Валь, Ян де (художник)
| Ян де Валь | |
 Портрет Яна де Валя. Гравюра Антониса Ван Дейка (ок. 1620) | |
| Дата рождения: |
ок. 1558 г. |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: |
ок. 1633 г. |
| Место смерти: | |
| Подданство: | |
| Жанр: | |
| Стиль: | |
| Влияние: |
Франс Франкен ван Херенталь |
 Работы на Викискладе | |
Ян де Валь[1] (нидерл. Jan de Waal, англ. Jan de Wael, лат. Ioannes de Wael) (1558—1633) — южнонидерландский (фламандский) живописец эпохи барокко.
Содержание
Биография
Ян де Валь родился в семье бедных художников из Антверпена. По достижении им 14-летнего возраста, был зачислен в Гильдию Святого Луки и стал учеником Франса Франкена ван Херенталя. В 1584 году Де Валь завершил обучение в гильдии, получив звание мастера. Затем в поиске новых идей он уезжает в Париж вместе с его другом Яном де Мейером (также художником-гравёром). Потрудившись на славу несколько лет и создав множество гравюрных штампов, Де Валь вернулся в свой родной город, где в 1588 году обручился с Гертрудой де Йоде — сестрой Питера де Йоде. Спустя несколько лет он снова отправляется в путешествие, на этот раз он едет навестить своего брата в Геную и через пару лет снова возвратится на Родину, где и проживет до конца своих дней вместе с женой, которая в течение двух лет (с 1591 по 1592) родит ему двух сыновей. Почти сразу после возвращения из Италии в 1594 году Де Валь стал деканом гильдии, но пробыл в этой должности совсем недолго — около шести лет (в 1600-м году его пост занял Виллем де Вос). Последние годы жизни Ян де Валь полностью посвятил своему загородному поместью вблизи Антверпена, где вместе с супругой он и осел, занимаясь преимущественно домашним хозяйством и почти не уделяя времени рисованию. Его сыновья Корнелис и Лукас де Валь также пошли по стопам отца и стали гравёрами. После окончания учебы в Гильдии Святого Луки они вместе уехали в Италию, но в отличие от отца прожили там значительно дольше и даже открыли собственную гравировальную мастерскую в Генуе — там же где они позже и поселились.[2] К сожалению, до нас не дошло практически ни одной работы, подписанной рукой Де Валя, но в истории он безусловно остался мастером своего дела, и тому свидетельствует преемственность традиций всего фламандского искусства в целом, которые сохранялись через многие поколения и благодаря шедеврам таких мастеров графического рисунка, как Антонис Ван Дейк, Питер Брейгель Старший, Мартин де Вос, Юстус Сустерманс, даже спустя века заставляют людей восхищаться.
Напишите отзыв о статье "Валь, Ян де (художник)"
Примечания
- ↑ Ввиду слабой палатализации нидерландского звука [l] использование мягкого знака в русском варианте фамилии неоправдано.
- ↑ (нидерл. / Middle Dutch) [www.dbnl.org/tekst/houb005groo01_01/houb005groo01_01_0016.htm Биография Яна де Валя] в De groote schouburgh der Nederlantsche konstschilders en schilderessen (1718) труд Арнольда Хаубракена, любезно предоставленный Цифровой библиотекой голландской литературы
Литература
- А. Плюшар. Энциклопедический лексикон , том 8. — Типография А. Плюшара; С-П., 1837. — С. 2. (Вааль, Иоанн Баптист)
Ссылки
- [www.fitzmuseum.cam.ac.uk/gallery/vandyck/biographies/jandewael.html The Fitzwilliam Museum: Jan de Wael англ. ]
Отрывок, характеризующий Валь, Ян де (художник)
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.
Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
