Де Паредес, Мариана
| Мариана де Паредес | |
| исп. Mariana de Paredes y Flores | |
 Густаво Амиго. «Портрет Марии Анны Иисуса» (1700) | |
| Имя в миру |
Мариана де Паредес-Флорес-и-Харамильо |
|---|---|
| Рождение | |
| Смерть | |
| Монашеское имя |
Мария Анна Иисуса |
| Почитается | |
| Беатифицирована |
10 ноября 1853 |
| Канонизирована |
1950 |
| В лике |
святых |
| Главная святыня |
мощи в церкви иезуитов в Кито |
| День памяти |
26 мая |
| Покровительница |
Эквадора |
| Атрибуты |
лилия, чётки, череп |
| Подвижничество |
затворница, монахиня Третьего ордена святого Франциска (O.F.S.) |
Мариана де Паредес-Флорес-и-Харамильо (исп. Mariana de Paredes Flores y Jaramillo), в монашестве Мария Анна Иисуса (исп. María Ana de Jesús; 31 октября 1618, Кито, Новая Гранада — 26 мая 1645, Кито, Эквадор) — святая Римско-католической церкви, отшельница, член Секулярного ордена францисканцев (O.F.S.), первая эквадорка, причисленная к лику святых, покровительница Эквадора.
Содержание
Биография
Мариана де Паредес-и-Флорес родилась в Кито, в вице-королевстве Новая Гранада 31 октября 1618 года в семье аристократов, потомков конкистадоров — капитана дона Херонимо де Паредес-Флорес-и-Граноблес и доньи Марианы де Харамильо. Она была младшей из восьми детей, рано осиротела и воспитывалась старшей сестрой Херонимой и её мужем Козимо де Мирандой.
В возрасте десяти лет принесла личные обеты бедности, целомудрия и послушания. Помогала бедным родного города. Дважды пыталась вступить в монастырь и принять монашеский постриг, но безуспешно. По совету духовника, устроила скит в доме сестры, где жила, соблюдая правила суровой аскезы. Строго постилась, ела кусок сухого хлеба раз в восемь или десять дней. Ежедневно принимала Святое Причастие. Продолжила оказывать помощь бедным людям и занималась катехизацией детей. Одним из духовников подвижницы был иезуит Фердинанд Креста[es].
Вступила в Третий орден святого Франциска[1]. Приняла монашеский постриг с именем Мария Анна Иисуса. Обладала даром внутренней молитвы, предвидела будущее, видела отдаленные события, как если бы они проходили перед ней, читала тайны сердец, лечила болезни с помощью крёстного знамения или святой воды. Однажды по её молитве Бог воскресил умершего человека[1]. В 1645 после землетрясения и эпидемии в Кито, она публично предложила себя в жертву ради города и вскоре умерла. Сразу после смерти Марии Анны Иисуса 26 мая 1645 года, эпидемия прекратилась.
Почитание
Мария Анна Иисуса была беатифицирована в базилике святого Петра в Риме 10 ноября 1853 года блаженным папой Пием IX[1]. В 1946 году республика Эквадор объявила её национальной героиней. 4 июня 1950 года папа Пий XII канонизировал её. Литургическая память ей совершается 26 мая.
Напишите отзыв о статье "Де Паредес, Мариана"
Примечания
Источники
- [www.americancatholic.org/features/SaintofDay/ St. Mary Ann of Jesus of Paredes]. American Catholic. Проверено 28 мая 2007.
- [saints.sqpn.com/saintm67.htm MARY ANN de Paredes]. Catholic Forum. Проверено 28 мая 2007.
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Де Паредес, Мариана
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
