Десять сантимов (Франция)

Десять сантимов (фр. Dix centimes) — номинал французских денежных знаков, равный ¹⁰⁄₁₀₀ французского франка, выпускавшийся в 1807—2001 годах в виде монет, а также в виде различных денежных суррогатов (металлических и бумажных, в том числе марок-денег).

Общегосударственные монеты

Чеканка биллонных монет в 10 сантимов начата в период Первой империи, в 1807 году. Рисунок монеты выполнил Пьер-Жозеф Тиолье. Монеты оказались непопулярны, и в 1810 году их чеканка была прекращена.

После провозглашения Второй империи в 1852 году начата чеканка монет нового образца, который разработал Жан-Жак Барр. Новые монеты были бронзовые. Первоначально на монетах помещался портрет императора Наполеона III без лаврового венка (тип Tête nue), а с 1861 года — портрет императора в венке (тип Tête laurée). Новый портрет выполнил Альбер-Дезире Барр.

В 1870 году Третьей республикой начат выпуск новых 10-сантимовых монет. Диаметр и вес монет, установленные в период Второй империи, остались неизменными. Новый тип монет («Церера») разработал Эжен Удине. В 1898 году тип монет изменился. Новый тип монет («Дюпюи») разработал Жан-Батист-Даниэль Дюпюи.

Чеканка монет типа Дюпюи продолжалась до 1921 года, но уже в 1914 году был начат выпуск монет нового типа «Линдайё», который разработал Эдмон-Эмиль Линдайё. В 1939 году чеканка была приостановлена.

В 1941 году, в период режима Виши, монеты номиналом менее 10 сантимов были изъяты из обращения, монеты в 10 сантимов стали наименьшим номиналом французских монет. Их выпуск был возобновлён в 1941 году, причём в первый год чеканки были выпущены монеты и старого типа «Линдайё» (но из цинка, а не из никелевой бронзы), и монеты нового типа, на которых символика Французской Республики была заменена на символику марионеточного Французского Государства.

В 1945 году, после освобождения, была возобновлена чеканка монет типа «Линдайё», но уже в следующем, 1946 году, она была прекращена, а в 1947 году в связи с инфляцией монеты в 10 сантимов были изъяты из обращения.

В январе 1960 года была проведена денежная реформа, введён «новый франк», равный 100 старым. Сантимы вновь вернулись в обращение. В 1962 году начат выпуск 10 сантимов типа «Марианна». Тип новой монеты, чеканившейся до 2001 года, разработал Анри Лагрифул.

Изображение		Диаметр, мм	Толщина, мм	Масса, г	Металл	Гурт	Годы чеканки	Примечания
Первая империя (Наполеон I)
		19		2	Биллон	гладкий	1807—1810	Монетные дворы — Париж (A), Руан (B), Страсбург (BB), Лион (D), Ла-Рошель (H), Лимож (I), Бордо (K), Тулуза (M), Перпиньян (Q), Нант (T), Лилль (W). Тираж — 32 868 262
Вторая империя (Наполеон III)
		30		10	Бронза	гладкий	1852—1857	Тип «Tête nue». Монетные дворы — Париж (A), Руан (B), Страсбург (BB), Лион (D), Бордо (K), Марсель (MA), Лилль (W). Тираж — 258 813 784
		30		10	Бронза	гладкий	1861—1865	Тип «Tête laurée». Монетные дворы — Париж (A), Страсбург (BB), Бордо (K). Тираж — 52 060 108
Третья республика
		30	1,4	10	Бронза	гладкий	1870—1898	Тип «Церера». Монетные дворы — Париж (A), Бордо (K). Тираж — 50 257 514
		30	1,9	10	Бронза	гладкий	1898—1917, 1920, 1921	Тип «Дюпюи». Монетные дворы — Париж (A), Бордо (K). Тираж — 122 071 257
		21		4	Никель	гладкий	1914	Тип «Линдайё», подчёркнуты буквы «mes» на реверсе. Тираж — 3972
		21	1,68	4	Медь—никель	гладкий	1917—1938	Тип «Линдайё», тираж — 701 480 534
		21	1,4	3	Медь—никель—олово	гладкий	1938, 1939	Тип «Линдайё», тираж — 86 419 317
Режим Виши
		21	1,35	2,5	Цинк		1941	Тип «Линдайё», тираж — 235 875 200. Разновидности — подчёркнутые или не подчёркнутые буквы «mes», точка справа или с обеих сторон даты
		21		2,5	Цинк		1941—1943	Тираж — 188 556 000
		17		1,5	Цинк		1943, 1944	Тираж — 83 101 650
Временное правительство и Четвёртая республика
		17	1,3	1,5	Цинк		1945, 1946	Тип «Линдайё». Монетные дворы — Париж, Бомон-ле-Роже (B), Кастельсарразен (C) тираж — 64 365 660
Пятая республика
		20	1,5	3	Медь-алюминий-никель 920/60/20	гладкий	1962—2001	Тип «Марианна», тираж — 5 409 659 826

Монеты заморских владений

До 1820 года законным платёжным средством на территории Французской Гвианы был колониальный ливр, периодически до 1816 года чеканились монеты колонии в су. Несмотря на то, что французский франк был объявлен законным платёжным средством в Гвиане только в 1820 году, уже в 1818-м были выпущены монеты в сантимах. В 1846 году чеканка монет для Гвианы прекращена.

В 1820 году французский франк объявлен законным платёжным средством на территории Французской Вест-Индии. В 1825 году была начата чеканка монет в сантимах с надписью «Французские колонии» (Colonies françaises). Использовались они, однако, не во всех французских колониях, а только в Вест-Индии, в основном — на Мартинике и Гваделупе.

До 1945 года денежной единицей Французской Экваториальной Африки официально был французский франк. В связи с тем, что правительство колонии выступило на стороне Сражающейся Франции, связь с Банком Франции и возможность получения из метрополии денежной наличности (в том числе разменных монет) отсутствовала. В 1943 году на монетном дворе Претории были отчеканены монеты, на которых была изображена символика Сражающейся Франции — Лотарингский крест и галльский петух. Монеты в 10 сантимов в обращение не были выпущены.

Аверс	Реверс	Диаметр, мм	Толщина, мм	Масса, г	Металл	Гурт	Годы чеканки	Примечания
Французская Гвиана
		22,5		2,5	Биллон		1818	Людовик XVIII. Монетный двор — Париж (A). Тираж — 2 000 000
				2,5	Биллон		1846	Луи-Филипп I. Тираж — 1 400 000
Французские колонии
					Бронза		1825, 1827—1829	Карл X. Монетные дворы — Париж (A), Ла-Рошель (H). Тираж — 1 006 000
					Бронза		1839, 1841, 1843, 1844	Луи-Филипп I. Монетный двор — Париж (A). Тираж — 802 000
Французская Экваториальная Африка
					Алюминиевая бронза		1943	В обращение не выпущены

Осадные монеты

В 1814 году во время осады Антверпена небольшим тиражом были выпущены бронзовые и серебряные «осадные монеты» (monnaie obsidionale).

Аверс	Реверс	Диаметр, мм	Толщина, мм	Масса, г	Металл	Гурт	Годы чеканки	Примечания
Антверпен, осадные монеты
					Бронза		1814	Имеются разновидности: монограмма «N» или двойная «L» на аверсе, другие отличия деталей аверса, а также веса и размера
					Серебро		1814	Разновидности: монограмма «N» или двойная «L» на аверсе

Денежные суррогаты

Выпуск различных денежных суррогатов (во французском языке принято название Monnaie de nécessité) происходил в различные периоды существования французского франка. Известны монетоподобные медные 10 сантимов Fabrique du Vast (Шербур), датируемые 1795 годом. Наибольшее распространение выпуск суррогатов получил в период Первой мировой войны (1914—1918) и в послевоенный период (1919—1924). В обоих этих случаях массовый выпуск суррогатов был вызван недостатком в обращении монет мелких номиналов, так объём чеканки монет не покрывал потребности обращения, а монеты из драгоценных металлов подвергались тезаврации.

Существует множество видов различных выпусков негосударственных денежных знаков — торговых палат (Франции, региональных палат, торговых палат муниципалитетов), муниципалитетов, частных предприятий. Если суррогаты торговых палат и муниципалитетов формально были обеспечены суммой, находившейся в казначействе, то частные выпуски, как правило, производились без всякого обеспечения.

Основные формы выпуска суррогатов в 10 сантимов:

• металлические (монетоподобные) — из алюминия и др. металлов и сплавов; круглые, восьмиугольные и др. форм (Коммерческий и индустриальный синдикат Сент-Годанса, Коммерческая палата Перигё, Кинотеатр Эден (Ним) и мн.др.);
• бумажные — (Коммерческая палата Сен-Пьера и Микелона и др.);
• картонные — круглые, квадратные или прямоугольные (Федерация предпринимателей Монтобана, Коммерческое общество Брив-Коррез, «Commerce Gaillacois» и др.);
• марки-деньги — почтовые марки, наклеенные на круглый жетон или помещённые в прозрачную капсулу. На обратной стороне жетона указывалось название предприятия (Анисовая настойка Мари Бризар, Банк Жюль Бутен, Колбасы Видо и мн.др.).

Литература

• Cuhaj G., Michael T. Standard Catalog of World Coins 1701-1800. — 5-е изд. — Iola: Krause Publications, 2010. — 1344 с. — ISBN 978-1-4402-1364-9.
• Cuhaj G., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1801-1900. — 6-е изд. — Iola: Krause Publications, 2009. — 1296 с. — ISBN 978-0-89689-940-7.
• Cuhaj G.S., Michael T., Miller H. Standard Catalog of World Coins 1901-2000. — 40-е изд. — Iola: Krause Publications, 2012. — 2301 с. — ISBN 978-1-4402-2962-6.
• Cuhaj G.S., Michael T. Standard Catalog of World Coins 2001-Date. — 6-е изд. — Iola: Krause Publications, 2011. — 742 с. — ISBN 978-1-4402-1575-9.

Ссылки

• [franc.francais.free.fr/modules.php?name=franc&page=index&piece=10c Монеты в 10 сантимов на сайте franc.francais.free.fr]  (фр.)

Отрывок, характеризующий Десять сантимов (Франция)

– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.