Десятая пятилетка (1976—1980) — десятый пятилетний план развития народного хозяйства СССР.
История
XXV съезд КПСС в 1976 году утвердил «Основные направления развития народного хозяйства СССР на 1976—1980 гг.» (X пятилетний план).
Экономические показатели
За рассматриваемое пятилетие национальный доход по советским данным вырос на 24 %, объём валовой продукции промышленности — на 23 %, а сельского хозяйства — на 10 %. На 15 и 30 тысяч километров соответственно возросла протяженность магистральных нефте- и газопроводов. В августе 1977 года советский атомный ледокол «Арктика» впервые достиг Северного полюса.
Были построены крупные цеха и множество производственных мощностей, однако проявились и кризисные явление в советской экономике — упор на строительство новых предприятий при старении материальной базы существующих, которые не модернизировались, отставание СССР в микроэлектронике и наукоёмком производстве от ведущих стран мира, рост военных расходов и теневой экономики.
Для награждения отличившихся на производстве был создан алюминиевый знак «Ударник 10 пятилетки», который относится к ведомственным наградам и прикреплялся булавкой к одежде. Этот знак даёт право на получение звания «Ветеран труда»[1].
В годы девятой пятилетки вступили в строй:
Напишите отзыв о статье "Десятая пятилетка"
Примечания
- ↑ [www.allfaler.ru/vedomstvennye-i-otraslevye-nagrady-sssr/vtssps/znak-udarnik-10-pyatiletki-sssr Знак «Ударник 10 пятилетки» СССР]
Ссылки
- [www.great-country.ru/content/sssr/sssr_5.php Сайт «Великая Страна» (с осторожностью — нейтральность и тон изложения явно нарушены. Использована только фактическая и проверяемая информация)]
- [www.greatflags.su/ekonomika-sssr/desyataya-pyatiletka-1976-1980.html Портал об СССР (более взвешенное изложение)]
Отрывок, характеризующий Десятая пятилетка
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
