Десятый Доктор

Доктор
Десятый Доктор
Сыгран	Дэвид Теннант
Года	18 июня 2005—1 января 2010
Первое появление	Пути расходятся
Регенерация	Конец времени
Последнее появление	День Доктора
Кол-во сезонов	3
Появления	36 историй (47 эпизодов)
Спутники	Роза Тайлер Микки Смит Донна Ноубл Марта Джонс Джек Харкнесс Астрид Пет Сара Джейн Смит Джексон Лейк Розита Фариси Кристина де Суза Аделаида Брук Уилфред Мотт
Хронология
Предыдущий	Девятый Доктор (Кристофер Экклстон)
Следующий	Одиннадцатый Доктор (Мэтт Смит)
Сезоны	Сезон 2 (2006)
	Сезон 3 (2007)
	Сезон 4 (2008)
	Специальные выпуски (2008—2010)

Десятый Доктор (англ. Tenth Doctor) — одиннадцатое и двенадцатое воплощение Доктора, главного персонажа британского научно-фантастического телесериалa «Доктор Кто». Роль Десятого Доктора исполнил Дэвид Теннант, сменивший Кристофера Экклстона (Девятый Доктор) в финале сезона 2005 года «Пути расходятся». Теннант исполнил роль Доктора в трёх сезонах, четырёх специальных рождественских выпусках, в трёх специальных выпусках 2009 года — «Планета мёртвых», «Воды Марса» и «Конец времени» и спецвыпуске к 50-летию сериала «День Доктора».

Доктор — представитель внеземной расы Повелителей Времени с планеты Галлифрей, который при помощи пространственно-временного устройства ТАРДИС путешествует через время и пространство, часто со спутниками. Когда Доктор получает значительные увечья, по его желанию тело может «регенерировать», однако при каждом новом воплощении его внешность и характер меняются.

На церемонии вручении награды National Television Award за роль Доктора Дэвид Теннант объявил о своём уходе из сериала. В последний раз Теннант сыграл роль Десятого Доктора в специальном выпуске, «Конец времени», который вышел в начале 2010 года. В 2013 году вернулся к роли в спецвыпуске «День Доктора».

Любимые фразы Десятого Доктора — «Molto Bene» («Очень хорошо»), «Allons-y!» («Вперёд!»).

Общий обзор

После удачной премьеры серии «Роза», а также заявления о том, что сериал будет продолжаться ещё как минимум один сезон, было объявлено также и то, что Кристофер Экклстон, игравший Девятого Доктора, не вернётся в сериал. 16 апреля 2005 ВВС сообщила, что следующего Доктора сыграет актёр Дэвид Теннант. Его первое появление произошло в конце серии «Пути расходятся», когда Девятый Доктор регенерировал. Но первой полноценной серией с Десятым Доктором стал Рождественский спецвыпуск «Рождественское вторжение».

Затем Дэвид снялся в трёх сезонах и ещё семи специальных выпусках — «Сбежавшая невеста», «Путешествие проклятых», «Следующий Доктор», «Планета мертвых», «Воды Марса» и двухчастной истории «Конец времени». Кроме того, Доктор появился в двух эпизодах спин-оффа Доктора Кто — сериале «Приключения Сары Джейн».

В 2006 году читатели The Doctor Who Magazine назвали Теннанта лучшим Доктором, предоставив ему преимущество над предыдущими носителями этого титула — Четвёртым Доктором в исполнении Тома Бейкера и Седьмым Доктором в исполнении Сильвестра Маккоя. В 2007 году был выпущен тринадцатисерийный мультсериал «В поисках бесконечности», в котором главными персонажами были Десятый Доктор и его спутница Марта Джонс.

Если Девятого Доктора считали Девятым на основании того, что до него мы видели восемь Докторов (исключая регенерации в сериях «Ночь Доктора» и «День Доктора»), то в период Десятого Доктора мы получаем доказательства того, что он Десятый через его упоминание о «шести регенераций с момента последней встречи с Сарой Джейн». Но тут же возникает парадокс Военного Доктора из эпизода «День Доктора» — тут нам представляют «Доктора-8,5» — воплощение, существовавшее между Восьмым и Девятым Докторами, официально задокументированным как полноправный Доктор («День Доктора», «Время Доктора»). Таким уже образом Десятый Доктор — одиннадцатый. Изображения девяти предыдущих его воплощений в блокноте Джона Смита в эпизоде «Человеческая природа» с пропуском Военной инкарнации объяснено тем, что, по словам Доктора «всю жизнь я пытался забыть его, вычеркнуть из своей памяти» («День Доктора»). Но стоит и учитывать тот факт, что Десятый Доктор был по сути двумя Докторами — он регенерировал в серии «Украденная Земля»/«Конец путешествия», но оставил свою внешность и характер абсолютно без изменений, таким образом просто потратив ещё одну жизнь. Полная регенерация Десятого Доктора случилась в серии «Конец времени».

Биография

Первый Десятый Доктор

В конце первого сезона Девятый Доктор поглотил Вихрь Времени, спасая Розу Тайлер и был вынужден регенерировать из-за полученных повреждений. Второй сезон (Рождественское вторжение) начинается с того, что после недолгого разговора с Розой (Доктор Кто: Дети в нужде), он внезапно произносит «что-то пошло не так» и теряет сознание. Практически всю серию Доктор проводит без сознания. В последний момент пары чая (танин) позволяют ему прийти в себя и спасти Землю от вторжения Сикораксов. Мощь регенерации продемонстрирована в эпизоде финальной битвы — отрубленная кисть доктора восстанавливается через несколько секунд.

Среди других приключений во втором сезоне (2006) Десятый Доктор и Роза защищают королеву Викторию от оборотня (Клык и коготь). Спасённая королева Виктория посвящает Доктора и Розу в рыцари, но изгоняет их из страны и отдаёт распоряжение об основании Торчвуда. В одной из серий Доктор встречает свою бывшую спутницу Сару Джейн Смит (Школьное воссоединение), затем отправляется в путешествие вместе с Микки Смитом, бойфрендом Розы. Они спасают Маркизу де Помпадур (Девушка в камине), вступают в борьбу с Киберлюдьми в параллельном мире (Восстание киберлюдей/Век стали), где Микки решает остаться навсегда. В одной из серий Доктор вступает в борьбу с дьяволом (Невозможная планета/Темница Сатаны). В последней серии Доктор и Роза расстаются. Роза Тайлер остается в параллельном мире вместе со своими родителями (Армия призраков/Судный день) и Доктор ничего не может сделать для того, чтобы вернуть её.

В спецвыпуске «Сбежавшая невеста» Доктор впервые встретил Донну Ноубл и предложил ей стать его спутницей, однако она отказалась.

Оставшись один, Доктор лёг в больницу в Лондоне, где встретил Марту Джонс (Смит и Джонс). Она полюбила его и спасла ему жизнь, за что он предложил ей одну поездку на ТАРДИС. Но затем она стала его постоянной спутницей. Главным их общим приключением стала борьба с Мастером (Утопия/Барабанная дробь/Последний Повелитель времени), который, как оказалось, также выжил во временной войне. Мастер использовал отрубленную руку Доктора, чтобы ускорить все его регенерации, состарить и пленить. Однако Доктору посредством сети «Архангел» и человеческих мыслей удалось спастись и снова победить своего заклятого врага. В конце третьего сезона Марта добровольно ушла от Доктора и устроилась на работу в ЮНИТ. Десятый Доктор забывает включить защитный механизм, в результате чего он врезался в ТАРДИС Пятого Доктора (Крушение во времени). Вместе они исправили эту проблему, после чего Пятый Доктор исчез в своё время.

После гибели Мастера и расставания с Мартой Доктор приземляется на борту космического корабля «Титаник» и спасает его пассажиров от падения на Букингемский дворец (Путешествие проклятых). В первой серии четвёртого сезона пути Доктора и Донны вновь пересеклись (Соучастники), и на этот раз она приняла предложение стать его спутницей. Вместе они посетили день гибели Помпеи (Огни Помпеи), а также планету Уд, где им было рассказано непонятное пророчество (Планета Удов). К тому же, всё это время на экране странным образом появлялась Роза Тайлер. Впоследствии Доктор помогает ЮНИТу и Марте Джонс в борьбе с сонтаранцами (План Сонтаранцев/Отравленное небо), после чего ТАРДИС самовольно переправляет Доктора, Донну и Марту на планету Мессалина (Дочь Доктора).

Там у Доктора был взят ДНК-материал, в результате чего родилась девушка Дженни, которую Доктор в итоге счёл за свою дочь. Однако в конце серии она погибла, и Доктор с грустью вынужден покинуть планету. Поэтому он так и не узнал, что Дженни унаследовала присущую Повелителям Времени способность регенерировать. Она восстановила себя, не изменившись внешне, и отправилась на поиски приключений, как и её отец.

В конце эпизода «Поверни налево» Роза Тайлер через Донну предупредила Доктора, что вся Вселенная находится под угрозой уничтожения. В следующей истории (Украденная Земля/Конец путешествия) Доктор, обнаружив, что Земля исчезла, отправляется в «космическую полицию» — Протокол Теней. Там он выясняет, что Земля — это последняя из числа 27 пропавших планет. Он обнаруживает, что они расположены в Каскаде Медузы, находит их, и с помощью своих бывших компаньонов капитана Джека Харкнесса, Марты Джонс, Сары-Джейн Смит, а также Розы Тайлер, которая смогла ненадолго вырваться из параллельного мира, выясняет, что причиной исчезновения стал Даврос и полноценно восстановленная раса далеков.

Во время встречи Доктора и Розы, он был смертельно ранен далеком и вынужден был регенерировать. Однако Доктор только восстановил своё тело, а всю остальную клеточную энергию регенерации направил в свою отрубленную руку. В итоге его внешность и личность осталась прежней, но, сколько можно судить из серии «День Доктора», мы должны считать эту жизнь, как потраченную (как и жизнь Военного Доктора), — таким образом, получается два Десятых Доктора.

Когда Донна коснулась отрубленной руки (в которую Доктор перенаправил регенерационную силу для неполного изменения), то произошел двойной биологический метакризис: Донна получила ум Повелителя Времени, а из отрубленной руки Доктора вырастает его клон с некоторыми чертами характера Донны, оказавшийся наполовину человеком. В итоге, этот клон остаётся в параллельном мире вместе с Розой, а Доктор вынужден был стереть все воспоминания Донны о нём, потому что человеческий разум не способен выдержать все знания Повелителя Времени.

Второй Десятый Доктор

Далее несколько спецэпизодов Доктор путешествует один, побывав на «планете мертвых» (Планета мертвых) и в 2059-м году на Марсе (Воды Марса).

В серии «Конец времени» Доктор опять встречается в поединке с Мастером, который оказался лишь пешкой в руках повелителя времени Рассилона, пожелавшего пережить гибель своей расы и уничтожить само время. С помощью Мастера Доктор послал повелителей времени и планету Галлифрей обратно в Войну времени. Но затем Доктору пришлось впитать огромное количество радиации, чтобы спасти Уилфреда Мотта (дедушку Донны Ноубл), что начало процесс регенерации, превратив его в Одиннадцатого Доктора. Перед этим Доктор навестил дорогих ему людей: Микки Смита и Марту Джонс (которые, как оказалось, женаты), капитана Джека Харкнесса, правнучку Джоан Редферн (с ней он познакомился, когда был человеком в серии «Человеческая природа») — Верити Ньюман, Сару Джейн Смит и её сына Люка, попрощался с Уилфредом и подарил Донне свадебный подарок (на свадьбе Донны), Розу Тайлер (до их первой встречи), а если верить словам его будущего воплощения, он посетил всех своих спутников вообще (например Джо Гранд, сопровождавшую Третьего Доктора), о чём говорится в серии «Смерть Доктора» сериала «Приключения Сары Джейн».

Десятый Доктор активно участвовал в спасении Галлифрея в серии «День Доктора» (предположительно, Второй Десятый), так как события эпизода происходят на 904 году жизни героя.

Примечателен тот факт, что с учетом всех сдвигов нумерации, этот Доктор оказывается двенадцатой инкарнацией, а следующий — тринадцатой. Именно где-то между этими воплощениями появился Валеярд — воплощение всего зла, которое накопил Доктор за все жизни, что как раз соотносится со злобным и эгоистичным поведением Десятого Доктора после регенерации в себя же. Возможно, его личность претерпела какие-то изменения при регенерации, которые не сразу дали о себе знать.

Личность

Характер

Десятый Доктор в целом предстает перед нами беззаботным, разговорчивым, добродушным, остроумным и дерзким, но он становится серьёзнее при встрече с врагами. Он иногда так же безжалостен и опасен, как и его седьмое воплощение, хотя имеет гораздо меньше склонности к сложным схемам и запутанным действиям. Подобно Седьмому и Девятому Доктору, Десятый иногда использует бодрый, энергичный внешний вид, чтобы замаскировать подлинные чувства. Он любит поболтать, всегда переплетает важную информацию с полной бессмыслицей, чтобы притупить бдительность врагов. Также при случае он может быть грубым и жестоким.

Во втором сезоне было объяснено, что, несмотря на постоянное сосуществование с людьми, Доктор глубоко одинок. Он говорит, что длительная жизнь — это проклятие Повелителя Времени, ведь все люди рано или поздно покидают его, а он продолжает жить. Об этом также упоминают и другие персонажи. Так, когда оказывается, что Мастер жив, Доктор видит в этом конец своего одиночества. Он искренне плачет над телом Мастера, когда тот погибает, отказываясь регенерировать. Доктор очень сильно переживает за людей, погибших за него. Это выясняется в эпизоде «Конец путешествия», когда Даврос напомнил ему, как часто это происходило.

Десятый Доктор более романтичный, чем любое из предыдущих его воплощений. Он не отказывается целовать Розу, Маркизу де Помпадур и Марту Джонс. Он один из немногих воплощений, который по-настоящему полюбил одну из своих спутниц (Розу). Это показано в серии Конец путешествия, в которой Доктор оставляет своё человеческое воплощение, у которого те же воспоминания и ум, что и у оригинального Доктора, Розе Тайлер. Доктор-Человек предлагает Розе остаться и состариться вместе с ним. После этого Роза спрашивает Доктора-Человека и Доктора, как должно было закончится предложение Доктора перед тем, как он покинул параллельный мир, Метакризисный Доктор шепчет ей на ухо фразу, после которой Роза целует его и они остаются в параллельном мире, а Доктор с Донной Ноубл заходят в ТАРДИС и улетают.

Это воплощение Доктора является милосердным. Это проявляется в истории «Человеческая природа», когда Доктор готов скрыть свою натуру, чтобы жестоко не наказывать Семью Крови. Каждый раз когда по вине Доктора кто-то умирает или должен умереть, Доктор произносит: «Мне жаль, мне очень жаль!»

Подобно его предыдущим воплощениям, у Десятого Доктора есть любимые фразы, такие как французское выражение «Allons-у» («Вперёд!», букв. Веселее!). Впервые оно было использовано в «Армии призраков», где доктор заявил, что должен говорить так почаще, и что он хотел бы встретить кого-то по имени Алонсо, чтобы сказать «Allons-y, Алонсо!», В конце концов он достигает этой цели в «Путешествии проклятых» с мичманом Алонсо Фреймом. Он также часто использует итальянское выражение Molto Bene («Очень хорошо»). Имеет привычку совать руки в карманы.

Возраст

В эпизоде «Конец Времени Часть 2» разговоре с Уилфредом Моттом, Десятый Доктор говорит, что ему 906 лет.

Имидж

• Сразу после регенерации Доктор утверждает, что хотел бы быть рыжим — то же говорят Девятый и Одиннадцатый Доктора.
• Он всегда одет в темно-коричневый или синий костюм, рубашку с галстуком или футболку чёрного и серого цветов. Также у него есть длинный светло-коричневый плащ, который, если верить самому Доктору, ему подарила Дженис Джоплин.
• Доктор ходит в высоких кедах Converse белого, алого, бордового или чёрного цвета.
• Также, подобно Пятому Доктору, он иногда надевает очки, но только для того, чтобы иметь более умный вид.

Спутники

Первой спутницей Десятого Доктора стала Роза Тайлер (Билли Пайпер), которая ранее путешествовала с Девятым Доктором. Позднее постоянными спутницами Доктора были Марта Джонс (Фрима Аджиман) и Донна Ноубл (Кэтрин Тейт). Также его временными спутниками можно считать Уилфреда Мотта, Аделаиду Брук, Астрид Пет, Микки Смита и Джека Харкнесса.

Ссылки

• [www.bbc.co.uk/doctorwho Доктор Кто] (англ.) на сайте BBC
• [www.bbcamerica.com/genre/drama_mysteries/doctor_who/doctor_who.jsp Доктор Кто]  (англ.) на сайте BBC America
• [web.archive.org/web/20050312024348/www.cbc.ca/doctorwho/ Доктор Кто]  (англ.) на сайте CBC
• [www.telegraph.co.uk/culture/tvandradio/8463377/Doctor-Who-the-top-ten-best-Doctors.html?image=8 Десятый Доктор второй в списке 10 лучших Докторов Telegraph] (англ.)

Примечания

</center>

Отрывок, характеризующий Десятый Доктор

Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.