Десять рублей
Поделись знанием:
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
Де́сять рубле́й (10 рубле́й) (разг. десятка, червонец, чирик) — номинал денежных знаков в России и некоторых других странах. Традиционная купюра, всегда выпускавшаяся Российской империей, РСФСР, СССР и РФ и рядом различных образований на территории бывшей Российской империи и бывшего СССР; стандартный цвет банкноты — розово-красный. В настоящее время в России в обращении находятся банкноты 10 рублей образца 1997 года, памятные десятирублёвые монеты из драгоценных и недрагоценных металлов, а с 1 октября 2009 года выпущена в обращение разменная монета номиналом 10 рублей.
Содержание
- 1 Государственный кредитный билет 10 рублей образца 1909 года (выпуск 1909—1918 годов)
- 2 10 рублей Русско-азиатский банк Харбин выпуск 1919 года
- 3 10 рублей 1916 года. Немецкая оккупация Польши и Прибалтики
- 4 1 червонец 1939 года
- 5 Банкноты 10 рублей образца 1918—1997 годов
- 6 Монеты 10 рублей 1991—2016 годов
- 7 Памятные монеты
- 8 Банкноты 10 рублей образца 1997 года
- 9 Галерея
- 10 См. также
- 11 Примечания
- 12 Литература
Государственный кредитный билет 10 рублей образца 1909 года (выпуск 1909—1918 годов)
Начиная с 1907 года в связи с усовершенствованием в способах изготовления ценных бумаг производился постепенный выпуск в обращение новых кредитных билетов достоинством 10 рублей. Замена прежних выпусков билетов номиналом 10 рублей на билеты нового образца осуществлялась согласно указам от 29 апреля 1909 года (№ 31781, 31782).[1]
В соответствии с указом от 29 апреля 1909 года (№ 31831)[2] 1 ноября этого же года был выпущен кредитный билет 10 рублей образца 1909 года.
Подписи управляющих:
- В 1909 году кредитные билеты 10 рублей подписывались управляющим С. И. Тимашевым
- Билеты 10 рублей выпуска 1910—1914 подписывались управляющим А. В. Коншиным
- Билеты 10 рублей выпуска 1914—1919 подписывались управляющим И. П. Шиповым
На билете помещался малый государственный герб образца 1883 года. Нумерация билетов шестизначная порядковая. Серии двухлитеральные (например, АА 012345). Кредитный билет печатался на белой бумаге с водяными знаками. С лицевой и оборотной стороны применялась типографская печать по многокрасочной орловской сетке.
Билет 10 рублей образца 1909 года находился в обращении до 1 октября 1922 года. Согласно декрету СНК от 8 сентября 1922 года «Об установлении однородности денежного обращения» он терял платёжную силу с октября 1922 года. Обмен их производился из расчёта 10 тыс. рублей за 1 рубль образца 1922 года.[3]
| 10 рублей образца 1909 года. Формат 105×175мм | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| № по каталогу Денисова |
№ по каталогу Пика |
Аверс | Реверс | Серии | Цена в долл. на 2004 год по каталогу Денисова[4] |
| К-33.1 | 11.a | Фон и рисунок многоцветные. Печать чёрного цвета. Управляющий С. И. Тимашев | Фон и рисунок многоцветные | АА-АӨ | 40 |
| К-33.2 | 11.b | То же, но управляющий А. В. Коншин | БА-ДЛ | 2 | |
| К-33.3а | 11.c | То же, но управляющий И. П. Шипов | ДМ-КЦ | 0,2 | |
| К-33.3б | То же, управляющий И. П. Шипов но выпуск временного правительства. | КЧ-ПГ | 0,2 | ||
| К-33.3в | То же, управляющий И. П. Шипов но выпуск правительства РСФСР. | ПД-ЦӨ АА-АМ ГМ |
0,2 | ||
10 рублей Русско-азиатский банк Харбин выпуск 1919 года
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
10 рублей 1916 года. Немецкая оккупация Польши и Прибалтики
|
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
1 червонец 1939 года
|
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Банкноты 10 рублей образца 1918—1997 годов
В СССР банкноты выпуска 1961 года оказались самыми «долговечными», они находились в обороте практически 30 лет.
| Лицевая сторона | Оборотная сторона | Размеры (мм) | Преобладающий цвет | Реверс | Аверс | Водяной знак | Дата выхода |
|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
|
128×80 | красный | номинал цифрами и прописью, пояснительные надписи | герб России, номинал цифрами и прописью | 1918 | |
|
|
158×80 | герб РСФСР, номинал цифрами и прописью | номинал, текст условий деноминации | есть | 1922 | |
|
|
40×66 | — | есть | |||
|
|
129×80 | серо-фиолетовый | номинал, текст условий деноминации | есть | 1923 | |
|
|
| ||||||
|
|
158×92 | красный, синий | надпись «Билет Государственного банка СССР», портрет В. И. Ленина анфас, герб СССР, номинал цифрами и прописью | номинал цифрами и прописью на официальных языках всех республик СССР | 16 декабря 1947, март 1957 | |
|
|
124×62 | розовый | портрет Ленина, герб СССР, надпись «Билет государственного банка СССР» | номинал цифрами и прописью на 15 языках республик СССР | тёмные и светлые пятиконечные звёзды 
|
1 января 1961 |
|
|
герб СССР, портрет В. И. Ленина (левый профиль) | номинал цифрами и прописью, серия и номер (слева и справа) | 27 июня 1991 | |||
|
|
150×65 | зелёный | Красноярск — часовня Параскевы Пятницы, коммунальный мост | Красноярская ГЭС | «10», часовня Параскевы Пятницы | 1 января 1998 |
|
|
1 января 2001 | |||||
|
|
16 августа 2004 |
Монеты 10 рублей 1991—2016 годов
10 рублей 1991 года чеканились на московском и ленинградском монетных дворах. Они имели две разновидности, отличающиеся написанием некоторых букв.
С 1 октября 2009 года в России выпущена новая монета номиналом 10 рублей[5][6]. Предполагалось, что она к 2012 году вытеснит из обращения бумажные купюры того же номинала[7]. Тем не менее, 10-рублёвые купюры остались в обращении.
| Монеты номиналом 10 рублей | |||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Изображения | Параметры | Описание | Дата выпуска | ||||||||
| Диаметр | Толщина | Масса | Материал | Гурт | Реверс | Аверс | |||||
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
|
|
|
|
|
|
|
| |||
|
22 мм | 2,20 мм | 5,63 г | сталь с латунным гальванопокрытием | 6 участков по 5 рифов и 6 участков по 7 рифов,
чередующихся с 12 гладкими участками |
В центре (со смещением к левому краю на фоне поля из вертикальных линий) — обозначение номинала монеты: число «10», под числом — слово «РУБЛЕЙ»; Вдоль канта — слева, внизу и в правой части диска — растительный орнамент в виде ветви с переплетающимися стеблями; |
В центре — эмблема Банка России (двуглавый орел с опущенными крыльями), под ним надпись полукругом «БАНК РОССИИ». Справа под лапой орла — товарный знак монетного двора. |
1 октября 2009 | |||
 
|
22 мм | 2,20 мм | 5,63 г | cталь с латунным гальванопокрытием | 6 участков по 5 рифов и 6 участков по 7 рифов, чередующихся с 12 гладкими участками | В центре (со смещением к левому краю на фоне поля из вертикальных линий) — обозначение номинала монеты: число «10», под числом — слово «РУБЛЕЙ». Вдоль канта — слева, внизу и в правой части диска — растительный орнамент в виде ветви с переплетающимися стеблями. |
В центре — изображение Государственного герба Российской Федерации, над ним надпись полукругом: «РОССИЙСКАЯ ФЕДЕРАЦИЯ», обрамленная двумя сдвоенными ромбами, под гербом справа — товарный знак монетного двора-изготовителя, ниже — надпись «БАНК РОССИИ» и год чеканки. | 2016 | |||
Памятные монеты
 |
Этот раздел должен быть расширен |
Монеты из недрагоценных металлов
Центробанк РФ выпускает памятные монеты из недрагоценных металлов номиналом десять рублей в сериях «Древние города России» (с 2002 года), «Российская Федерация» (с 2005 года), «Города воинской славы» (с 2011 года), а также на разные исторические события.
| Изображения: | Параметры | Описание | Дни выпуска | ||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| аверса | реверса (пример) |
Диаметр | Толщина | Масса | Материал | Гурт | Реверс | Аверс | |||
|
|
27,0 мм | 2,10 мм | 8,40 г | Биметалл (кольцо: латунь; диск: мельхиор) |
300 рифлений и две надписи «ДЕСЯТЬ РУБЛЕЙ», разделённые двумя звёздочками | Монеты данного вида выпускаются в рамках памятных программ Банка России с различными рисунками реверсов. | В центре диска — обозначение достоинства монеты: «10 РУБЛЕЙ» в две строки. Внутри цифры «0» — скрытые, видимые поочередно при изменении угла зрения изображения: цифры «10» и надписи «РУБ» - в нижней части диска — товарный знак монетного двора — в верхней части кольца по окружности — надпись: «БАНК РОССИИ», в нижней — год чеканки — в правой и левой части кольца — стилизованные ветви растений, переходящие на диск |
| ||
|
|
22 мм | 2,20 мм | 5,63 г | сталь с латунным гальваническим покрытием | 6 участков по 5 рифов и 6 участков по 7 рифов,
чередующихся с 12 гладкими участками |
Монеты данного вида выпускаются в рамках памятных программ Банка России с различными рисунками реверсов. | В центре диска — обозначение номинала монеты «10 РУБЛЕЙ». Внутри цифры «0» — скрытые, видимые поочередно при изменении угла зрения изображения цифры «10» и надписи «РУБ». По окружности вдоль канта — надписи, вверху: «БАНК РОССИИ», внизу — год выпуска, слева — стилизованное изображение оливковой ветви, справа — дубовой. | | ||
| Монетные дворы и их товарные знаки, используемые на монетах: Санкт-Петербургский монетный двор — товарный знак С-П или СПМД; Московский монетный двор — товарный знак М или ММД. | |||||||||||
| Масштаб изображений — 2,5 пикселя на миллиметр. | |||||||||||
Монеты из драгоценных металлов
С 1993 года Банк России выпускает памятные монеты номиналом 10 рублей из золота (1,555 грамма чистого золота в монете) и палладия (15,55 грамма чистого палладия в монете).
Банкноты 10 рублей образца 1997 года
Банкнота достоинством 10 рублей образца 1997 года без модификаций
Банкнота выполнена по дизайну банкноты Банка России образца 1995 года достоинством 10 тыс. рублей. Банкнота изготовлена на бумаге светло-жёлтого оттенка размером 150×65 мм. В бумагу внедрены фиолетовые, красные и светло-зелёные волокна. Преобладающие цвета банкноты — тёмно-зелёный и тёмно-коричневый. Бумага имеет локальные водяные знаки, размещённые слева и справа на купонных полях. На широком купонном поле изображена часовня в Красноярске, на узком купонном поле — число 10. В бумагу внедрена защитная нить, расположенная вертикально и видимая на просвет, с повторяющимся текстом «ЦБР 10» в прямом и перевернутом изображении, отпечатанным чёрной краской.
На лицевой стороне банкноты изображены: вверху эмблема Банка России, отпечатанная коричневой краской; число 10 — тёмно-зелёной краской; текст «БИЛЕТ БАНКА РОССИИ» с повышенным рельефом. В центре — гравюра с изображением моста в г. Красноярске через реку Енисей, и часовня на многоцветном фоне. Внизу — число 10, отпечатанное серебристой краской, текст «Подделка билетов банка России преследуется по закону» (большими буквами) условные рельефные знаки для людей с ослабленным зрением и стилизованное изображение ленты. Лента содержит текст «Красноярск» в рамке и скрытое изображение (кипп-эффект) — буквы «РР», видимые при рассматривании банкноты в косопадающем свете. Справа от ленты расположен текст «ДЕСЯТЬ РУБЛЕЙ». На правом купонном поле внизу расположена узорная розетка серого цвета со светлым обозначением номинала 10 в левой и правой частях и числом 10, выполненным голубой краской, в центре. В правой части билета расположена вертикальная многоцветная орнаментальная полоса из стилизованных изображений шишек и веток хвойных деревьев. На левом узком купонном поле в центре расположены серия и номер банкноты, отпечатанные красно-коричневой краской, на правом широком купонном поле вверху — серия и номер тёмно-зелёного цвета. Серия состоит из двух букв, номер — из семи цифр.
На оборотной стороне банкноты: вверху слева и справа расположены числа 10 в узорных розетках, отпечатанных тёмно-зелёной краской. В центре — гравюра с изображением плотины Красноярской ГЭС, внизу текст «ДЕСЯТЬ РУБЛЕЙ», над текстом расположены семь горизонтальных двойных полос микротекста, состоящих из повторяющихся чисел 10, а справа от него светлый микротекст «ЦБР 10», выполненный на девяти горизонтальных тёмно-зелёных полосах, справа — крупное число 10, отпечатанное тёмно-зелёной краской и число 1997, обозначающее год образца, отпечатанное светло-коричневой краской. Слева в центральной части расположена вертикальная орнаментальная полоса из стилизованных шишек и веток хвойных деревьев, неокрашенные элементы которой при рассматривании билета на просвет заполняются цветом соответствующих элементов орнаментальной полосы с лицевой стороны.
- Водяные знаки. Водяные знаки расположены на купонных полях банкнот: на узком — цифровое обозначение номинала, на широком — изображена часовня в г. Красноярске. При рассматривании на просвет на водяных знаках видны участки как более тёмные, так и более светлые по сравнению с общим фоном бумаги. На водяном знаке, расположенном на широком купонном поле, отчётливо заметны плавные переходы тонов от тёмных к светлым.
- Увеличенный рельеф. Метка для людей с ослабленным зрением обладает повышенной рельефностью, воспринимаемой на ощупь. Текст «Билет Банка России» обладает повышенной рельефностью, воспринимаемой на ощупь.
- Кипп-эффект. Скрытое изображение (кипп-эффект), расположенное на орнаментальной ленте. При рассматривании банкноты под острым углом в отраженном свете на ленте можно увидеть светлые буквы «РР» на тёмном фоне. Если банкноту повернуть на 90 градусов, не меняя направления взгляда, то изображение букв становится тёмным на светлом фоне.[8]
- Защитная нить. В бумагу внедрена защитная нить, расположенная вертикально и видимая на просвет, с повторяющимся текстом «ЦБР 10» в прямом и перевернутом изображении, отпечатанным чёрной краской.
- Микротекст. С помощью лупы на оборотной стороне можно различить микротекст. В нижней части банкноты расположены горизонтальные двойные полосы микротекста, состоящие из позитивных повторяющихся чисел 10, и негативные полосы с повторяющимся текстом «ЦБР 10».
- Защитные волокна. В бумагу внедрены фиолетовые, красные и светло-зелёные волокна.
- Орнаментальная полоса. В правой части лицевой стороны и левой части оборотной стороны расположена вертикальная орнаментальная полоса, неокрашенные элементы которой при рассматривании билета на просвет заполняются цветом соответствующих элементов орнаментальной полосы с противоположной стороны.
- Металлизированная краска. На лицевой стороне банкноты внизу на узком купонном поле цифра 10 отпечатана серебристой краской.
Банкнота достоинством 10 рублей образца 1997 года, модификация 2001 года
В целях усиления защиты денежных знаков от подделки Банк России в 2001 году вводит в наличноденежное обращение модифицированные банкноты образца 1997 года достоинствами 10, 50, 100 и 500 рублей.
Модифицированные банкноты имеют следующие отличия от денежных билетов соответствующих достоинств, являющихся в настоящее время законным платёжным средством на территории Российской Федерации:
- Цифровое обозначение номинала, отпечатанное металлизированной краской в левой нижней части лицевой стороны, имеет жёлто-зелёное свечение в ультрафиолетовых лучах.
- Ширина защитной нити увеличена до 1,3 мм, а все символы повторяющегося текста на защитной нити выполнены на одном уровне.
- В левой нижней части лицевой стороны правее метки для людей с ослабленным зрением введён мелкий текст «МОДИФИКАЦИЯ-2001», расположенный вдоль границы фоновой сетки. Высота букв и цифр текста — 0,4 мм, цвет соответствует цвету фоновой сетки банкноты.
Остальные характеристики модифицированных банкнот полностью соответствуют денежным билетам Банка России образца 1997 года соответствующих достоинств.
Банкнота достоинством 10 рублей образца 1997 года, модификация 2004 года
Модифицированная десятирублевая банкнота внешне практически не отличается от своей предшественницы — банкноты достоинством 10 рублей образца 1997 года. Модифицированная банкнота напечатана на тонированной бумаге, имеющей палевый оттенок. В бумажной массе хаотически расположены защитные волокна — светло-зелёного и красного цветов, а также ступенчатые волокна с чередующимися участками красного и синего цветов. Изображения на банкноте: на лицевой стороне — вид на мост через Енисей и часовня в Красноярске (памятник XIX века); на обороте — вид на плотину Красноярской ГЭС.
Одно из отличий — появление в банкноте металлизированной ныряющей защитной нити шириной 2 миллиметра. На оборотной стороне банкноты эта нить выходит на поверхность пятью видимыми участками.
Другое отличие — появление на лицевой стороне банкноты скрытого муарового узора, который расположен вокруг изображения часовни. При рассматривании под прямым углом этот узор представляет собой сплошную однотоновую полосу, а при рассматривании под острым углом с длинной стороны банкноты — чередующиеся цветные полосы.
Схема расположения органолептических защитных элементов модифицированной банкноты достоинством 10 рублей:
- Многотоновый локальный водяной знак в виде номинала банкноты.
- Многотоновый локальный водяной знак: изображение часовни.
- Метка для людей с ослабленным зрением. Текст «Билет банка России» и метка для людей с ослабленным зрением обладают повышенной рельефностью, воспринимаемой на ощупь.
- Латентный эффект (кипп-эффект). При рассмотрении банкноты под острым углом на узорной гильоширной ленте в средней части видны буквы РР (российский рубль). Скрытое изображение, расположенное на орнаментальной ленте, обнаруживается при рассматривании банкноты под острым углом в отраженном свете. Меняя угол зрения на банкноту, но не меняя направления взгляда, можно заметить, как светлые буквы РР на тёмном фоне становятся тёмными на светлом фоне.
- Серийный номер отпечатан на левом купоне красной краской.
- Серийный номер отпечатан на правом купоне тёмно-зелёной краской.
- Металлизированная защитная нить шириной 2 миллиметра, имеющая пять видимых на поверхности участков — «окон», расположенных на оборотной стороне банкноты.
От прежней банкноты новая отличается наличием следующих защитных элементов:
- Скрытый муаровый узор.
- При рассмотрении под острым углом с длинной стороны банкноты вокруг часовни наблюдаются чередующиеся цветные полосы.
- С помощью лупы на оборотной стороне можно различить микротекст. Под изображением Красноярской ГЭС находится позитивный микротекст, сформированный повторяющимся числом 10 в прямом и наклонном начертании. Под ним расположен негативный микротекст в виде тёмных полос со светлым повторяющимся текстом «ЦБР10».
- Специальные защитные волокна «Зона» с переменным профилем поперечного сечения.
- Водяной знак и ныряющая защитная нить (при наблюдении на просвет нить видна как непрозрачная полоска).
В ответ на объявление Центрального банка Российской Федерации о том, что к 2012 году десятирублевые купюры будут изъяты из обращения и заменены монетами, жители города Красноярска, который изображён на банкноте, решили установить в своем городе памятник этому денежному знаку.[9] В июне 2011 года памятник был установлен[10].
В IV квартале 2011 года печать 10-рублёвых банкнот возобновлена[11], однако уже в I квартале 2012 года печать 10-рублёвых купюр вновь была остановлена.[12]
Галерея
- Донские деньги - 10 рублей аверс 1918. Ростов.jpg
10 донских рублей, аверс (1918)
- Донские деньги - 10 рублей реверс 1918. Ростов.jpg
10 донских рублей, реверс (1918)
- Belarus-1992-Bill-10-Obverse.jpg
Белорусские 10 рублей, аверс (1992)
- Belarus-1992-Bill-10-Reverse.jpg
Белорусские 10 рублей, реверс (1992)
- Belarus-2000-Bill-10-Obverse.jpg
Белорусские 10 рублей, аверс (2000)
- Belarus-2000-Bill-10-Reverse.jpg
Белорусские 10 рублей, реверс (2000)
См. также
- Червонец
- Империал
- Государственный кредитный билет
- Денежная реформа в России (1897)
- [vimeo.com/17104720 Анимационный фильм в технике стоп-моушен про выход из оборота 10-рублевой купюры 1997 года]
Напишите отзыв о статье "Десять рублей"
Примечания
- ↑ ПСЗ-3, т.26 (СУ-1907, отдел 1, от 7 апреля, ст.595)
- ↑ ПСЗ-3, т.29 (СУ-1909, отдел 1, от 5 октября, ст.1941)
- ↑ СУ-1922, отдел 1, № 59 от 8 сентября, ст.738
- ↑ [rucollect.ru/text/155-kreditbilet1898 Государственные Кредитные Билеты (выпуск 1905-1912гг.) цены по каталогам и на аукционах]
- ↑ [www.prime-tass.ru/news/0/{F069B8A1-E34D-4420-8422-4558866FE156}.uif С сегодняшнего дня в России начинает ходить новая десятирублёвая монета — АЭИ «ПРАЙМ-ТАСС»]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=303778 Вести. Ru: Новая 10-рублевая монета постепенно вытеснит банкноту]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=360413 Вести. Ru: Центробанк России: до конца года 10-рублевая купюра выйдет из обращения]
- ↑ [www.fracktal.aiq.ru/index-11.html См. пример]
- ↑ [www.koism.rags.ru/publ/articles/38.php Валютный Маркетинг]
- ↑ [ngs24.ru/news/92138/view/ Установлен бронзовый памятник мятой 10-рублевой купюре.]
- ↑ [news.mail.ru/economics/7674447/?frommail=1 ЦБ опять начал печать бумажные «десятки»]
- ↑ [www.newsru.com/finance/07mar2012/lutovsk.html Центробанк не вернется к бумажным десятирублевым купюрам и не думает печатать десятитысячные]
Литература
| В Википедии есть портал «Нумизматика и бонистика» |
- Денисов А. Е. Часть 3. Государственные бумажные денежные знаки 1898—1917 // Бумажные денежные знаки России 1769—1917. — М.: Нумизматическая литература, 2004. — С. 38—40,43,44. — 208 с. — ISBN 5-902689-02-3.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Десять рублей
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.
В продолжение всей недели, в которую она вела эту жизнь, чувство это росло с каждым днем. И счастье приобщиться или сообщиться, как, радостно играя этим словом, говорила ей Аграфена Ивановна, представлялось ей столь великим, что ей казалось, что она не доживет до этого блаженного воскресенья.
Но счастливый день наступил, и когда Наташа в это памятное для нее воскресенье, в белом кисейном платье, вернулась от причастия, она в первый раз после многих месяцев почувствовала себя спокойной и не тяготящеюся жизнью, которая предстояла ей.
Приезжавший в этот день доктор осмотрел Наташу и велел продолжать те последние порошки, которые он прописал две недели тому назад.
– Непременно продолжать – утром и вечером, – сказал он, видимо, сам добросовестно довольный своим успехом. – Только, пожалуйста, аккуратнее. Будьте покойны, графиня, – сказал шутливо доктор, в мякоть руки ловко подхватывая золотой, – скоро опять запоет и зарезвится. Очень, очень ей в пользу последнее лекарство. Она очень посвежела.
Графиня посмотрела на ногти и поплевала, с веселым лицом возвращаясь в гостиную.
В начале июля в Москве распространялись все более и более тревожные слухи о ходе войны: говорили о воззвании государя к народу, о приезде самого государя из армии в Москву. И так как до 11 го июля манифест и воззвание не были получены, то о них и о положении России ходили преувеличенные слухи. Говорили, что государь уезжает потому, что армия в опасности, говорили, что Смоленск сдан, что у Наполеона миллион войска и что только чудо может спасти Россию.
11 го июля, в субботу, был получен манифест, но еще не напечатан; и Пьер, бывший у Ростовых, обещал на другой день, в воскресенье, приехать обедать и привезти манифест и воззвание, которые он достанет у графа Растопчина.
В это воскресенье Ростовы, по обыкновению, поехали к обедне в домовую церковь Разумовских. Был жаркий июльский день. Уже в десять часов, когда Ростовы выходили из кареты перед церковью, в жарком воздухе, в криках разносчиков, в ярких и светлых летних платьях толпы, в запыленных листьях дерев бульвара, в звуках музыки и белых панталонах прошедшего на развод батальона, в громе мостовой и ярком блеске жаркого солнца было то летнее томление, довольство и недовольство настоящим, которое особенно резко чувствуется в ясный жаркий день в городе. В церкви Разумовских была вся знать московская, все знакомые Ростовых (в этот год, как бы ожидая чего то, очень много богатых семей, обыкновенно разъезжающихся по деревням, остались в городе). Проходя позади ливрейного лакея, раздвигавшего толпу подле матери, Наташа услыхала голос молодого человека, слишком громким шепотом говорившего о ней:
– Это Ростова, та самая…
– Как похудела, а все таки хороша!
Она слышала, или ей показалось, что были упомянуты имена Курагина и Болконского. Впрочем, ей всегда это казалось. Ей всегда казалось, что все, глядя на нее, только и думают о том, что с ней случилось. Страдая и замирая в душе, как всегда в толпе, Наташа шла в своем лиловом шелковом с черными кружевами платье так, как умеют ходить женщины, – тем спокойнее и величавее, чем больнее и стыднее у ней было на душе. Она знала и не ошибалась, что она хороша, но это теперь не радовало ее, как прежде. Напротив, это мучило ее больше всего в последнее время и в особенности в этот яркий, жаркий летний день в городе. «Еще воскресенье, еще неделя, – говорила она себе, вспоминая, как она была тут в то воскресенье, – и все та же жизнь без жизни, и все те же условия, в которых так легко бывало жить прежде. Хороша, молода, и я знаю, что теперь добра, прежде я была дурная, а теперь я добра, я знаю, – думала она, – а так даром, ни для кого, проходят лучшие годы». Она стала подле матери и перекинулась с близко стоявшими знакомыми. Наташа по привычке рассмотрела туалеты дам, осудила tenue [манеру держаться] и неприличный способ креститься рукой на малом пространстве одной близко стоявшей дамы, опять с досадой подумала о том, что про нее судят, что и она судит, и вдруг, услыхав звуки службы, ужаснулась своей мерзости, ужаснулась тому, что прежняя чистота опять потеряна ею.
Благообразный, тихий старичок служил с той кроткой торжественностью, которая так величаво, успокоительно действует на души молящихся. Царские двери затворились, медленно задернулась завеса; таинственный тихий голос произнес что то оттуда. Непонятные для нее самой слезы стояли в груди Наташи, и радостное и томительное чувство волновало ее.
«Научи меня, что мне делать, как мне исправиться навсегда, навсегда, как мне быть с моей жизнью… – думала она.
Дьякон вышел на амвон, выправил, широко отставив большой палец, длинные волосы из под стихаря и, положив на груди крест, громко и торжественно стал читать слова молитвы:
– «Миром господу помолимся».
«Миром, – все вместе, без различия сословий, без вражды, а соединенные братской любовью – будем молиться», – думала Наташа.
– О свышнем мире и о спасении душ наших!
«О мире ангелов и душ всех бестелесных существ, которые живут над нами», – молилась Наташа.
Когда молились за воинство, она вспомнила брата и Денисова. Когда молились за плавающих и путешествующих, она вспомнила князя Андрея и молилась за него, и молилась за то, чтобы бог простил ей то зло, которое она ему сделала. Когда молились за любящих нас, она молилась о своих домашних, об отце, матери, Соне, в первый раз теперь понимая всю свою вину перед ними и чувствуя всю силу своей любви к ним. Когда молились о ненавидящих нас, она придумала себе врагов и ненавидящих для того, чтобы молиться за них. Она причисляла к врагам кредиторов и всех тех, которые имели дело с ее отцом, и всякий раз, при мысли о врагах и ненавидящих, она вспоминала Анатоля, сделавшего ей столько зла, и хотя он не был ненавидящий, она радостно молилась за него как за врага. Только на молитве она чувствовала себя в силах ясно и спокойно вспоминать и о князе Андрее, и об Анатоле, как об людях, к которым чувства ее уничтожались в сравнении с ее чувством страха и благоговения к богу. Когда молились за царскую фамилию и за Синод, она особенно низко кланялась и крестилась, говоря себе, что, ежели она не понимает, она не может сомневаться и все таки любит правительствующий Синод и молится за него.
Окончив ектенью, дьякон перекрестил вокруг груди орарь и произнес:
– «Сами себя и живот наш Христу богу предадим».
«Сами себя богу предадим, – повторила в своей душе Наташа. – Боже мой, предаю себя твоей воле, – думала она. – Ничего не хочу, не желаю; научи меня, что мне делать, куда употребить свою волю! Да возьми же меня, возьми меня! – с умиленным нетерпением в душе говорила Наташа, не крестясь, опустив свои тонкие руки и как будто ожидая, что вот вот невидимая сила возьмет ее и избавит от себя, от своих сожалений, желаний, укоров, надежд и пороков.
Графиня несколько раз во время службы оглядывалась на умиленное, с блестящими глазами, лицо своей дочери и молилась богу о том, чтобы он помог ей.
Неожиданно, в середине и не в порядке службы, который Наташа хорошо знала, дьячок вынес скамеечку, ту самую, на которой читались коленопреклоненные молитвы в троицын день, и поставил ее перед царскими дверьми. Священник вышел в своей лиловой бархатной скуфье, оправил волосы и с усилием стал на колена. Все сделали то же и с недоумением смотрели друг на друга. Это была молитва, только что полученная из Синода, молитва о спасении России от вражеского нашествия.
– «Господи боже сил, боже спасения нашего, – начал священник тем ясным, ненапыщенным и кротким голосом, которым читают только одни духовные славянские чтецы и который так неотразимо действует на русское сердце. – Господи боже сил, боже спасения нашего! Призри ныне в милости и щедротах на смиренные люди твоя, и человеколюбно услыши, и пощади, и помилуй нас. Се враг смущаяй землю твою и хотяй положити вселенную всю пусту, восста на ны; се людие беззаконии собрашася, еже погубити достояние твое, разорити честный Иерусалим твой, возлюбленную тебе Россию: осквернити храмы твои, раскопати алтари и поругатися святыне нашей. Доколе, господи, доколе грешницы восхвалятся? Доколе употребляти имать законопреступный власть?
Владыко господи! Услыши нас, молящихся тебе: укрепи силою твоею благочестивейшего, самодержавнейшего великого государя нашего императора Александра Павловича; помяни правду его и кротость, воздаждь ему по благости его, ею же хранит ны, твой возлюбленный Израиль. Благослови его советы, начинания и дела; утверди всемогущною твоею десницею царство его и подаждь ему победу на врага, яко же Моисею на Амалика, Гедеону на Мадиама и Давиду на Голиафа. Сохрани воинство его; положи лук медян мышцам, во имя твое ополчившихся, и препояши их силою на брань. Приими оружие и щит, и восстани в помощь нашу, да постыдятся и посрамятся мыслящий нам злая, да будут пред лицем верного ти воинства, яко прах пред лицем ветра, и ангел твой сильный да будет оскорбляяй и погоняяй их; да приидет им сеть, юже не сведают, и их ловитва, юже сокрыша, да обымет их; да падут под ногами рабов твоих и в попрание воем нашим да будут. Господи! не изнеможет у тебе спасати во многих и в малых; ты еси бог, да не превозможет противу тебе человек.
Боже отец наших! Помяни щедроты твоя и милости, яже от века суть: не отвержи нас от лица твоего, ниже возгнушайся недостоинством нашим, но помилуй нас по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих презри беззакония и грехи наша. Сердце чисто созижди в нас, и дух прав обнови во утробе нашей; всех нас укрепи верою в тя, утверди надеждою, одушеви истинною друг ко другу любовию, вооружи единодушием на праведное защищение одержания, еже дал еси нам и отцем нашим, да не вознесется жезл нечестивых на жребий освященных.
