Десептиконы

Десептико́ны (англ. Decepticons) — противники автоботов в вымышленной вселенной трансформеров. Название «десептиконы» происходит из сочетания английских слов deception («обман») и construction, т.е, его можно истолковать как «роботы-обманщики»; в то же время изначально они называли себя «обманутыми» автоботами.

Эмблема десептиконов — стилизованное изображение лисьей головы.

Самыми знаменитыми лидерами десептиконов являются Мегатрон и его более поздняя версия — Гальватрон (такое имя принял Мегатрон после того, как был обновлён и переформатирован Юникроном).

Предыстория

Десептиконы — это огромные боевые роботы (трансформеры), созданные Праймусом, которые эволюционировали из автоботов. По другой версии, они, как и автоботы, были созданы квинтессонами на планете Кибертрон; но, в отличие от автоботов, которым отводилась роль рабочих на заводах, десептиконы специально предназначались для участия в гладиаторских боях, которыми их хозяева развлекались на досуге.

Недовольные тиранией квинтессонов, десептиконы совместно с автоботами участвовали в восстании, в результате которого квинтессоны были изгнаны с Кибертрона. Некоторое время обе расы жили в мире и согласии; однако впоследствии их цели и устремления разошлись. Десептиконы стали силой, противодействующей автоботам и проводимой ими миролюбивой политике. Ведомые железной волей Мегатрона, десептиконы сделали своей навязчивой идеей ненависть к автоботам и ввергли Кибертрон в пучину Великой Войны, продолжавшейся миллионы лет…

Роль Мегатрона

Согласно сведениям, приведённым в мультсериале, Мегатрон — один из сравнительно молодых трансформеров (он «появился на свет» уже после изгнания Квинтессонов).
Еще до того, как стать вождем десептиконов, Мегатрон уже был известной и в некотором смысле популярной личностью на Кибертроне. Первоначально он был сконструирован как шахтёр для добычи энергона, но долго работать в шахте ему не пришлось — почти сразу его выдающаяся сила, неустрашимость и техническое совершенство привлекли к нему внимание организаторов гладиаторских боёв. Очень скоро Мегатрон снискал себе славу могучего бойца, которая способствовала увеличению его влияния на других механоидов. Мегатрон использовал это влияние для того, чтобы увеличить число своих сторонников. Он стремился к абсолютному владычеству, и режим автоботов, при которых на Кибертроне царили мир и спокойствие, его категорически не устраивал. Он стал произносить гневные обличительные речи, утверждая, что Высший Совет автоботов вводит в заблуждение наивных трансформеров, скрывая от них, что главная цель их жизни, то, ради чего они существуют — это битвы, победы и завоевания. Эти речи произвели большое впечатление на многих роботов, и они признали Мегатрона своим единственным вождем. Так Мегатрон создал свою тайную организацию, которую назвал «Десептиконы» («Обманутые»), намекая тем самым на якобы имевший место обман со стороны Высшего Совета автоботов.

Кредо десептиконов, сформулированное Мегатроном, было очень простым: десептиконы созданы для того, чтобы править, остальные же (и автоботы в том числе) — для того, чтобы ими правили. Эти слова вызывали бурю восторга у недовольных режимом автоботов механоидов. Кроме того, Мегатрон доказывал, что десептиконы имели генетические преимущества перед автоботами, и в подтверждение тому приводил свою необыкновенную силу и способность к полёту (по одной из версий, способность летать Мегатрон приобрёл «самовольно», нарушив строгое правило, запрещавшее трансформерам прямой контакт с Оллспарком). Да и многие другие десептиконы (например, трансформирующиеся в истребители сайкеры, наиболее известными из которых являются Скандалист, Громовержец и Деформер) также изначально обладали таким навыком. Тех же, кто не обладал, Мегатрон подверг болезненному процессу переформатирования их Искр для того, чтобы и они стали сильнее, смогли летать (в итоге получилось очень интересно — летающие бульдозеры, подъёмные краны, грузовики, бетономешалки и т. п.). Наделение воина такими сверхспособностями означало, что он присягнул в преданности десептиконам, и прежде всего — лично Мегатрону. Однако, открывающая заставка первого сезона G1 отражает умение автоботов летать наравне с их противниками. Вероятнее всего, это, как и проявление способности к полёту Айронхайдом (Броневиком) в одной из серий относится к числу сюжетных и графических багов, довольно часто встречающихся в первых двух сезонах G1. Так, в серии "Остров диноботов" (см.: Список серий мультсериала The Transformers (сезон 2)) прямо говорится, что для того, чтобы подняться в воздух, большинству автоботов необходимы дополнительные устройства — ракетные ранцы, один из которых использует, например, Бамблби (в русском переводе — Шершень). В серии War dawn Мегатрон и его сподвижники также называются "какими-то новыми роботами, способными летать", чего, следовательно, не могли автоботы. Так что, умение воинов, трансформирующихся не в летательные аппараты, передвигаться и маневрировать в космосе и атмосферах планет, по всей видимости, — прерогатива исключительно десептиконов.

Герои десептиконов

Возглавив десептиконов, Мегатрон образовал возле себя «ближний круг» из наиболее сильных, искусных и опытных воинов. В их число входили: Взрывала (опытный стратег), Скандалист (командующий военно-воздушными силами), Бархан (офицер связи). Эти воины помогли Мегатрону провести десептиконов от бунтарей-подпольщиков до элитной военной касты Кибертрона. Однако они выступали против планов Мегатрона по превращению Кибертрона в космическую крепость, поэтому полного взаимопонимания между лидером и «ближним кругом» не было. Кроме того, тщеславный и амбициозный Скандалист начал открыто претендовать на пост предводителя десептиконов, считая Мегатрона неспособным справиться с автоботами.
Когда Мегатрон снаряжал «Немезиду», то взял с собой 9 лучших воинов, включая Скандалиста (которого, с его притязаниями, просто нельзя было выпускать из поля зрения) и Бархана. Взрывала же был оставлен на Кибертроне в качестве «временно исполняющего обязанности» лидера десептиконов на краткий, как всем тогда казалось, период путешествия.

Однако исчезновение и продолжающееся отсутствие Мегатрона и других элитных воинов привело к разногласиям среди десептиконов. Развитие энергосберегающих технологий и появление воинов новой формации способствовали успеху Скорпонога в его притязаниях на лидерство. Однако он не получал признания среди десептиконов «первой волны», для которых имя Мегатрона стояло выше. А он, как известно, оставил своим преемником Взрывалу. Именно под его руководством десептиконы привели автоботов к краю гибели. Но Великий Упадок Кибертрона перечеркнул все их достижения…

После Великого Упадка — подобие мира

После реактивации Кибертрона Взрывала выступил с инициативой прекращения военных действий и розни между автоботами и десептиконами, проявив себя искусным политиком. Он утверждал, что армия десептиконов распущена (многие и на самом деле разбежались), однако на самом деле использовал бывших воинов для контроля над Кибертроном на различных должностях. После возвращения Оптимуса Прайма и активизации боевых действий, армия десептиконов восстановилась де-юре, и попытки автоботов закрепиться на Кибертроне долгое время оставались безуспешными; очень многим из них пришлось перебазироваться на Землю, а уделом остальных стало ведение партизанской войны.

Десептиконы сохраняли контроль над Кибертроном до 2005 года, когда их новый предводитель Гальватрон, побеждённый новым лидером автоботов Родаймесом Праймом, пропал без вести, оставив своё войско в полной растерянности, разобщённым и деморализованным. После этого они были вынуждены оставить Кибертрон и перебраться на Чаар, где и скрывались до тех пор, пока год спустя Гальватрон не объявился снова.

Дальнейшая история

Хотя энергетические ресурсы Кибертрона и восстановились со временем, их запасы оказались слишком ограниченными для того, чтобы поддерживать существование крупных механоидных форм жизни. Поэтому эволюция десептиконов пошла по линии уменьшения размеров и развития способности потреблять органические вещества, что в конце концов привело к появлению нового поколения. Кроме того, было достигнуто, наконец, прекращение военных действий, и наладились условия мирного сосуществования между предаконами и максималами — потомками автоботов. Десептиконы «старшего поколения» постепенно сошли с исторической сцены (вероятно, основная их масса погибла в боях или отправилась в отдалённые районы Вселенной). Какая-то часть из них привлекалась к ответственности за военные преступления, но некоторым была дарована амнистия, после чего кое-кого из них переформатировали в предаконов (например, «кассетника» Рэведжа).

Команды Десептиконов

Также как и у автоботов, некоторые десептиконы объединяются в команды; самые известные из них — это:

Конструктиконы (лидер — Скреппер/Скребок): принимают облик строительной техники. Конструктиконы — виртуозные строители, но им куда больше нравится сеять панику и разрушения. Именно на них Мегатрон опробовал технологию слияния, изначально предназначавшуюся для борьбы с кибертронскими стражами, на тот момент находившимися под контролем противника; так появился на свет первый гештальт — Девастатор/Разрушитель, невероятно сильный для начального периода Великой войны, но неуклюжий и глупый, что дало возможность, например, более позднему Брутикусу (Грубикусу) без особых проблем одержать над ним победу в серии "Отряд Скандалиста" (англ. — Starscream brigade).

Инсектиконы (лидер — Шрапнель): в альт-форме превращаются в механических насекомых. Прибывшие на землю давным-давно, инсектиконы неплохо приспособились к здешним условиям. У них развилась своеобразная пищеварительная система, позволяющая получать энергию непосредственно из органических и неорганических веществ. Все члены этой команды имеют свой личный козырь — технологию «промывания мозгов». Технологией слияния не обладают.

Стантиконы/Эффектиконы (лидер — Мотомастер): при трансформации принимают форму автомобилей. Разрушение, бешеные гонки и бесконечные ДТП — все, чем они интересуются. Эффектиконы ненавидят своего лидера, но при этом настолько его боятся, что даже Мегатрон представляется им менее опасным противником, чем Мотомастер (Мегатрона они могут ослушаться, а Мотомастера — никогда). Эффектиконы вместе образуют чрезвычайно могучего робота — неуравновешенного Менейсора/Мегазавра.

Комбатиконы/Боевиконы (лидер — Онслот/Осилок): трансформируются в военную технику. Их создателем был Скандалист, пересадивший в старые боевые машины базовые блоки десептиконов-предателей, до того хранившиеся на Кибертроне. Поначалу они создавались, чтобы сражаться не за Мегатрона, а против него. Когда они взбунтовались, автоботы совместно с Мегатроном и Скандалистом остановили Боевиконов. Но Мегатрон не стал уничтожать их, а перепрограммировал и включил в своё войско (вдобавок простил Скандалисту предательство). Боевиконы стали мощным пополнением в армии десептиконов; они могут составлять гештальт — яростного Брутикуса/Грубикуса, идеального солдата.

Предаконы/Вредиконы (лидер — Рэйзорклоу/Резакла): принимают облик механических животных. В отличие от предаконов из «Эры зверей», они являются полностью механоидными. Действуют они на редкость слаженно и представляют в бою большую угрозу для автоботов. Вместе они образуют самого совершенного десептиконского составного робота — зловещего Предакинга/Вредителя.

Террорконы (лидер — кнут). Назвать их зооморфными трансформерами можно лишь условно: они похожи, скорее, на мифических чудовищ (каковыми, собственно говоря, и являются). В режиме роботов невероятно сильны, но имеют отвратительный характер. Даже для десептиконов такие «солдаты» далеко не подарок, не говоря уже об автоботах. Все стараются держаться от них подальше, за исключением лидера десептиконов Гальватрона — он так высоко ценит силу, огневую мощь и боевые качества террорконов, что не придаёт значения их недостаткам. Террорконы, помимо всего прочего, составляют гештальт — кровожадного Абоминуса/Обломиуса.

Сиаконы (лидер -- Снэптрэп). Трансформируются в различных морских животных. Существует огромное количество дронов сиаконов, но только 6 настоящих могут объединяться в Пираникона. Все сиаконы прирождённые охотнтики, и хотя у сиаконов довольно разные характеры, объеденяясь в Пираникона они становятся совершенной машиной для убийств. Их гештальт смертоносный Пираникон/Живодёр. Появляются только в сериале "Трансформеры. Воины Великой силы".

Брестфорсы (лидер - Леозак/Львиноморд). Также как и Комбактиконы трансформируются в военную технику. За их огневую мощь их высоко ценят лидеры десептиконов. Очень выносливые и опытные войны, отличающиеся невероятной жесткостью. Их отличительная черта наличие напарника, зоомофорного мини-кона. Составляют гештальт, могучего война Лиокайзера/Центрулиона. Появляются только в сериале "Трансформеры. Виктори"

Динофорс (лидер - Задавала ). Трансформируются в различное оружие, которое крепится на спине их напарников - роботов-динозавров. Являются давольно слабым отрядом в армии десептиконов, но объеденившись могут противостоять даже Истребителю. Соединяются в яростного Монструктора. Так же как и Брестфорсы появляются только в сериале "Трансформеры. Виктори".

Прочие команды и объединения

Сикеры/Ищейки (лидер — Старскрим/Скандалист) — основные воздушные силы десептиконов.

Охотники на Праймов (лидер — Онслот/Осилок) — объединение пятерых десептиконов: Скреппера, Мотомастера, Онслота, Рэйзорклоу и кнута созданное, как полагает из названия, для уничтожения Оптимуса Прайма.

Отрывок, характеризующий Десептиконы

Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.