Бомоны

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Де Бомон»)
Перейти к: навигация, поиск

Бомоны, де Бомон (фр. de Beaumont) — англо-французский дворянский род нормандского происхождения в Средние века. Дом де Бомон являлся одним из наиболее могущественных и влиятельных аристократических родов в Англонормандской монархии конца XI — начала XIII веков. Его представители являлись графами Лестера и Уорика, принимали активное участие в гражданской войне 1135—1154 годов и занимали наследственную должность лорда-стюарда Англии. Французской ветви дома де Бомон до 1204 года принадлежали графство Мёлан в Вексене и сеньория Бомон-ле-Роже в Центральной Нормандии. Мужская линия Лестерской ветви Бомонов пресеклась в 1204 году, после чего её владения и титулы перешли к Симону IV де Монфору. Уорикская линия вымерла к 1253 году, а её земли и титул графа Уорика унаследовал дом Бошан.





Происхождение

По легенде, основателем дома де Бомон был датский викинг Бернард Датчанин, прибывший в Нормандию вместе с Роллоном. При разделе завоеванной викингами территории за Бернардом были признаны земли между Сартой и Рислем. После смерти Роллона Бернард Датчанин одно время осуществлял функции регента Нормандии в период несовершеннолетия Вильгельма I. От сына Бернарда Торфа и внуков Торульфа и Туркетиля ведут своё начало нормандские семьи де Бомонов и д’Аркуров соответственно. Центром владений потомков Торфа стали замки Понт-Одемар и Бомон-ле-Роже, располагавшиеся в нижнем и среднем течении Рисля. Последний дал имя дому де Бомон[1]. Уже в середине XI века род Бомонов считался одним из самых благородных, богатых и влиятельных нормандских семей. Рожер де Бомон (ум. ок. 1094) был одним из ближайших соратников Вильгельма Завоевателя и снарядил за собственный счёт 60 кораблей для перевозки его войска через Ла-Манш в 1066 году. За помощь в завоевании Англии Вильгельм предоставил Рожеру де Бомону обширные владения в Глостершире, Дорсете и Девоне. Кроме того, женитьба на Аделине де Мёлан принесла Рожеру графство Мёлан во французском Вексене.

Основные представители

Рожер де Бомон стал основателем двух главных ветвей дома де Бомон. Его старший сын Роберт (ум. 1118) унаследовал бо́льшую часть владений отца: графство Мёлан, за которое Роберт был прямым вассалом французского короля, земли в Нормандии (Румуа, Брионн, Понт-Одемар, Ваттевиль и Бомон-ле-Роже), а также около 90 маноров в различных графствах Англии. В начале XII века Роберт де Бомон был главным советником короля Генриха I, играл ведущую роль в королевской администрации и получил титул графа Лестера. Двое его старших сыновей- близнецы Галеран (ум. 1166) и Роберт (ум. 1168) разделили английские и нормандские владения своего отца и стали основателями Мёланской и Лестерской линий де Бомонов соответственно. Брат Роберта-старшего Генрих Ньюбургский (ум. 1119), один из верных соратников короля Вильгельма II, был пожалован титулом графа Уорика, основав Уорикскую ветвь Бомонов.

В период правления Стефана Блуаского дом де Бомон был, очевидно, самым могущественным и влиятельным дворянским родом Англо-Нормандской монархии. Братья-близнецы Галеран, граф де Мёлан, и Роберт, 2-й граф Лестер, во многом определяли политику короля Стефана и служили одной из его опор во время гражданской войны 1135—1154 годов Галеран возглавлял оборону Нормандии, однако потерпел поражение от войск Жоффруа Плантагенета. В конце жизни Галеран сблизился с королём Франции, что привело к потере Мёланской линией Бомонов владений в Англии. В условиях обострившегося во второй половине XII века англо-французского противостояния двойственная вассальная подчинённость графов де Мёлан королям Франции (за Мёлан) и королям Англии (за сеньорию Бомон-ле-Роже в Нормандии) сыграла негативную роль. В 1204 году Филипп II Август, захвативший Нормандию, под предлогом сотрудничества Роберта II де Мёлана (ум. 1207) с англичанами, конфисковал его нормандские и вексенские владения. Это привело к падению мёланской линии Бомонов, хотя её боковые ветви сеньоров де Курсель-сюр-Мер и де Гурне-сюр-Марн продолжали существовать до конца XIV века.

Роберт де Бомон, 2-й граф Лестер, в период феодальной анархии упрочил свой контроль в северо-восточной части Средней Англии, а после установления на английском престоле династии Плантагенетов был назначен главным юстициаром Англии и сыграл значительную роль в формировании централизованного административного аппарата Анжуйской монархии.

Его сын Роберт де Бомон, 3-й граф Лестер (ум. 1190), недовольный усилением королевской власти, стал лидером восстания сыновей Генриха II в 11731174 годах и предпринял две военные экспедиции в Восточную Англию. Тем не менее после подавления мятежа он был прощён.

Его сын Роберт де Бомон, 4-й граф Лестер (ум. 1204), был соратником короля Ричарда Львиное Сердце в его крестовом походе, участвовал в битве при Рамле и взятии Акры, а на обратном пути вместе с королём попал в плен к австрийскому герцогу Леопольду V. Позднее граф Лестер возглавлял оборону Руана от французских войск и принимал участие в движении баронов в начале XIII века.

После смерти бездетного Роберта де Бомона в 1204 году его титул и владения перешли к Симону V де Монфору, лидеру альбигойского крестового похода, который был сыном Амиции, сестры Роберта. Со смертью Амиции в 1215 году Лестерская линия Бомонов угасла.

Представители Уорикской линии Бомонов, основанной Генрихом Ньюбургским, по своему влиянию и политической роли существенно уступали графам Лестер. Их владения располагались, главным образом в Уорикшире и Южном Уэльсе (Гауэр). Среди графов Уорик выделялся Генрих де Бомон, 5-й граф Уорик (ум. 1229), английский полководец, сохранявший верность королю в период баронских войн начала XIII века. Со смертью в 1253 году его дочери Маргариты Уорикская линия дома де Бомон пресеклась, а её владения и титулы унаследовал двоюродный брат Маргариты Уильям Модит (ум. 1267), от которого они перешли к роду Бошан. Бошаны носили титул графа, а позднее и герцога Уорик до середины XV века.

Генеалогия

Бернард Датчанин, жена: Спрота из Бергена;

  1. Торф (ум. ок. 1060), жена: Эмерберга, дочь Турстана, сеньора де Монфор-сюр-Рисль;
    1. Торульф (ум. после 1040), сеньор Понт-Одемара; жена: Дувелина, сестра Гунноры, гражданской супруги Ричарда I, герцога Нормандии;
      1. Онфруа де Виейль (ум. после 1040), сеньор де Понт-Одемар; жена: Альберия де Ла Хайе (ум. ок. 1010);
        1. Роберт де Виейль (ум. после 1066), сеньор де Брионн, де Ваттевиль, де Понт-Одемар и де Бомон;
        2. Рожер де Бомон (ум. 1094), сеньор де Бомон-ле-Роже, Брионн, Ваттевиль, Виейль и Понт-Одемар; жена: Аделина (ум. 1081), дочь Галерана III, графа де Мёлана;
          1. Роберт де Бомон (1049—1118), граф де Мёлан (c 1081), 1-й граф Лестер (c 1107); жена: Элизабет де Вермандуа (ум. 1131), дочь Гуго Великого, графа Вермандуа;
            1. Аделина де Бомон (р. ок. 1100), 1-й муж: Гуго IV, сеньор де Монфор-сюр-Рисль, 2-й муж: Ричард де Гранвиль;
            2. Эмма де Бомон (р. 1102);
            3. Изабелла де Бомон (ок. 1102—1172); 1-й муж: Гилберт де Клер, 1-й граф Пембрук (1000—1148); 2-й муж: Эрве де Монморанси, коннетабль Ирландии (ум. 1172). Сын Изабеллы де Бомон от первого брака — Ричард Стронгбоу де Клер, завоеватель Ирландии.
            4. Галеран IV де Бомон (1104—1166), граф де Мёлан (c 1118), граф Вустер (c 1138); 1-я жена (1136): Матильда де Блуа (ум. 1140), дочь Стефана Блуаского, короля Англии; 2-я жена (1142): Агнесса де Монфор (ум. 1181), дочь Амори III де Монфора, графа д’Эврё. Дети от 2-го брака:
              1. Роберт II де Бомон (ум. 1204), граф де Мёлан (c 1166); жена (ок. 1165): Мария Фиц-Рой, дочь Реджинальда Данстанвильского, графа Корнуолл;
                1. Галеран V де Бомон (ум. 1190), граф де Мёлан (c 1182); жена (1189): Маргарита де Фужер. Потомки Галерана V: сеньоры де Курсель-сюр-Мер;
                2. Пьер де Мёлан, монах в Англии;
                3. Анри де Мёлан;
                4. Мабила де Мёлан (ум. после 1204); муж: Уильям де Ревьер (ум. 1217), граф Девон
                5. Агнесса де Мёлан; муж: Ги IV де Ла Рош-Гюйон;
                6. Жанна де Мёлан; муж (1179): Робер II д’Аркур (ум. после 1212);
              2. Изабелла де Бомон (ум. 1220); 1-й муж (1161): Жоффруа де Майенн (ум. 1169); 2-й муж (1170): Морис II де Краон (ум. 1196);
              3. Амори де Бомон (ум. 1196), сеньор де Гурне-сюр-Марн; жена: Адела де Люзарш. Потомки Амори де Бомона: сеньоры де Гурне-сюр-Марн;
              4. Рожер де Бомон, виконт д’Эврё; жена: Элизабет д’Оберганвиль;
              5. Галеран де Бомон, сеньор де Монфор-сюр-Рисль;
              6. Этьен де Бомон;
              7. Гуго де Бомон, сеньор де Блиншфельд;
              8. Мария де Бомон; муж: Гуго Тальбот, барон де Клефвиль;
              9. Амиция де Бомон; муж: Анри де Феррьер;
              10. Дюда де Бомон; муж: Гийом де Молин;
            5. Роберт де Бомон (1104—1168), 2-й граф Лестер (с 1118); жена: Амиция де Монфор (ум. ок. 1168), дочь Рауля II, сеньора де Монфор и де Бретёй;
              1. Хависа де Бомон (ум. 1197), муж (1150): Вильям Фиц-Роберт, граф Глостер (ум. 1183);
              2. Роберт де Бомон (ум.1190), 3-й граф Лестер (c 1168); жена: Пернелла, дочь Гуго де Гранмесниля;
                1. Гийом де Бретёй (ум. 1189);
                2. Роберт де Бомон (ум. 1204), 4-й граф Лестер (c 1190), лорд-сенешаль Англии; жена: Лоретта, дочь Уильяма де Браоза, 4-го барона Брамбера;
                3. Роджер де Бретёй, канцлер Шотландии, епископ Сент-Эндрюсский;
                4. Амиция де Бомон (ум. 1215); 1-й муж (1175): Симон (IV) де Монфор (ум. 1188); 2-й муж (до 1188): Гийом III де Барре (ум. 1234). Потомки Амиции де Бомон и Симона де Монфора унаследовали владения и титул графов Лестер;
                5. Маргарита де Бомон (ум. 1215); муж: Сэйр де Квинси (ум. 1219), граф Уинчестер (ум. 1219);
                6. Хависа, монахиня;
                7. Пернелла;
              3. Изабелла де Бомон (ум. после 1188); 1-й муж (ок. 1138): Симон де Санлис, 2-й граф Нортгемптон (ум. 1153); 2-й муж: Жерве де Дадли (ум. 1194);
              4. Маргарита де Бомон (1125-ок. 1185); муж: Рауль IV де Тосни (ум. 1162);
            6. Гуго де Бомон (р. 1106), граф Бедфорд, жена: дочь Симона де Бошана;
              1. Хью Бедфорд, жена: Амиция де л’Иль;
                1. Абель Бедфорд;
            7. Альберия де Бомон; муж: Гуго II де Шатонёф-ан-Тимере;
            8. Матильда де Бомон (р. ок. 1114); муж: Гийом Ловель, сеньор д’Иври;
          2. Генрих де Бомон (ум. 1119), 1-й граф Уорик (с 1088); жена: Маргарита Першская (ум. после 1156), дочь Жоффруа II, графа де Мортань-дю-Перш;
            1. Рожер де Бомон (1102—1153), 2-й граф Уорик (c 1119); жена: Гундрада де Варенн (ум. после 1166), дочь Вильгельма де Варенна, графа Суррея;
              1. Вильгельм де Бомон (ум. 1184), 3-й граф Уорик (c 1153); 1-я жена: Маргарита д’Эйвиль; 2-я жена (до 1175): Матильда Перси (ум. 1204), дочь Вильгельма де Перси (ум. 1175) и Аделизы де Клер (ум. до 1166), сестры Гилберта Фитц-Ричарда;
              2. Валеран де Бомон (1153—1204), 4-й граф Уорик (c 1184); 1-я жена: Марджери д’Ойли (ум. до 1196); 2-я жена: Алиса д’Аркур (ум. после сентября 1212);
                1. (от 1-го брака): Генрих де Бомон (ум. 1229), 5-й граф Уорик (с 1204); жена: Филиппа Бассет;
                  1. Томас де Бомон (ум. 1242), 6-й граф Уорик (c 1229); жена: Эла, дочь Уильяма Длинного Меча, графа Солсбери;
                  2. Маргарита де Бомон (ум. 1253), 7-я графиня Уорик (c 1242); 1-й муж: Джон Маршал (ум. 1242), лорд-маршал Ирландии; 2-й муж: Джон дю Плесси (ум. 1263);
                2. Валеран де Бомон;
                3. Алиса де Бомон; муж: Уильям Модит. Потомки Алисы де Бомон из дома Бошан унаследовали владения и титул графа Уорик;
                4. Гундреда де Бомон;
              3. Агнесса де Бомон; муж: Жоффруа II, сын Жоффруа де Клинтона, камергера Генриха I;
              4. Маргарита де Бомон;
              5. Гундрада де Бомон (ок. 1135—1200); 1-й муж: Гуго Биго, 1-й граф Норфолк; 2-й муж: Рожер де Гланвиль;
            2. Роберт де Бомон (ум. 1159), сеньор де Нёфбур, сенешаль и генерал-лейтенант Нормандии; жена: Годехильда де Тосни, дочь Ральфа де Тосни;
            3. Ротру де Бомон (ум. 1183), епископ Эврё (с 1139), архиепископ Руана (с 1164);
            4. Жоффруа де Бомон;
            5. Генрих де Бомон; жена: Маргарита де Готвиль;
          3. Альберия де Бомон (ум. 1112), аббатиса Этона;
        3. Вильгельм де Виейль;
        4. Дунельма де Виейль;
    2. Туркетиль (ум. после 1024), сеньор Турвиля; жена: Анселина де Монфор-сюр-Рисль. Потомки: дом д’Аркур.

Напишите отзыв о статье "Бомоны"

Примечания

  1. Первоначально название рода звучало де Белломонте фр. de Bellomonte.

См. также

Ссылки

  • [www.stirnet.com/HTML/genie/british/bb4ae/beaumont01.htm Генеалогия дома де Бомон на сайте Stirnet.com]  (англ.)
  • [racineshistoire.free.fr/LGN/PDF/Meulan-Beaumont.pdf Генеалогия дома де Бомон на сайте Racines & Historie]  (фр.)
  • [www.genealogy.euweb.cz/beaumont/beaumont5.html Генеалогия дома де Бомон на сайте Мирослава Марека]  (англ.)
  • [www.beaumontfamily.com/bf_downloadBIH.htm Бомоны в истории Англии]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Бомоны

Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.


Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.