Детский дом

Де́тский дом — воспитательное учреждение для детей, лишившихся родителей или оставшихся без их попечения, а также детей, нуждающихся в помощи и защите государства. Обычно образовательная организация или организация, оказывающая социальные услуги.

История

В США

В XIX веке в ответ на проблемы бедности, преступности, неустроенности, безработицы возникло движение за благополучие детей, которое сосредоточило свои усилия на защите несовершеннолетних от нездорового, развращающего влияния городской жизни. На начальном этапе участники движения «За спасение детей» ставили перед собой задачу установить в американском обществе светскую разновидность нравственности. Идеологи движения руководствовались общим принципом: носители отклоняющегося поведения должны быть возвращены в русло позитивной социализации, то есть реабилитированы, а не наказаны. Они видели свою миссию в исправлении нарушителей закона, а также возлагали на себя обязанность «учить беспризорников, бродяг и пьяниц более пристойному образу жизни».

В 20-х годах XIX века в трёх крупных городах — Нью-Йорке, Филадельфии и Бостоне были созданы первые приюты, которые имели целью изолировать находящихся в опасности детей от развращающей среды их домов и заведений для взрослых и отчасти заменить им семью и общину. Однако достаточно быстро обнаружилась неэффективность приютов и воспитательных учреждений именно как воспитательных. Скорее, они оказывались временным пристанищем ребёнка в экстремальных ситуациях.

В настоящее время в США, так же как и в других развитых странах, детских домов для постоянного проживания детей нет. Имеются временные приюты для детей до момента помещения ребёнка в приёмную семью (при этом зачастую речь идёт не об усыновлении, а о содержании ребёнка в семье, которой выплачивается компенсация).

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

На 2012-й год в фостерной системе США находилось 397 тысяч детей. 47 % из них (184 тысячи детей) проживали с фостерными родителями-неродственниками, 28 % (108 тысяч) — в фостерных семьях родственников, 6 % (24 тысячи) — в групповых домах, 9 % (34 тысячи) — в учреждениях. В 2012-м году из детей, покинувших фостерную систему, 51 % (122 тысячи) детей вернулись к своим родителям, 22% (51 тысяча детей) были усыновлены, 7% (16 тысяч) были переданы под опеку.. Около 100 тысяч детей из фостерной системы ожидают усыновления [photolisting.adoption.com/] За год из фостера усыновляют примерно 50 тысяч детей, в половине случаев их усыновляют сами фостерные родители. Усыновление из фостерной системы самое низкое по стоимости или полностью бесплатное [www.adoptioninstitute.org/FactOverview/costs.html]

В России

Для решения проблем беспризорных детей в Российской Империи существовало большое количество приютов и воспитательных домов, находившихся, в частности, в ведении Ведомства Учреждений Императрицы Марии и Попечительства о трудовой помощи - в частности, в последнем существовала система Ольгинских приютов.

После Октябрьской революции система приютов была реорганизована. Одним из известнейших педагогов начала 30-х годов (но отнюдь не единственным) был А. С. Макаренко, созданная которым система воспитания стала одним из важных элементов работы с бывшими беспризорниками. Макаренко собрал и дополнил разрозненные приёмы в целостную систему, описав её (по просьбам Максима Горького) в ряде произведений - в частности в «Педагогической поэме». Получившаяся система обеспечивала хорошие результаты, основой этой системы стали трудовое воспитание и демократия (самоуправление) ученического коллектива. В частности, некоторые специалисты, например семейный психолог Людмила Петрановская, говорят о том, что воспитанники Макаренко очень отличались от современных детдомовцев тем, что большинство из них в раннем детстве имели опыт нормальной семейной жизни [otkazniki.by/family/myths.html] [ludmilapsyholog.livejournal.com/48447.html]. Однако система Макаренко вошла в противоречие с линией руководства народного образования СССР, поскольку в условиях культа личности от граждан требовались личные качества, противоположные тем, которые она формировала. Поэтому использование системы было ограничено. Фактором, сдерживавшим применение системы в дальнейшем (с 1960 годов), стало то, что в СССР было законодательно запрещено эксплуатировать детский труд, иными словами детям до 16 лет запретили заниматься любым производительным трудом.

Статистика

В 1990 году в России насчитывалось 564 детских дома, в 2004 их количество увеличилось почти втрое и составило 1,4 тысячи.

В начале 2007 г. в России насчитывалось 748 тысяч детей-сирот (2,8 % от всей детской популяции (26,5 миллионов). Из них:

• Усыновлено — 153 тысячи.
• Под опекой — 384 тысячи.
• Приёмные и патронатные семьи — 37 тысяч.
• В детских учреждениях — 174 тысячи [www.agence-adoption.fr/home/IMG/pdf/A._GOLOVAN_Paris_22_10_08.pdf].

Сумма консолидированного бюджета на развитие семейных форм в 2007 году составила 21,4 миллиарда рублей (856 миллионов долларов), включая:

• из федерального бюджета — 6,2 миллиарда рублей (248 миллионов долларов)
• из средств субъектов Российской Федерации — 15,2 миллиарда рублей (608 миллионов долларов)[www.agence-adoption.fr/home/IMG/pdf/A._GOLOVAN_Paris_22_10_08.pdf].

Федеральная служба государственной статистики опубликовала статистический сборник «Дети в России. 2009», в котором, в частности, приведена информация об устройстве детей и подростков, оставшихся без попечения родителей (более актуальная — до 2010 года — информация доступна на сайте Росстата).

Крупные приюты

Одним из крупнейших детских домов в мире называют приют Лилиан Трэшер в египетском городе Асьют; за 100 лет функционирования (1911-2011) через стены приюта прошло 25 тыс. детей.

Социальная адаптация выпускников детских домов

Социальная адаптация выпускников детских домов рассматривается, с одной стороны, как процесс активного приспособления юношей и девушек к жизни в обществе, с другой стороны - как результат направленных действий специалистов (педагогов, психологов, врачей и т. д.), обеспечивающих такое приспособление. В этой связи, уровень социальной адаптации выпускников принято считать показателем эффективности работы сиротского учреждения.

Ежегодно из детских домов России выпускается 26 тысяч воспитанников. По данным Министерства образования РФ, за 1992—2007 годы 90 тысяч из них не были обеспечены положенным по закону жильём.

Некоторые специалисты по работе с детьми-сиротами начинали собирать новую статистику жизнеустройства выпускников детдомов [semya-dla-detey.livejournal.com/16866.html] [vipuskniki-dd.livejournal.com/tag/статистика] [vipuskniki-dd.livejournal.com/3746.html], чтобы выяснить, какие факторы влияли на их успешность или неудачи [www.rg.ru/2010/06/22/home.html].

Для сравнения напомним, что среди почти 3000 воспитанников коллективов под руководством А. С. Макаренко не известно ни одного рецидива, причём многие исследователи судьбы этих выпускников отмечают, что «они были счастливыми людьми». Близких достижений удалось добиться ученикам и продолжателям подходов А. С. Макаренко С. А. и Г. К. Калабалиным (только коллективы под их руководством выпустили в свет около 7000 человек), А. Г. Явлинскому и др.

О большом потенциале в решении проблем социальной адаптации говорят некоторые современные практики. В частности практики самоорганизации выпускников детских домов в сети Интернет (группы в социальных сетях, сайты выпускников и т. д.).  

Детский дом в литературе

Одним из самых известных произведений об «обычном» детском доме советской эпохи стала повесть Анатолия Приставкина «Ночевала тучка золотая». О детстве проведённом в одном из первых детских домов СССР рассказывает автобиографическая повесть Галины Карпенко «Как мы росли» (1956) . Нельзя не упомянуть об повести Г.Белых и Л.Пантелеева «Республика ШКИД». Также, заслуживают внимания автобиографические произведения выпускников советских детских домов Рубена Гальего «Белое на чёрном» и Александра Гезалова «Солёное детство».

Самым известным, в том числе за границей, считается книга о жизни детского поселения (по сути, детского дома) Антона Семёновича Макаренко «Педагогическая поэма».

Один из воспитанников А. С. Макаренко — Л. В. Конисевич оставил подробные сведения о жизни в коммуне им. Дзержинского в течение около 5 лет (с 1929 по 1934 гг.) именно с точки зрения её воспитанника

Также в своём творчестве к проблемам детдома и к его воспитанникам обращаются писатели Альберт Лиханов (повести «Никто», "Благие намерения") и Виктор Астафьев (повесть «Кража»)

В 1978 году вышла книга Александра Маринова "Детский дом".

В 2012 году в интернете появилась книга врача-психиатра Петрушина Андрея «Недетский дом», бывшего сотрудника детского дома.

В 2009 году была опубликована книга Мариам Петросян "Дом, в котором..."

В 2013 году вышла автобиографическая книга бывшего воспитанника Серменевского детского дома (Башкирия), писателя и журналиста Айгиза Баймухаметова "Не оставляй, мама!". Эта книга тут же стала популярной в республике и была переведена на многие языки.

В 2015 году вышла книга учителя-краеведа Магомедова С. Г. «Дети войны». Она посвящена 70-летию со дня открытия детского дома №16 в селе Чаравали Новолакского района в Республике Дагестан. В ней говорится об истории создания детдома, о работниках и воспитанниках, о жизни в детском доме.

Детский дом в кино

• 1983 — Хозяйка детского дома.
• 1988 — Пусть я умру, Господи
• 1989 — Казённый дом
• 1992 — На тебя уповаю
• 2005 — Итальянец
• 2010 — Закрытая школа
• 2012- Мать и мачеха

Документальные фильмы:

• 2013 — Мама, я убью тебя
• 2013 — Блеф, или с Новым годом!

См. также

• Усыновление
• Права ребёнка
• Отказники
• Опека
• Детская беспризорность
• Школа-интернат

Литература

• Рудаков В. Е.,. Детские приюты // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
• [www.usynovite.ru/db/ Федеральный банк данных о детях-сиротах и детях, оставшихся без попечения родителей]
• [www.detskiedomiki.ru/?act=links_list&id=1&part_id=82 Каталог сайтов детских домов России]
• [www.neodni.ru/ Сайт выпускников детских домов]
• (недоступная ссылка — история) // энциклопедия «Москва»]
• [detdom.tk Статьи и полезная информация для воспитанников, выпускников и работников детских домов и интернатов]
• [for7ya.narod.ru/ddeti.html Известные выпускники детских домов]
• [adoptlaw.ru/v-usynoviteli/kakie_dokumenty_nado_podat/ Условия усыновления]
• Сайт А. Гезалова [sirotinka.ru/ «Сиротская душа»]

Отрывок, характеризующий Детский дом

– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.