Де Нойер, Тён

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Тён де Нойер
Личная информация
Пол

мужской

Гражданство

Нидерланды Нидерланды

Клуб

HC Bloemendaal

Дата рождения

22 марта 1976(1976-03-22) (48 лет)

Место рождения

Эгмонд-ан-ден-Хуф, Берген, Нидерланды

Рост

184 см

Вес

79 кг

Тён де Но́йер (нидерл. Teun de Nooijer; 22 марта 1976, Эгмонд-ан-ден-Хуф, Нидерланды) — знаменитый голландский хоккеист на траве, двукратный чемпион летних Олимпийских игр, чемпион мира, чемпион Европы, четырёхкратный победитель трофея чемпионов, трёхкратный обладатель приза лучшему хоккеисту года в мире.



Спортивная биография

Заниматься хоккеем на траве де Нойер начал в 9 лет, играя во дворе вместе со своими братьями. С 11 лет Тён стал заниматься в хоккейной школе Алкмара. Уже в 15 лет он дебютировал в высшей лиге в составе ХК Алкмар, а уже через два года, перейдя в состав Блумендала, стал чемпионом Нидерландов. 4 июня 1994 года в товарищеском матче против сборной Новой Зеландии де Нойер дебютировал в составе национальной сборной Нидерландов.

В 1996 году Тён де Нойер дебютировал на летних Олимпийских играх. На турнире в Атланте сборная Нидерландов уверенно преодолела групповой этап, а затем в полуфинале обыграла немецкую сборную 3:1. В финале голландцам противостояла сборная Испании. Матч прошёл в упорной борьбе и завершился победой сборной Нидерландов со счётом 3:1. Голландцы впервые в истории завоевали золото Олимпийских игр в хоккее на траве у мужчин.

На летних Олимпийских играх 2000 года Сиднее Тён де Нойер в составе сборной Нидерландов завоевал свою вторую золотую медаль Олимпийских игр. Тем не менее в этот раз победа голландцам далась сложнее. И в полуфинале против сборной Австралии, и в финале в поединке против Южной Кореи судьба матча решалась в серии послематчевых пенальти, где дважды голландцы одерживали победы со счётом 5:4. В 2003 году де Нойера назвали лучшим хоккеистом года в мире.

В 2004 году де Нойер принял участие в своих третьих летних Олимпийских играх. На предварительном этапе голландцы никому не оставили шансов, одержав победы во всех пяти матчах. В полуфинале олимпийского турнира голландцы обыграли сборную Германии, при этом Нойер стал автором одного из голов. В финале соревнований сборная Нидерландов встретилась с австралийцами и в упорной борьбе уступила им 1:2. В 2005 и 2006 годах де Нойера признавали лучшим хоккеистом года в мире.

Летние Олимпийские игры 2008 года в Пекине сложились для сборной Нидерландов не очень удачно. Групповой этап сборная Нидерландов завершила без поражений и всего с одной ничьей, добытой в поединке с австралийской сборной. Полуфинал с немецкой сборной сложился очень упорным. После основного времени счёт был 1:1, но в серии пенальти сильнее оказались хоккеисты из Германии. В матче за 3-е место сборная Голландии вновь встретились с австралийцами, но в этот раз голландцы потерпели разгромное поражение 2:6. Тён де Нойер сыграл все 7 матчей и отметился одним голом в поединке за 3-е место.

На Летних Олимпийских играх 2012 года Лондоне голландцы вновь смогли пробиться в тройку призёров. Нидерланды уверенно прошли групповой этап, выиграв во всех пяти матчах, затем в полуфинале голландцы разгромили хозяев турнира со счётом 9:2. Финал против сборной Германии получился упорным, но в конце поединка немецкие хоккеисты смогли всё-таки вырвать победу. Тён де Нойер, выступающий уже на своих пятых Играх, провёл на турнире все семь матчей и отметился двумя забитыми мячами в поединках с Великобританией (полуфинал) и Германией (групповой этап).

Личная жизнь

  • Женат на немецкой хоккеистке Филиппе Саксдорф. У пары есть три дочери: Филине, Лилли и Нана.

Напишите отзыв о статье "Де Нойер, Тён"

Ссылки

  • [www.sports-reference.com/olympics/athletes/de/teun-de-nooijer-1.html Тён де Нойер] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)
  • [www.london2012.com/athlete/de-nooijer-teun-1104899/ Профиль на официальном сайте летних Олимпийских игр 2012 года]


Отрывок, характеризующий Де Нойер, Тён

– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.