Деффер, Гастон
| Гастон Деффер фр. Gaston Defferre 
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 17 июля 1984 — 20 марта 1986 | |||
| Глава правительства: | Лоран Фабиус | ||
| Предшественник: | Должность учреждена | ||
| Преемник: | Эрве де Шаретт как министр по делам государственной службы и планирования, Пьер Меэньери как министр инфраструктуры, жилищного строительства, территориального планирования и транспорта | ||
| |||
| 22 мая 1981 — 17 июля 1984 | |||
| Глава правительства: | Пьер Моруа | ||
| Предшественник: | Кристиан Бонне | ||
| Преемник: | Пьер Жокс | ||
| |||
| 1 февраля 1956 — 21 мая 1957 | |||
| Глава правительства: | Ги Молле | ||
| Предшественник: | Пьер-Анри Тейджен | ||
| Преемник: | Жерар Жаке | ||
| |||
| 12 июля 1950 — 11 августа 1951 | |||
| Глава правительства: | Анри Кёй, Рене Плевен | ||
| Предшественник: | Лионель ди Танги дю Пюэ | ||
| Преемник: | Андре Морис | ||
| Рождение: | 14 сентября 1910 Марзийарг, департамент Эро, Франция | ||
| Смерть: | 7 мая 1986 (75 лет) Марсель, Франция | ||
| Имя при рождении: | Гастон Поль Шарль Деффер | ||
| Партия: | Социалистическая партия | ||
| Профессия: | адвокат | ||
Гастон Поль Шарль Деффер (фр. Gaston Paul Charles Defferre; 14 сентября 1910, Марзийарг, департамент Эро, Франция — 7 мая 1986, Марсель, Франция) — французский государственный деятедь, министр внутренних дел Франции (1981—1984).
Биография
Родился в мелкобуржуазной протестантской семье. В 1928 г. он переехал в Дакар. После изучения экономики и права в Экс-ан-Провансе в 1931 г. он поступает на работу в коллегию адвокатов Марселя; в 1933 г. он вступает вj Французскую секцию Рабочего интернационала, являлся сторонником Народного фронта и воинствующим социалистом.
В 1940 г. он стал одним из первых членов социалистического Сопротивления в созданном Даниэль Майором Комитете социалистического действия (Comité d’action socialiste (CAS). После вторжения немецких оккупационных войск и создания Режима Виши ушел в подполье, в сеть действовавшую в Тулузе, Лионе и департаменте Лот.
В сентябре 1944 г. был в числе встречавших генерала де Голля перед мэрией освобожденного Марселя. С 1953 до своей смерти в 1986 г., на протяжении 33 лет, являлся социалистическим мэром Марселя, получил прозвище короля Канебьера. При этом неоднократно возникали слухи о его связях с местной мафией. В градостроительной политике особо отмечается застройка 9-го округа, который стал одним из самых густонаселенных кондоминиумов Франции (архитектор Ксавье Арсена-Энри)
С 1962 по 1981 гг. и в 1986 г. — депутат Национального собрания и руководитель фракции социалистов.
Среди должностей:
- 1945—1958 гг. — депутат-социалист в парламенте департамента Буш-дю-Рон,
- 1944—1945 и 1953—1986 гг. — мэр Марселя,
- январь-июнь 1946 г. — государственный секретарь в министерстве информации,
- 1946—1947 гг. — заместитель государственного секретаря в министерстве заморских территорий,
- 1950—1951 гг. — министр торгового флота,
- 1956—1957 гг. — министр заморских территорий, подготовил закон о деколонизации французской Африки, который носит его имя,
- 1959—1962 гг. — член французского Сената.
В 1969 г. баллотировался на пост президента, но уже в первом туре потерпел сокрушительное поражение, набрав лишь 5,0 % голосов избирателей и занял четвертое место.
С 1981 по 1984 гг. занимал пост министра внутренних дел в социалистическом правительстве Франции. В 1984—1986 гг. — министр планирования и территориального управления Франции. На этих постах осуществил одну из самых значимых реформ правительства социалистов, связанную с децентрализацией системы управления. При формировании первого социалистического кабинета Пьера Моруа был одним из немногих социалистов, выступавших против включения в него министров от коммунистической партии.
Интересные факты
21 апреля 1967 г. в парке Нёйи-сюр-Сен состоялась последняя официальная дуэль, в которой на шпагах сошлись Деффер и депутат-голлист Рене Рибьер. Голлист таким образом решил восстановить свою честь после того, как в Национальном собрании Деффер назвал его идиотом. Поединок длился всего несколько минут, поскольку социалист нанес своему противнику рану в плечо.
Источники
- Georges Marion, Gaston Defferre, Paris, Albin Michel, 1989, 361 p. (ISBN 2226035427)
- Edmonde Charles-Roux, L'Homme de Marseille, Paris, Grasset, 2001, 221 p. (ISBN 978-2246564416)
- Gérard Unger, Gaston Defferre, Paris, Éditions Fayard, 2011, 391 p. (ISBN 978-2213661636)
Напишите отзыв о статье "Деффер, Гастон"
Отрывок, характеризующий Деффер, Гастон
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
