Дешкевич, Николай Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)
Николай Александрович Дешкевич
белор. Мікалай Аляксандравіч Дзяшкевіч
Род деятельности:

литературовед, музеевед, театральный критик

Место рождения:

Погорье, Кореличский район, Гродненская область, Белорусская ССР

Место смерти:

Кореличский район, Гродненская область, Белорусская ССР

Дети:

Ирина

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Никола́й Алекса́ндрович Дешке́вич (белор. Мікалай Аляксандравіч Дзяшкевіч; 11 мая 1947, Погорье, Гродненская область — 1 августа 1971, Кореличский район, Гродненская область) — советский и белорусский литературовед, музеевед, театральный критик.





Биография

Родился в крестьянской семье. В 1965 году окончил Остуховскую среднюю школу, в 1969 — библиотечный факультет Минского педагогического института имени Горького[1].

С 1968 года работал научным сотрудником Государственного литературного музея Янки Купалы (директор — В. М. Юревич[be][2]), одновременно — также в театральной студии в Минске[1].

Трагически погиб на Немане, спасая жену брата и племянницу[2].

Семья

Брат — Аркадий (р. 1937)[2].

Дочь — Ирина, инженер[2].

Творчество

С 1969 года публиковал литературные рецензии, статьи; исследователь творчества Янки Купалы, составлял его библиографию; изучал историю библиотечного дела в Белоруссии[1]. Участвовал в передачах «Школьное телевидение», посвящённых Янке Купале.

В статье «От истоков родоводных» одним из первых исследовал родословную Янки Купалы, его шляхетское происхождение. Автор статей, посвящённых Р. И. Бородулину, С. М. Станюте, Г. С. Овсянникову и другим деятелям белорусской культуры.

Избранные труды

Источник — [www.nlb.by/portal/page/portal/index/resources/expandedsearch?classId=B33E739B22884D82AACAC24EBFB1DA89&submitR=reset&lang=ru Электронный каталог Национальной библиотеки Беларуси]

  • Дзяшкевіч М. А. Ад вытокаў радаводных : Літ.-крыт. арт., нарысы, успаміны пра аўт. / Склад. Я. Р. Лецка; Прадм. У. М. Юрэвіча. — Мн. : Маст. літ., 1990. — 143 с. — 1500 экз. — ISBN 5-340-00487-2, ISBN 5-340-00487 (ошибоч.)

Напишите отзыв о статье "Дешкевич, Николай Александрович"

Примечания

Литература

  • [pdf.kamunikat.org/16329-1.pdf Дзяшкевіч Мікола] (белор.) // Пяткевiч А. Людзi культуры з Гродзеншчыны : Даведнiк. — Гродна: ГрДУ, 2000. — ISBN 985-417-199-X.
  • Лецка Я. [novychas.info/uploads/userfiles/files/2010/nch_2010_39.pdf Балючая страта] (белор.) // Лiтаратурная Беларусь. — 2010. — № 11 (49). — С. 21, 23.

Отрывок, характеризующий Дешкевич, Николай Александрович

Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.