто смущала Пьера своими улыбками и смущением при виде его.
Пьеру так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестественно, ежели бы кто нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. Притом ему не было времени спрашивать себя об искренности или неискренности этих людей. Ему постоянно было некогда, он постоянно чувствовал себя в состоянии кроткого и веселого опьянения. Он чувствовал себя центром какого то важного общего движения; чувствовал, что от него что то постоянно ожидается; что, не сделай он того, он огорчит многих и лишит их ожидаемого, а сделай то то и то то, всё будет хорошо, – и он делал то, что требовали от него, но это что то хорошее всё оставалось впереди.
Более всех других в это первое время как делами Пьера, так и им самим овладел князь Василий. Со смерти графа Безухого он не выпускал из рук Пьера. Князь Василий имел вид человека, отягченного делами, усталого, измученного, но из сострадания не могущего, наконец, бросить на произвол судьбы и плутов этого беспомощного юношу, сына его друга, apres tout, [в конце концов,] и с таким огромным состоянием. В те несколько дней, которые он пробыл в Москве после смерти графа Безухого, он призывал к себе Пьера или сам приходил к нему и предписывал ему то, что нужно было делать, таким тоном усталости и уверенности, как будто он всякий раз приговаривал:
«Vous savez, que je suis accable d'affaires et que ce n'est que par pure charite, que je m'occupe de vous, et puis vous savez bien, que ce que je vous propose est la seule chose faisable». [Ты знаешь, я завален делами; но было бы безжалостно покинуть тебя так; разумеется, что я тебе говорю, есть единственно возможное.]
– Ну, мой друг, завтра мы едем, наконец, – сказал он ему однажды, закрывая глаза, перебирая пальцами его локоть и таким тоном, как будто то, что он говорил, было давным давно решено между ними и не могло быть решено иначе.
– Завтра мы едем, я тебе даю место в своей коляске. Я очень рад. Здесь у нас всё важное покончено. А мне уж давно бы надо. Вот я получил от канцлера. Я его просил о тебе, и ты зачислен в дипломатический корпус и сделан камер юнкером. Теперь дипломатическая дорога тебе открыта.
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
– Это, верно, делано Винесом, – сказал Пьер, называя известного миниатюриста, нагибаясь к столу, чтоб взять в руки табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом.
Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через Элен, позади ее. Элен нагнулась вперед, чтобы дать место, и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Пьеру, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различал живую прелесть ее плеч и шеи, и так близко от его губ, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться до нее. Он слышал тепло ее тела, запах духов и скрып ее корсета при движении. Он видел не ее мраморную красоту, составлявшую одно целое с ее платьем, он видел и чувствовал всю прелесть ее тела, которое было закрыто только одеждой. И, раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к раз объясненному обману.
«Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна? – как будто сказала Элен. – Вы не замечали, что я женщина? Да, я женщина, которая может принадлежать всякому и вам тоже», сказал ее взгляд. И в ту же минуту Пьер почувствовал, что Элен не только могла, но должна была быть его женою, что это не может быть иначе.