Дефекты обработки древесины

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Обзорная статья: Пороки древесины
</div>

Дефе́кты обрабо́тки древеси́ны — пороки древесины механического происхождения, возникающие при обработке древесины человеком: заготовке, транспортировке, пилении и т. д.[1].

Дефекты возникают как в результате сознательного воздействия на дерево человеком (карра), так и в результате неисправности или неправильной наладки деревообрабатывающего инструмента и могут служить показателями качества обработки древесины, не уменьшая её прочности (риски, волнистость, мшистость, ожог и рябь шпона). Также дефекты могут появляться как следствие естественных пороков древесины (например, кривизны ствола, косослоя). Обдир коры, который может нанести дереву как человек, так и животное, и инородное включение тоже включены в разряд дефектов древесины.





Условные обозначения

  • Полужирным шрифтом выделяются названия дефектов, присутствующие в ГОСТ.
  • Полужирным курсивом выделяются названия дефектов, отсутствующие в ГОСТ.
  • Курсивом выделяются термины, а также пишутся названия, приведённые в другом месте статьи или в другой статье данной тематики.
  • (неофиц.) — неофициальное название понятия, присутствующего в ГОСТ.
  • (сокр.) — сокращённое название.

Инородные включения, механические повреждения и пороки обработки

  • Инородное включение — присутствующее в лесоматериале постороннее тело недревесного происхождения (камень, проволока, гвоздь, металлический осколок, пуля). Внешним признаком скрытого порока в круглом лесоматериале могут быть местные вздутия и складки коры и древесины, вмятины, отверстия на боковой поверхности, а в пиломатериалах — изменение цвета окружающей древесины. Затрудняет обработку древесины, может привести к аварии (поломке полотна пилы). Этот порок не измеряется, только учитывается его наличие.

Механические повреждения ствола

К механическим повреждениям, или травмам ствола относятся глубокие или поверхностные повреждения, нанесённые инструментами или механизмами при выращивании, подсочке, заготовке, транспортировке, сортировке и обработке.

  • Обдир коры — участок поверхности ствола или неокорённого круглого лесоматериала, лишённый коры. В лесу появляется на отдельных деревьях при повреждении их копытными животными и грызунами. Предшествует появлению сухобокости (см.), окружённой валиком наплывшей древесины. Снижает стойкость живых деревьев и свежезаготовленного круглого лесоматериала к заражению грибами и трещинам.
    Измеряется обдир коры двумя разными способами: 1) по ширине и длине зоны повреждения. Если это обусловлено спецификой сортимента, допускается измерять один из указанных параметров; 2) по площади зоны повреждения (в процентах от площади боковой поверхности сортимента).
    Также причиной отсутствия коры могут быть:
    • ожог коры, появляющийся в результате пожара или при резком нагревании весенним солнцем южной стороны стволов деревьев с тонкой корой — таких, как бук, граб, ель, пихта. Кора сходит вследствие отмирания камбия. Такое часто происходит на опушке леса;
    • ошмы́г — механическое повреждение кроны и наружной части ствола дерева, вызванное падением соседних деревьев. Возникает при ветровале, снеговале и во время рубки леса. Во избежание ошмыга при рубке следует тщательнее выбирать направление валки дерева. Ошмыг способствует ослаблению и усыханию деревьев, проникновению инфекции, нападению насекомых-вредителей, потере технических качеств древесины[2].
  • Обугленность — обгорелые и обуглившиеся участки поверхности лесоматериалов, появившиеся в результате повреждения огнём.
  • Карра — повреждение древесины, нанесённое при подсочке во время добычи живицы из хвойных деревьев, сопровождающееся засмолением древесины. Для её нанесения используется специальный инструмент — хак. Карра способствует грибному поражению деревьев и круглых сортиментов. Этому повреждению сопутствуют засмолок (см.) и нередко внутренняя краснина в подзаболонной части.
    Измеряют карру по глубине, ширине и длине; либо, если это обусловлено спецификой сортимента, допускается измерять один или два из указанных параметров.
  • Заруб — местное повреждение поверхности лесоматериала топором. Способствует заражению дерева или сортимента грибами; может уменьшить выход пиломатериалов и фанеры. Типичный заруб представляет собой глубокое повреждение, этим от него отличается
    • затёска — плоская рана, нанесённая топором или другим режущим инструментом. Кроме коры захватывает поверхностные слои древесины.
  • Запил — местное повреждение поверхности лесоматериалов инструментами и механизмами (например, пилой, тросом лебёдки). По влиянию на качество материала подобен зарубу.
  • Отщеп — отходящая от торца круглого лесоматериала сквозная боковая трещина. По мере удаления от торца толщина отщепившейся части уменьшается. Возникает при заготовке или распиловке лесоматериалов. Может представлять собой полное отсутствие части ствола на торце.
  • Скол — участок с отколовшейся древесиной в приторцовой зоне лесоматериала. По мере удаления от торца толщина отколовшейся части уменьшается. Возникает при заготовке или распиловке лесоматериалов.
  • Вырыв — углубление на поверхности материала, иногда — полное отсутствие части ствола, с неровным ребристым дном, образованное в результате местного удаления (например, выкалывания или выпадания) древесины при заготовке или обработке. Сопутствует задирам (см. ниже), сучкам, косослою, свилеватости и завиткам (см.).
  • Накол — местное повреждение лесоматериала острым предметом (например, багром). В круглых лесоматериалах, пиломатериалах или деталях в виде неглубоких (1,5—2,0 см), а в шпоне — сквозных отверстий. Часто сопровождается химическими окрасками, портит внешний вид материала или изделия. Может быть причиной грибного поражения.
  • Облом — торец, образовавшийся при разламывании древесины.

Дефекты переработки древесины

Дефекты распиловки

Дефекты распиловки древесины образуются при продольной распиловке на пиломатериалы. Вызывают брак продукции и снижают её качество.

  • Обзол — часть боковой поверхности бревна, часто с корой, сохранившаяся на обрезном пиломатериале. Увеличивает количество отходов при распиловке и затрудняет использование материала по назначению. Виды:
    • тупой обзол — занимает часть ширины кромки;
    • острый обзол — занимает всю ширину кромки.
  • Риски — периодически повторяющиеся глубокие следы, оставленные на поверхности материала режущими инструментами (пилами, торцовыми фрезами, лущильными или строгальными станками). Риски могут оставить пилы, установленные непараллельно ходу пильной рамки, неточно разведённые или блуждающие; причиной может служить ослабление пил при нагреве или их недостаточное натяжение.
  • Волнистость — непрямолинейный пропил или неровности на поверхности лесоматериала в виде чередующихся дугообразных возвышений и впадин. Образуется в результате неплоского пропила, неравномерной усушки или неправильного хранения при просушке. Причинами неплоского пропила могут быть блуждание пил или качание пильной рамки, вызванное слабым зажимом её ползунов в направляющих.
  • Ворсистость — присутствие на поверхности материала часто расположенных не полностью отделённых волокон древесины, придающих ему шероховатость. Образуется при работе тупыми пилами, неправильном разводе зубьев, установке пил непараллельно ходу пильной рамки, слабом натяжении пил и их блуждании в процессе работы.
  • Мшистость — сильная ворсистость, выражающаяся в присутствии на поверхности материала часто расположенных пучков не полностью отделённых волокон и мелких частиц древесины.
  • Бахрома — сплошная или прерывистая лента пучков не полностью отделённых волокон и частиц древесины на рёбрах пиломатериала. Особенно часто образуется при распиловке древесины в осенне-летний период. Предпосылками её появления служат особенности строения и физико-механических свойств древесины, наличие в ней пороков (косослоя, свилеватости, крупных сучков), а также некачественная подготовка и установка режущего инструмента. Создаёт затруднения при использовании материала. Рекомендации по предотвращению появления бахромы были разработаны в 1966 г. сотрудниками ЦНИИ механической обработки древесины (ЦНИИМОД) Остроумовым и Шубиной.

Другие дефекты переработки

  • Скос пропила — неперпендикулярность торца продольной оси сортимента.
  • Рваный торец — присутствие на торце лесоматериала часто расположенных мелких углублений и пучков неполностью удалённых волокон и мелких частей древесины.
  • Козырёк — выступающий над поверхностью торца участок древесины, возникший в результате неполного поперечного пропиливания лесоматериала.
  • Закорина — участок коры, сохранившийся на поверхности шпона, выработанного из чураков, имеющих местные неровности, повреждения поверхности ствола и такие пороки, как кривизна, ребристая закомелистость и прорость (см.). Часто выпадает, оставляя на поверхности шпона дырки и углубления.
  • Заусенец — козырёк острой защепистой формы, примыкающий к продольному ребру пиломатериала или детали.
  • Задир — частично отделённый и приподнятый над поверхностью лесоматериала участок древесины с защепистыми краями. Сопутствует сучкам, косослою, свилеватости и завиткам (см.). Обычно встречается на струганых поверхностях в результате плохой заточки режущего инструмента.
  • Выщербины — часто расположенные на поверхности пиломатериала или детали мелкие углубления, образовавшиеся в результате отрыва пучков волокон или частиц древесины.
  • Рябь шпона или негладкое лущение (неофиц.) — присутствие на поверхности шпона часто расположенных мелких углублений, ориентированных вдоль волокон.
  • Вмятина — углубление на поверхности лесоматериала, образованное в результате местного смятия древесины, например, в результате падения или удара молотком.
  • Царапина — повреждение поверхности материала острым предметом в виде узкого, длинного углубления, носящее случайный характер.
  • Выхват — углубление по всей ширине обрабатываемой поверхности, возникшее в результате удаления при фрезеровании части пилопродукции или детали ниже плоскости фрезерования. Может образоваться при строгании электрорубанком.
  • Непрофрезеровка — непрофрезерованный участок поверхности пилопродукции или детали, подвергавшейся фрезерованию.
  • Гребешок — участок необработанной поверхности сортимента в виде узкой полосы, выступающей над обработанной поверхностью, возникающий в результате дефекта режущей кромки инструмента.
  • Прошлифовка — удаление при шлифовании части лесоматериала ниже обрабатываемой поверхности.
  • Недошлифовка — нешлифованный участок поверхности материала, подвергавшейся шлифованию.
  • Ожог — участок поверхности древесины, потемневший в результате частичного обугливания от воздействия высоких температур, возникающих при повышенном трении режущих инструментов о древесину. Ухудшает внешний вид изделия.

Покоробленности

  • Покоробленность — это изменение формы сортимента при выпиловке, сушке или хранении.

Покоробленность при сушке древесины в идеальном случае возникает вследствие разницы усушки в тангентальном и радиальном направлениях. Продольная покоробленность может также являться следствием наличия в сортименте косослоя, креневой или тяговой древесины (см.) или крупных сучков. При сушке древесины всегда в большей степени усыхает периферийная, то есть заболонная сторона пиломатериала, соответственно, в эту же сторону и происходит изгиб. Величина покоробленности изменяется при высыхании и увлажнении древесины.

Поперечная и продольная покоробленности могут возникнуть и при распиловке древесины вследствие сохраняющихся в ней остаточных напряжений. Наблюдается коробление при обработке высушенных пиломатериалов: одностороннем фрезеровании, распиловке доски по толщине и т. п.. При распиловке, например, буковых брёвен, вследствие остаточных внутренних напряжений роста могут получиться доски, имеющие продольную покоробленность.

Данный порок затрудняет использование древесного материала по назначению вплоть до полной его непригодности, снижает качество лесоматериалов и изделий, увеличивает количество отходов и осложняет обработку. Для уменьшения коробления доски сушат в зажатом виде, подбирая режим, не вызывающий появления больших внутренних напряжений; для снятия остаточных напряжений сушки должна применяться конечная влаго- и теплообработка. Для исключения коробления при склеивании необходим правильный подбор соседних элементов.

Измерение покоробленности

Продольная покоробленность измеряется отношением наибольшей по длине сортимента стрелы прогиба к общей длине покоробленности и выражается в процентах.

Поперечная покоробленность измеряется отношением наибольшей стрелы прогиба к ширине пиломатериала и выражается в процентах.

Крыловатость измеряется наибольшим отклонением поверхности сортимента от плоскости и выражается в миллиметрах.

В клеёной фанере покоробленность определяется на горизонтальной плоскости при помощи линейки, установленной по диагонали листа, и выражается в сантиметрах на 1 погонный метр длины диагонали.

Классификация покоробленностей

  • Продольная покоробленность по пласти — покоробленность по длине в плоскости, перпендикулярной пласти; то есть доска изгибается в сторону пласти. По сложности различается как:
    • простая покоробленность — продольная покоробленность по пласти, характеризующаяся только одним изгибом; и
    • сложная покоробленность — продольная покоробленность по пласти, характеризующаяся несколькими изгибами.
  • Продольная покоробленность по кромке — покоробленность по длине в плоскости, параллельной пласти — доска загибается в сторону кромки.
  • Поперечная покоробленность — изменение формы поперечного сечения материала. Характер изменения зависит от места выпиловки пиломатериала из бревна и расположения годовых колец на поперечном сечении. Доска, изготовленная из периферической части бревна, принимает форму жёлоба, при этом загиб краёв всегда происходит в наружную, заболонную сторону. Поперечное сечение бруска, годичные кольца в котором идут наискосок, становится ромбическим; если же они идут поперёк, то форма сечения не меняется. У материала, выпиленного из сердцевинной части, края становятся тоньше середины.
  • Крыловатость или винтовая покоробленность (неофиц.) — спиральная покоробленность по длине. Может появиться при ускоренной сушке как результат неравномерной отдачи влаги разными частями пиломатериала. Также частным случаем крыловатости является скручивание косослойных круглых лесоматериалов, например, столбов.

Трещины срубленной древесины

Трещины срубленной древесины появляются в процессе валки дерева, при дальнейшем хранении и переработке древесины. Появляются в древесине всех пород.

  • Трещины усушки — это наружные трещины, возникающие при высыхании древесины и идущие от поверхности вглубь. На торцах трещины усушки часто имеют вид метиковых или отлупных трещин, но в отличие от них, имеют небольшую глубину и протяжённость вдоль волокон, обычно не более 1 м. Могут служить причиной заражения грибами.
  • Трещины распиловки возникают в результате внутренних напряжений, высвобождающихся при пилении.
  • Трещины пропарки и трещины пропитки появляются в условиях увеличения напряжений одновременно со снижением прочности древесины[3].

Напишите отзыв о статье "Дефекты обработки древесины"

Примечания

  1. Пороки древесины // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
  2. Ошмыг // Лесная энциклопедия.: в этой книге повреждение кроны дерева с обдиром коры вследствие падения другого дерева названо ошмыгом, в то же время в книге Пороки древесины. Альбом / Миллер В. В., Вакин А. Т.. — С. IV. ошмыг приравнен к обдиру.
  3. Вакин А. Т., Полубояринов О. И., Соловьёв В.А. Пороки древесины. — 2-е издание. — 1980.
  4. </ol>

    См. также

    Литература

    Ссылки

    • [www.complexdoc.ru/scan/%D0%93%D0%9E%D0%A1%D0%A2%202140-81 ГОСТ 2140-81]. www.complexdoc.ru. — Видимые пороки древесины. Классификация, термины и определения, способы измерения. Иллюстрации. Проверено 22 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GJlTRmdv Архивировано из первоисточника 2 мая 2013].
    • [www.glossary.ru/cgi-bin/gl_sch2.cgi?RPuwuqo!kwlilxot: Пороки древесины]. Глоссарий.ru. — Словарное определение пороков древесины. Проверено 24 апреля 2013.
    • [www.materialsworld.ru/6/porok.php Пороки древесины]. Мир строительных материалов. Проверено 24 апреля 2013. [www.webcitation.org/6GEdU85HI Архивировано из первоисточника 29 апреля 2013].

    Отрывок, характеризующий Дефекты обработки древесины

    Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
    Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
    – Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
    После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
    Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
    В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
    Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
    Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
    Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
    Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
    «Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
    Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
    «Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
    И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
    – Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


    Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
    «Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
    Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
    – Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
    Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
    Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
    – Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
    Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
    – Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
    Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
    – Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
    Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
    – Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
    Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
    – Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
    И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
    Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
    – Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
    – Маменька, что вы говорите!..
    – Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


    Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
    Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
    Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
    Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
    Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
    Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
    – Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
    – Ты устала – постарайся заснуть.
    – Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
    – Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
    Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
    «Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
    – Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
    И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
    С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
    Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
    Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
    Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
    Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
    Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
    Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


    После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
    Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
    Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
    Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
    Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
    Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
    Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
    Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.