Де Бонарди де Сен-Сюльпис, Раймон Гаспар

Реймон Сен-Сюльпис
фр. Raymond Saint-Sulpice
Дата рождения	23 октября 1761(1761-10-23)
Место рождения	Париж, провинция Иль-де-Франс, королевство Франция
Дата смерти	20 июня 1835(1835-06-20) (73 года)
Место смерти	Париж, департамент Сена, королевство Франция
Принадлежность	Франция Франция
Род войск	Кавалерия
Годы службы	1777 — 1815
Звание	Дивизионный генерал
Командовал	кирасирской бригадой (1805-07), 2-й дивизией тяжёлой кавалерии (1807-09), гвардейскими драгунами (1809-13)
Сражения/войны	Аустерлиц (1805) Йена (1806) Прейсиш-Эйлау (1807) Абенсберг (1809) Экмюль (1809) Регенсбург (1809) Эсслинг (1809) Ваграм (1809) Бородино (1812) Березина (1812)
Награды и премии

Реймон Гаспар де Бонарди де Сен-Сюльпис (фр. Raymond Gaspard de Bonardi de Saint-Sulpice; 1761 — 1837) — французский военный деятель, дивизионный генерал (1807 год), граф (1808 год), пэр Франции (1831 год), участник революционных и наполеоновских войн.

Биография

Родился в семье барона Жана де Бонарди (фр. Jean-Balthazard-Hector-Amédée de Bonardi), кавалера военного ордена Святого Людовика и офицера карабинеров, и его супруги Мари-Жанны Шевалье де Суривьер (фр. Marie-Jeanne Chevallier de Souriviere). Происходил из старинной провансальской аристократической семьи.

Начал службу на военном поприще 29 сентября 1777 года, когда в звании младшего лейтенанта вступил в 13-й драгунский полк. 12 июля 1781 года стал капитаном драгун Монсеньора, будущего Людовика XVIII. 12 июля 1792 года – подполковник 12-го драгунского полка, служил в рядах Альпийской и Итальянской армий, 26 октября 1792 года произведён в командиры бригады, и возглавил 12-й драгунский полк, после чего был переведён в Арденнскую армию.

Он верно служит Революции, не без некоторых неприятностей из-за его происхождения. 19 апреля 1795 года женился на Антуанетте Пурсен (фр. Antoinette Pousin de Grandchamp), от которой имел двух сыновей - Эжена и Камиля.

3 сентября 1793 года уволен из армии вследствие аристократического происхождения, 8 мая 1795 года возвратился на службу, 21 июня 1795 года получил звание полковника штаба и 1 июля определён в состав Итальянской армии, однако уже 27 августа 1795 года вышел в отставку.

30 марта 1797 года вернулся к активной службе с назначением командиром 5-го конно-егерского полка в составе Армии Батавии, с 5 мая 1799 года командовал 19-м кавалерийским полком Рейнской армии, 3 декабря 1799 года отличился в сражении при Вислохе.

24 марта 1803 года повышен в звании до бригадного генерала, 8 августа 1803 года – командир кавалерийского депо в Байонне, 20 ноября 1804 года награждён придворной должностью шталмейстера Императрицы. Участвовал в кампаниях 1805-1807 годов, командовал 2-й бригадой 2-й дивизии тяжёлой кавалерии генерала д’Опуля в составе Великой Армии, отличился в сражениях 14 октября 1806 года при Йене и 23 декабря 1806 года при Безуне. 9 февраля 1807 года заменил смертельно раненного при Эйлау генерала д’Опуля во главе дивизии. В ходе данного сражения Реймон и сам был ранен пулей в запястье. 14 февраля 1807 года – дивизионный генерал.

В ходе Австрийской кампании 1809 года отличился в сражениях при Абенсберге, Экмюле, Регенсбурге и Эсслинге, с 12 июля 1809 по 21 января 1813 года возглавлял драгун Императорской гвардии. В ходе Русской кампании командовал 2-й бригадой гвардейской кавалерии у маршала Бессьера.

11 января 1813 года возвратился во Францию и 2 марта назначен губернатором Императорского дворца в Фонтенбло, также занимался формированием 4-го полка Почётной гвардии, которым командовал с 8 апреля 1813 года по 15 июня 1814 года. Принимал участие в Саксонской кампании 1813 года, в 1814 году сражался под началом маршала Ожеро в Лионе. После отречения Наполеона примкнул к Бурбонам. Во время «Ста дней» вновь присоединился к Императору и с мая 1815 года командовал 22-м военным округом в Туре.

При второй Реставрации вышел 18 октября 1815 года в отставку, с 1831 года числился в резерве, 19 ноября 1831 года – пэр Франции, 1 мая 1832 года окончательно вышел в отставку. Умер 20 июня 1835 года в Париже в возрасте 73 лет. Имя генерала выбито на Триумфальной арке в Париже.

Воинские звания

• Младший лейтенант (29 сентября 1777 года);
• Капитан (12 июля 1781 года);
• Подполковник (12 июля 1792 года);
• Полковник (26 октября 1792 года);
• Полковника штаба (21 июня 1795 года);
• Бригадный генерал (24 марта 1803 года);
• Дивизионный генерал (14 февраля 1807 года).

Титулы

• Граф Сен-Сюльпис и Империи (фр. comte Saint-Sulpice et de l'Empire; декрет от 19 марта 1808 года, патент подтверждён 6 июня 1808 года)

Награды

Легионер ордена Почётного легиона (11 декабря 1803 года)

Коммандан ордена Почётного легиона (14 июня 1804 года)

Кавалер Большого креста баварского ордена Максимилиана Иосифа (15 февраля 1813 года)

Великий офицер ордена Почётного легиона (23 августа 1814 года)

Кавалер военного ордена Святого Людовика (23 августа 1814 года)

Большой крест ордена Почётного легиона (29 апреля 1833 года)

Литература

• Charles Mullié. Biographie des célébrités militaires des armées de terre et de mer de 1789 à 1850, 1852.

Источники

• Annuaires Militaires.
• Giguet, P. Histoire Militaire de la France1792 - 1815 Vol 2; Paris; 1849.
• Dictionnaire Napoléon (Jean Tulard, de l'Institut).

Ссылки

• [www.culture.gouv.fr/public/mistral/leonore_fr?ACTION=CHERCHER&FIELD_1=COTE&VALUE_1=LH%2F277%2F73 Досье на генерала на сайте Léonore]

Отрывок, характеризующий Де Бонарди де Сен-Сюльпис, Раймон Гаспар

«Князь Михаил Иларионович! С 29 августа не имею я никаких донесений от вас. Между тем от 1 го сентября получил я через Ярославль, от московского главнокомандующего, печальное известие, что вы решились с армиею оставить Москву. Вы сами можете вообразить действие, какое произвело на меня это известие, а молчание ваше усугубляет мое удивление. Я отправляю с сим генерал адъютанта князя Волконского, дабы узнать от вас о положении армии и о побудивших вас причинах к столь печальной решимости».


Девять дней после оставления Москвы в Петербург приехал посланный от Кутузова с официальным известием об оставлении Москвы. Посланный этот был француз Мишо, не знавший по русски, но quoique etranger, Busse de c?ur et d'ame, [впрочем, хотя иностранец, но русский в глубине души,] как он сам говорил про себя.
Государь тотчас же принял посланного в своем кабинете, во дворце Каменного острова. Мишо, который никогда не видал Москвы до кампании и который не знал по русски, чувствовал себя все таки растроганным, когда он явился перед notre tres gracieux souverain [нашим всемилостивейшим повелителем] (как он писал) с известием о пожаре Москвы, dont les flammes eclairaient sa route [пламя которой освещало его путь].
Хотя источник chagrin [горя] г на Мишо и должен был быть другой, чем тот, из которого вытекало горе русских людей, Мишо имел такое печальное лицо, когда он был введен в кабинет государя, что государь тотчас же спросил у него:
– M'apportez vous de tristes nouvelles, colonel? [Какие известия привезли вы мне? Дурные, полковник?]
– Bien tristes, sire, – отвечал Мишо, со вздохом опуская глаза, – l'abandon de Moscou. [Очень дурные, ваше величество, оставление Москвы.]
– Aurait on livre mon ancienne capitale sans se battre? [Неужели предали мою древнюю столицу без битвы?] – вдруг вспыхнув, быстро проговорил государь.
Мишо почтительно передал то, что ему приказано было передать от Кутузова, – именно то, что под Москвою драться не было возможности и что, так как оставался один выбор – потерять армию и Москву или одну Москву, то фельдмаршал должен был выбрать последнее.
Государь выслушал молча, не глядя на Мишо.
– L'ennemi est il en ville? [Неприятель вошел в город?] – спросил он.
– Oui, sire, et elle est en cendres a l'heure qu'il est. Je l'ai laissee toute en flammes, [Да, ваше величество, и он обращен в пожарище в настоящее время. Я оставил его в пламени.] – решительно сказал Мишо; но, взглянув на государя, Мишо ужаснулся тому, что он сделал. Государь тяжело и часто стал дышать, нижняя губа его задрожала, и прекрасные голубые глаза мгновенно увлажились слезами.
Но это продолжалось только одну минуту. Государь вдруг нахмурился, как бы осуждая самого себя за свою слабость. И, приподняв голову, твердым голосом обратился к Мишо.
– Je vois, colonel, par tout ce qui nous arrive, – сказал он, – que la providence exige de grands sacrifices de nous… Je suis pret a me soumettre a toutes ses volontes; mais dites moi, Michaud, comment avez vous laisse l'armee, en voyant ainsi, sans coup ferir abandonner mon ancienne capitale? N'avez vous pas apercu du decouragement?.. [Я вижу, полковник, по всему, что происходит, что провидение требует от нас больших жертв… Я готов покориться его воле; но скажите мне, Мишо, как оставили вы армию, покидавшую без битвы мою древнюю столицу? Не заметили ли вы в ней упадка духа?]
Увидав успокоение своего tres gracieux souverain, Мишо тоже успокоился, но на прямой существенный вопрос государя, требовавший и прямого ответа, он не успел еще приготовить ответа.
– Sire, me permettrez vous de vous parler franchement en loyal militaire? [Государь, позволите ли вы мне говорить откровенно, как подобает настоящему воину?] – сказал он, чтобы выиграть время.
– Colonel, je l'exige toujours, – сказал государь. – Ne me cachez rien, je veux savoir absolument ce qu'il en est. [Полковник, я всегда этого требую… Не скрывайте ничего, я непременно хочу знать всю истину.]
– Sire! – сказал Мишо с тонкой, чуть заметной улыбкой на губах, успев приготовить свой ответ в форме легкого и почтительного jeu de mots [игры слов]. – Sire! j'ai laisse toute l'armee depuis les chefs jusqu'au dernier soldat, sans exception, dans une crainte epouvantable, effrayante… [Государь! Я оставил всю армию, начиная с начальников и до последнего солдата, без исключения, в великом, отчаянном страхе…]
– Comment ca? – строго нахмурившись, перебил государь. – Mes Russes se laisseront ils abattre par le malheur… Jamais!.. [Как так? Мои русские могут ли пасть духом перед неудачей… Никогда!..]
Этого только и ждал Мишо для вставления своей игры слов.
– Sire, – сказал он с почтительной игривостью выражения, – ils craignent seulement que Votre Majeste par bonte de c?ur ne se laisse persuader de faire la paix. Ils brulent de combattre, – говорил уполномоченный русского народа, – et de prouver a Votre Majeste par le sacrifice de leur vie, combien ils lui sont devoues… [Государь, они боятся только того, чтобы ваше величество по доброте души своей не решились заключить мир. Они горят нетерпением снова драться и доказать вашему величеству жертвой своей жизни, насколько они вам преданы…]
– Ah! – успокоенно и с ласковым блеском глаз сказал государь, ударяя по плечу Мишо. – Vous me tranquillisez, colonel. [А! Вы меня успокоиваете, полковник.]
Государь, опустив голову, молчал несколько времени.
– Eh bien, retournez a l'armee, [Ну, так возвращайтесь к армии.] – сказал он, выпрямляясь во весь рост и с ласковым и величественным жестом обращаясь к Мишо, – et dites a nos braves, dites a tous mes bons sujets partout ou vous passerez, que quand je n'aurais plus aucun soldat, je me mettrai moi meme, a la tete de ma chere noblesse, de mes bons paysans et j'userai ainsi jusqu'a la derniere ressource de mon empire. Il m'en offre encore plus que mes ennemis ne pensent, – говорил государь, все более и более воодушевляясь. – Mais si jamais il fut ecrit dans les decrets de la divine providence, – сказал он, подняв свои прекрасные, кроткие и блестящие чувством глаза к небу, – que ma dinastie dut cesser de rogner sur le trone de mes ancetres, alors, apres avoir epuise tous les moyens qui sont en mon pouvoir, je me laisserai croitre la barbe jusqu'ici (государь показал рукой на половину груди), et j'irai manger des pommes de terre avec le dernier de mes paysans plutot, que de signer la honte de ma patrie et de ma chere nation, dont je sais apprecier les sacrifices!.. [Скажите храбрецам нашим, скажите всем моим подданным, везде, где вы проедете, что, когда у меня не будет больше ни одного солдата, я сам стану во главе моих любезных дворян и добрых мужиков и истощу таким образом последние средства моего государства. Они больше, нежели думают мои враги… Но если бы предназначено было божественным провидением, чтобы династия наша перестала царствовать на престоле моих предков, тогда, истощив все средства, которые в моих руках, я отпущу бороду до сих пор и скорее пойду есть один картофель с последним из моих крестьян, нежели решусь подписать позор моей родины и моего дорогого народа, жертвы которого я умею ценить!..] Сказав эти слова взволнованным голосом, государь вдруг повернулся, как бы желая скрыть от Мишо выступившие ему на глаза слезы, и прошел в глубь своего кабинета. Постояв там несколько мгновений, он большими шагами вернулся к Мишо и сильным жестом сжал его руку пониже локтя. Прекрасное, кроткое лицо государя раскраснелось, и глаза горели блеском решимости и гнева.