Детьен, Марсель

Марсель Детьен

Marcel Detienne

Марсель Детьен (фр. Marcel Detienne, 1935 г. р., Бельгия) — французский историк и антрополог.

Биография

Доктор религиеведения (1960, Париж), философии и филологии (1965, Льеж). С 1960-х годов работал в Париже, тесно сотрудничал с Жаном-Пьером Вернаном и Пьером Видаль-Наке. В 1975—1996 гг. руководил группой «История и антропология, сравнительный подход» в Национальном центре научных исследований Франции (CNRS). Позднее перешёл на работу в Университет Джона Хопкинса (Балтимор).

Сфера профессиональных занятий Детьена — проблемы политической и культурной антропологии на материале античной архаики и классики (Древняя Греция). Его труды переведены на многие европейские языки и японский.

Труды

• Homère, Hésiode et Pythagore: poésie et philosophie dans le pythagorisme ancien (1962)
• Crise agraire et attitude religieuse chez Hésiode (1963)
• De la pensée religieuse à la pensée philosophique (1963)
• Les Maîtres de vérité dans la Grèce archaïque (1967)
• Les Jardins d’Adonis (1972)
• Les ruses de l’intelligence: la métis des Grecs (в соавторстве с Ж.-П.Вернаном, 1974)
• Dionysos mis à mort (1977)
• La cuisine du sacrifice en pays grec (в соавторстве с Ж.-П.Вернаном и др., 1979)
• L’invention de la mythologie (1981)
• Dionysos à ciel ouvert (1986)
• Les Savoirs de l’écriture en Grèce ancienne (в соавторстве, 1988)
• L' écriture d’Orphée (1989)
• La vie quotidienne des dieux grecs (в соавторстве с Джулией Сисса, 1989)
• Apollon le couteau à la main (1998)
• Comparer l’incomparable (2002)
• Comment être autochtone: du pur Athénien au Français raciné (2003)
• Qui veut prendre la parole? (2003)
• Les Grecs et nous (2005)
• Comparative Anthropology of Ancient Greece (2007)

Публикации на русском языке

• [magazines.russ.ru/nlo/2000/43/deten.html Священные благовония и пифагорейская кухня] // Новое литературное обозрение, 2000, № 43.
• Повседневная жизнь греческих богов. М.: Молодая гвардия, 2003 (в соавторстве с Джулией Сисс).

Отрывок, характеризующий Детьен, Марсель

Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.