Десант на острова Лункулансаари и Мантсинсаари

Десант на острова Лункулансаари и Мантсинсаари в 1941 году
Основной конфликт: Великая Отечественная война
Дата	24 июля — 27 июля 1941 года
Место	Карело-Финская АССР, СССР
Итог	Гибель десантов
Противники
СССР Финляндия
Командующие
К. Е. Ворошилов П. А. Трайнин Эрик Хейнрихс
Силы сторон
1512 человек неизвестны
Потери
840 убитых и пропавших без вести, 103 раненых, потопл.2 катера неизвестны

Десанты на Лункулансаари — Мантсинсаари (24 — 27 июля 1941 года) — десантная операция советской Ладожской флотилии в ходе оборонительной операции в Карелии Великой Отечественной войны.

Предшествующие события

После начала Великой Отечественной войны финская армия развернула наступление в Карелии. Советские войска в ходе оборонительное сражение в Карелии пытались остановить финское наступление. К 17 июля 1941 года Карельская армия (командующий Эрик Хейнрихс) прорвала фронт советской 7-й армии на участке северо-восточнее Ладожского озера и продвигались по восточному побережью озера к югу. 16 июля 5-я пехотная дивизия финнов заняла Питкяранту. На этом направлении им противостояли разрозненные советские части, заранее подготовленной обороны не было. С целью создания угрозы флангу и тылу наступающего противника, 19 июля 1941 года Ладожская флотилия (командующий контр-адмирал П. А. Трайнин) получила приказ командующего Северо-Западным направлением К. Е. Ворошилова высадить десант в тылу наступавшего противника. С юга на Питкяранту от Олонца должна была наступать спешно созданная Южная оперативная группа 7-й армии, имевшая задачу соединиться с десантом, но чрезвычайно малое количество сил в этой группе ставило под сомнение возможность её успеха.

Советское командование практически не имело представления о численности противника в районе десанта. Между тем, финское командование располагало в этом районе значительными силами — части 1-й и 5-й пехотных дивизий (в целом до 6 полков пехоты), 1-я егерская бригада, отдельный батальон бронеавтомобилей, два дивизиона тяжелой артиллерии. Хотя эти части не были сконцентрированы в одном месте, но их высокая мобильность и наличие сети дорог в этом районе позволяли финскому командованию быстро перебрасывать их на угрожаемые участки. Разведка ограничилась высадкой на острова трёх разведгрупп, одна из которых полностью погибла, зато две другие вообще не обнаружили противника.

Десантные части имели задачу выбить финские войска с островов Лункулансаари и Мантсинсаари, создать опорные базы на этих островах и опираясь на них создать угрозу тылу и флангу финских войск на побережье. На втором этапе операции предусматривалось десантирование советских войск с островов на занятое противником побережье Ладожского озера.

В операции участвовали тральщик ТЩ-100, сторожевой корабль «Пурга», три канонерские лодки («Олекма», «Бира», «Селемжа»), два бронекатера, два катера «малый охотник». Перевозка десанта к месту высадки производилась на 8 мелких транспортах («Илга», «Стенсо», «Ханси», «Вилсанди», «Совет», «Кремль», «Чапаев» и «Щорс»). В операции был задействован отряд авиации Балтийского флота — 17 самолётов (5 МБР-2, 6 СБ и 6 И-15 бис). Операцией руководил контр-адмирал Ф. И. Челпанов, но при этом и командующий флотилией П. А. Трайнин (он был назначен на эту должность 18 июля 1941 года) принимал в ней непосредственное участие. Исходным пунктом отрядов десанта был Шлиссельбург. Уже в ходе операции была создана вспомогательная база на острове Валаам.

Для высадки была подготовлена только что сформированная 4-я отдельная морская стрелковая бригада в составе 4-х стрелковых батальонов, артдивизиона (14 орудий), миномётной батареи (9 миномётов). Общая численность бригады по штату составляла 3954 человека, фактическая была ниже, так как бригада по существу не окончила формирование. Подразделения не были сколочены, бойцы и командиры практически не знали друг друга, командный состав сформирован из командиров запаса, острой была нехватка вооружения и боеприпасов, в ходе боя часть спешно выданного со складов без проверки оружия вышла из строя. Командир бригады — генерал-майор береговой службы Б. П. Ненашев, комиссар — полковой комиссар И. П. Вайдло.

В первые эшелоны десанта были выделены на каждый остров по отряду особого назначения (представляли собой по усиленному батальону бригады). На подготовку операции было выделено всего 3 суток. Ладожская флотилия к тому моменту находилась на этапе развёртывания, большинство кораблей были только что переведены в состав ВМФ и их бывшие гражданские экипажи не имели боевого опыта). К началу операции командованию флотилии даже не удалось наладить связь с командующим 7-й армией, с которое ей предстояло взаимодействовать в ходе десанта.

Высадка на Лункулансаари

На рассвете 24 июля отряд высадки подошёл к острову Лункулансаари, где был замечен финской авиацией. Из-за длительного перехода отряд растянулся, высадка началась вместо 3 часов утра в 10 часов, то есть фактор внезапности был утерян. На Лункулансаари был высажен усиленный 1-й батальон (командир капитан П. М. Юдин, комиссар старший политрук Гусев) численностью 720 человек. Артиллерия и миномёты в его составе отсутствовали. При высадке был потоплен артиллерийским огнём финнов катер КМ-11, получил ранение П. А. Трайнин. В командование операцией вступил начальник штаба флотилии капитан 1 ранга В. П. Боголепов, потому что командующий операцией Ф. И. Челпанов решил лично отправиться в Шлиссельбург для доставки к месту высадки второго батальона десанта, тем самым самоустранившись от руководства операцией.

Бой сразу принял ожесточенный характер. Получив сведения о подходе кораблей десанта, финны правильно определили его цель и перебросили на Лункулансаари егерский батальон, а на побережье напротив острова несколько батарей артиллерии. Уже в разгар боя на остров через узкую протоку с материка был переброшен 8-й пехотный полк из состава 5-й пехотной дивизии. Переправу через протоку прикрывала огнём с материка группа трофейных малых плавающих танкеток Т-37 и Т-38, затем часть которых также перебросили на остров для борьбы с десантом. Поскольку десант не имел противотанковых средств (даже противотанковых гранат), их вступление в бой оказало крайне неблагоприятное воздействие.

Артиллерийская поддержка десанта оказалась слабой, так как на советских кораблях были только шесть мощных орудий калибра 100 мм, а снаряды 45-мм орудий в пересеченном лесистом рельефе островов не приносили практически никакого вреда. К тому же вскоре финская тяжёлая артиллерия вынудила корабли отойти в озеро, потопив катер «малый охотник» КМ-11 и повредив канонерскую лодку «Олекма» (финские данные о потоплении торпедного катера и транспорта не соответствуют действительности), за пределы досягаемости огня 45-мм орудий.

Однако исход боя изолированного на острове десанта без действенной артиллерийской и авиационной поддержки с намного превосходящим противником был предрешен. К 18:00 того же дня финны подавили сопротивление на южной оконечности острова, а к 19:00 — последний организованный очаг сопротивления в северо-западной части острова. Всю ночь на острове продолжались стычки с уцелевшими мелкими группами. Ввиду полного провала операции в ночь на 25 июля было принято решение эвакуировать морских пехотинцев с острова.

Утром 25 июля под прикрытием дымовой завесы отряд катеров смог снять с берега и подобрать из воды несколько групп десантников общей численостью в 109 человек, из них 50 раненых. К 14 часам этого дня бои прекратились. В этот день финская артиллерия потопила бронекатер БКА-98, заявив, однако, о потоплении тральщика и артиллерийского корабля. Потери десанта составили свыше 500 человек.

Десант на Мантсинсаари

Однако советское командование продолжало следовать изначально составленному плану операции и утром 26 июля начало высадку второго десанта на острове Мантсинсаари. Силы десанта составили три роты из 2-го батальона бригады (командир подполковник Е. Н. Петров, военком — батальонный комиссар Гуральник), три пулемётных взвода. Общая численность десанта — 792 человека при 6 45 мм орудиях. Высадка началась около 7 часов утра, отряд высадки насчитывал 7 транспортов и сторожевой корабль. На Мантсинсаари находились мелкие финские подразделения, но финны смогли в начале дня перебросить на остров две пехотные роты. К тому времени десант занял свыше половины острова, но прибытие подкреплений противника переломило ход боя.

Хотя численность противника была меньшей, из-за неподготовленности морских пехотинцев к бою в лесной местности финны смогли остановить продвижение десанта. Бой на острове продолжался двое суток. К утру 27 июля финны отбили значительную часть острова. Среди личного состава возникла паника. Командование батальона растерялось, не оценило обстановку и приказало спешно покинуть остров на самодельных плотах.

Не имея возможности усиливать десант, командование флотилии вынуждено было продолжать стихийно начавшуюся эвакуацию. Под огнём врага удалось снять с берега и из воды 588 человек, в том числе 40 раненых. Финны захватили много пленных и все 6 советских орудий. Часть десантников попыталась покинуть остров на самодельных плотах, но это мало кому удалось. Несколько мелких групп десантников осталась на острове и продолжали сопротивление партизанскими методами, последняя из них была уничтожена финнами в первых числах сентября. Всего на Мантсинсаари советские войска потеряли около 450 человек погибшими и пленными.

Потери советских войск в двух десантах документально не установлены. При расчётном анализе установлено, что высажено на острова 1530 бойцов, снято с обоих островов 697 бойцов (в их числе 90 раненых), итого 830 человек потеряно погибшими и пропавшими без вести. Потеряно практически всё вооружение десанта — 6 орудий, 52 пулемёта, 1166 единиц стрелкового вооружения. Также потери понесла Ладожская флотилия: потоплено 2 катера, повреждена канонерская лодка «Олекма» (в бою 25 июля, погибли 4 моряка и 11 получили ранения), в целом на флотилии погибло 5 моряков, пропало без вести — 5, ранено — 13. Потери финнов не известны, но, исходя из характера сражения, вероятно они были меньше советских.

Итоги операции

Вопрос о значении десантов в ходе оборонительной операции войск 7-й армии остается спорным. Все советские источники утверждают, что финское командование перебросило для борьбы с ними значительные силы и это замедлило их наступление к Олонцу (город был занят только 2 сентября). Финские историки отрицают заметное влияние этой операции на ход боевых действий, указывая на её скоротечный характер и на общую нехватку своих сил на этом направлении (главные бои финской армии в июле 1941 года происходили на выборгском и петрозаводском направлениях).

По итогам операции дела на ряд командиров были переданы в военный трибунал. По его приговору за панику и потерю управления войсками были расстреляны командир и комиссар батальона (Петров и Гуральник), высаженного на остров Мантсинсаари.

Причины провала операции

Операция окончилась трагически из-за целого комплекса причин:

• почти полное отсутствие разведки, незнание сил противника и его расположения на островах;
• возможность быстрого усиления противником гарнизонов островов не изучалась вообще, соответственно никакие меры против этого не принимались. Финское командование в разгар операции беспрепятственно перебрасывало на острова свои резервы и тем самым переломило ход боев на них;
• ограниченный срок подготовки операции;
• полная неподготовленность выделенных в десант сил к боевым действиям вообще и к бою на лесисто-скалистых островах в частности;
• почти полное отсутствие артиллерийской и авиационной поддержки, из-за чего оба десанта сразу после высадки оказались изолированными на островах и вели бой только своими силами;
• слепое следование изначальному плану операции и отсутствие анализа ситуации — после гибели первого десанта немедленно началась высадка второго, причем были повторены все ошибки, приведшие к гибели первый десант.

Литература

• [militera.lib.ru/h/shirokorad1/10_08.html Широкорад А. Б. «Северные войны России»] Глава «Боевые действия на Ладоге».
• [www.warhistory.ru/index.php?module=articles&c=warhistory&b=6&a=3 Зубкин А. Ю., Мосунов В. А. Десантные операции Ладожской военной флотилии в июле-августе 1941 года]
• Ладога родная: Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии. Л., 1969.
• Великая Отечественная. День за днём. «Морской сборник», 1991, № 7.
• Неудавшийся десант на Ладоге. «Морской сборник», 2001, № 5.
• Военные флотилии в Великой Отечественной войне. М., 1957.
• Ачкасов В. И., Павлович H.Б. Советское военно-морское искусство в Великой Отечественной войне. — М.: Воениздат, 1973. — Глава 5:"Морские десанты".

Отрывок, характеризующий Десант на острова Лункулансаари и Мантсинсаари

Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.


Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.