Детский час
| Детский час | |
| The Children's Hour | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
107 мин |
| Бюджет |
3,6 млн долл |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Детский час» (англ. The Children's Hour) — драма 1961 года американского производства режиссёра и продюсера Уильяма Уайлера. Сценарий Джона Хейза основан на пьесе с одноимённым названием 1934 года Лилиан Хеллман. Фильм является ремейком фильма «Эти трое» (1936), также снятым Уайлером. Считается одним из первых фильмов Голливуда, открыто обращающихся к гомосексуальности[1].
Попытка продюсера Сэмуэля Голдвина в 1936 году снять фильм по пьесе «Детский час», в которой открыто шла речь о лесбийских отношениях, из-за действия кодекса Хейса привела к тому, что фильм рассказывал о том, как две женщины борются за мужчину. Даже название «Детский час» было запрещено к употреблению, так как пьеса была хорошо известна. В итоге фильм получил название «Эти трое»[2]. Мириам Хопкинс, сыгравшая в фильме Лили Мортар, также принимала участие в первой экранизации пьесы, где она играла Марту Доби.
Сюжет
Подруги по колледжу Марта Доби (Ширли Маклейн) и Карен Райт (Одри Хепбёрн) открывают частную школу для девочек в Новой Англии. С ними живёт и работает тётя Марты — Лили (Мириам Хопкинс), актриса в годах, которая ведет уроки дикции. Карен уже два года обручена с Джо Кардином (Джеймс Гарнер), работающим в этом же городе доктором. Марта относится к Джо с неприязнью, и тётя обвиняет её в эгоизме и желании присвоить Карен только себе.
Одна из учениц школы — Мэри Тилфорд (Карен Балкин), мстительная и коварная натура. Озлобившись на Карен, которая уличила её во лжи и наказала, Мэри жалуется своей бабушке, Амелии Тилфорд (Фэй Бейнтер), что будто бы учительницы состоят в любовной связи. Случайные слова Лили, которая в очередной раз поссорилась с Мартой, добавляют масла в огонь, и перепуганная миссис Тилфорд забирает внучку из школы, чему та очень рада.
Миссис Тилфорд предупреждает всех родителей — и вскоре школа пустеет, всех детей оттуда забирают. Не понимая, что происходит, Марта и Карен приходят к миссис Тилфорд. Здесь они узнают, что причиной всему — Мэри. Они пытаются разоблачить её ложь, но хитрой Мэри удается выкрутиться. Компаньонки подают в суд, обвиняя миссис Тилфорд в клевете, но проигрывают дело.
Разразившийся скандал затрагивает и Джо. Его увольняют с работы, но он не желает отрекаться от Карен и Марты, предлагает им уехать всем вместе из города и начать жизнь заново. Но Карен мучается от неясных сомнений, она хочет разорвать отношения с Джо.
В один из вечеров у Карен происходит объяснение с Мартой. Та признаётся ей, что ложь Мэри, будучи на самом деле ложью, открыла ей правду: она на самом деле любит Карен. Это открытие повергает её в бездну отчаяния. Считая себя порочной и грязной, причиной всего, что случилось с ними, Марта думает, что погубила Карен.
В это время выясняется правда. Мисис Тилфорд узнаёт, что её внучка солгала. Она поражена, с ней едва не происходит приступ. Она приходит к подругам и просит простить её, обещая, что приговор суда будет отменён и репутация учительниц будет восстановлена. Карен и Марта отклоняют её просьбу взять деньги как возмещение ущерба. Их поломанных жизней это уже не исправит.
Марта совершает самоубийство, повесившись у себя в комнате. После похорон, на которых присутствует и Джо, и миссис Тилфорд, и другие жители города, Карен уходит одна.
В ролях
|
|
Анализ
Фильм является одной из первых голливудских картин, затрагивающих вопросы гомосексуальности и получивших одобрение с учётом принятых поправок к кодексу Хейса[3]. Поправки, разрешившие после тридцатилетнего периода запрета отображать в фильмах гомосексуализм, рекомендовали показывать его с «осторожностью, благоразумием и сдержанностью», что на самом деле, по знаменитому высказыванию Вито Руссо, означало трактовать гомосексуальность «как грязный секрет»[4]. Именно таким образом и преподносится в фильме влюбленность Марты в Карен. Когда Марта в конечном итоге открывает, что она чувствует «именно это» по отношению к Карен, она характеризует себя как «неправильную», «виновную» и «больную»[5], что приводит в итоге к самоубийству.
Несмотря на то, что современный зритель может найти эту картину устаревшей, она по-прежнему открывает очень много о том, как понималась гомосексуальность в США в начале 1960-х. Прежде всего, женщина, о которой заявлялось, что она лесбиянка, считалась имевшей проблемы со здоровьем (физическим и/или психическим), о которых культурные люди воздерживались говорить[5]. Когда родители начали забирать детей из школы, ни один из них не желал объяснить Марте и Карен, почему они это делают. Когда же один всё-таки объясняет, то это происходит за дверьми, и зритель не слышит, что именно там говорится.
Как указывалось многими критиками, «Детский час» — это фильм скорее о тяжелых последствиях слухов (в данном случае слухов о предполагаемой гомосексуальности), чем о гомосексуальности как таковой. Примечательно также, что картина обращает внимание на то, что возможна жизнь с открытым признанием себя гомосексуалом: Карен говорит Марте, что «жизнь других людей не была этим разрушена», — но Марта не может представить себя одной из таких людей[5].
В конце фильма Карен не возвращается к Джо, как того требовал бы счастливый конец. После похорон Марты она идет одна. Фильм не даёт ответ, какая у неё ориентация — гомосексуальная, гетеросексуальная или бисексуальная, предполагая, что это неважно. Что действительно важно, это то, что Карен показана женщиной, имеющей самообладание и способность самой решать свою судьбу, той, кто способен (в отличие от Марты) восстать против нетерпимости своего времени[6].
Награды
Фильм номинировался на «Оскар» в 5 категориях, «Золотой глобус» в 2 категориях и получил следующие награды[7]:
| Награды | ||||
|---|---|---|---|---|
| Фестиваль / Премия | Год | Награда | Категория | Победитель |
| Laurel Awards | 1962 | Golden Laurel Golden Laurel (2-е место) |
Top Female Dramatic Performance Top Female Supporting Performance |
Ширли Маклейн Фэй Бейнтер |
Напишите отзыв о статье "Детский час"
Примечания
- ↑ Harry M. Brenshoff and Sean Griffin. Queer images : a history of gay and lesbian film in America. — USA: Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 2006. — С. 85. — 321 с. — ISBN 0-7425-1971-6. (англ.)
- ↑ Harry M. Brenshoff, стр.30
- ↑ Harry M. Brenshoff, стр.94
- ↑ Harry M. Brenshoff, стр.93
- ↑ 1 2 3 Harry M. Brenshoff, стр.95
- ↑ Harry M. Brenshoff, стр.96
- ↑ [www.imdb.com/title/tt0054743/awards Awards for The Children's Hour на сайте Internet Movie Database] (англ.). Проверено 18 октября 2009. [www.webcitation.org/66lb3btoz Архивировано из первоисточника 8 апреля 2012].
Ссылки
- «Детский час» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.allmovie.com/movie/v9300 Детский час] (англ.) на сайте allmovie
- [www.rottentomatoes.com/m/childrens_hour/ Детский час] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
| ||||||
Отрывок, характеризующий Детский час
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.
Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.
В исторических сочинениях о 1812 м годе авторы французы очень любят говорить о том, как Наполеон чувствовал опасность растяжения своей линии, как он искал сражения, как маршалы его советовали ему остановиться в Смоленске, и приводить другие подобные доводы, доказывающие, что тогда уже будто понята была опасность кампании; а авторы русские еще более любят говорить о том, как с начала кампании существовал план скифской войны заманивания Наполеона в глубь России, и приписывают этот план кто Пфулю, кто какому то французу, кто Толю, кто самому императору Александру, указывая на записки, проекты и письма, в которых действительно находятся намеки на этот образ действий. Но все эти намеки на предвидение того, что случилось, как со стороны французов так и со стороны русских выставляются теперь только потому, что событие оправдало их. Ежели бы событие не совершилось, то намеки эти были бы забыты, как забыты теперь тысячи и миллионы противоположных намеков и предположений, бывших в ходу тогда, но оказавшихся несправедливыми и потому забытых. Об исходе каждого совершающегося события всегда бывает так много предположений, что, чем бы оно ни кончилось, всегда найдутся люди, которые скажут: «Я тогда еще сказал, что это так будет», забывая совсем, что в числе бесчисленных предположений были делаемы и совершенно противоположные.
Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежат, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям. Не только во все время войны со стороны русских не было желания заманить французов в глубь России, но все было делаемо для того, чтобы остановить их с первого вступления их в Россию, и не только Наполеон не боялся растяжения своей линии, но он радовался, как торжеству, каждому своему шагу вперед и очень лениво, не так, как в прежние свои кампании, искал сражения.
При самом начале кампании армии наши разрезаны, и единственная цель, к которой мы стремимся, состоит в том, чтобы соединить их, хотя для того, чтобы отступать и завлекать неприятеля в глубь страны, в соединении армий не представляется выгод. Император находится при армии для воодушевления ее в отстаивании каждого шага русской земли, а не для отступления. Устроивается громадный Дрисский лагерь по плану Пфуля и не предполагается отступать далее. Государь делает упреки главнокомандующим за каждый шаг отступления. Не только сожжение Москвы, но допущение неприятеля до Смоленска не может даже представиться воображению императора, и когда армии соединяются, то государь негодует за то, что Смоленск взят и сожжен и не дано пред стенами его генерального сражения.
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.
