Де Рада, Иероним

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Иероним Де Рада
Jeronim De Rada
Дата рождения:

19 ноября 1814(1814-11-19)

Дата смерти:

28 февраля 1903(1903-02-28) (88 лет)

Язык произведений:

албанский

Иероним Де Рада (алб. Jeronim De Rada; 19 ноября 1814 года, Маккья, Калабрия, Италия — 28 ноября 1903 года, Италия) — албанский писатель, поэт, фольклорист и общественный деятель. Основатель албанского литературного романтизма.





Биография

Иероним Де Рада родился 19 ноября 1814 года семье православного священника в населённом пункте Маккья, Калабрия, Италия. Принадлежал к албанской этнографической группе арбереши. Обучался в школе святого Андриана в Сан-Деметрио-Короне. В октябре 1834 года поступил на юридический факультет Неапольского университета. В это же время интересовался албанским фольклором и литературой. В 1836 году на основе албанского фольклора опубликовал в Неаполе свой первый поэтический сборник на албанском языке под итальянским титулом «Poesie albanesi del secolo XV. Canti di Milosao, figlio del despota di Scutari» (Албанская поэзия с XV века. Песни Милосао, сына правителя Шкодера). На албанском языке это сочинение известно как «Këngët e Milosaos».

После начала эпидемии холеры в Неаполе Иероним Де Рада прервал своё обучение и возвратился на родину в Каламбрию, где он в 1839 году подготовил сочинение «Canti storici albanesi di Serafina Thopia, moglie del principe Nicola Ducagino» (Албанские исторические песни Серафины Топи, жены князя Николаса Дукагьни). Это издание было конфисковано бурбонскими властями по подозрению в деятельности Иеронима Де Рады в тайных политических обществах, которые действовали во времена Рисорджименто. Это сочинение позднее дважды издавалось в Неаполе в 1843 и 1897 годах под другими наименованиями («Canti di Serafina Thopia, principessa di Zadrina nel secolo XV» (1843 г.) и «Specchio di umano transito, vita di Serafina Thopia, Principessa di Ducagino» (1897 г.)).

Написал драму «Numidi» (Нумидийцы), которая была издана в Неаполе в 1846 году.

В 1848 году Иероним Де Рада основал двуязычный итало-албанский журнал «L’Albanese d’Italia» (Итальянские албанцы), в котором публиковал различные статьи о культуре албанцев. Этот журнал, выходивший тиражом 3200 экземпляров, стал первым регулярным литературным и общественным журналом, который поднял проблемы албанского языка и его орфографии.

В 60-е годы XIX века Иероним Де Рада сосредоточил своё внимание на издание сочинение на итальянском языке об албанцах. Его работы стали одними из первых популярных сочинений, познакомивших европейцев с албанской историей. Самой важной подобной книгой стала «Antichità della nazione albanese e sua affinità con gli Elleni e i Latini».

В 1878 году в своих статьях Иероним Де Рада поддерживал деятельность Призренской лиги, которая выступала против планов разделения между странами территорий, населённых албанцами.

В июле 1883 года стал издавать журнал «Fiamuri Arbërit», который выходил на изобретённым им албанской азбуке.

В истории албанской литературы Иероним Де Рада считается основателем романтического направления во время начального периода национально-культурного возрождения.

Сочинения

  • «Një pasqyrë e jetës njerëzore»;
  • «Serafina Topia»;
  • «Skënderbeu i pafan»;
  • «Fjamuri i Arbërit»;
  • «Rapsodi të një poeme shqiptare, mbledhur në kolonitë e rrethit të Napolit * Antichità della nazione albanese e sua affinità con gli Elleni e i Latini»;
  • «Këngë të milosaut»;
  • «Autobiografia»;
  • «Parime të estetikës : mendime rreth jetës dhe qëllimeve të saj (ekstrakte)».

Напишите отзыв о статье "Де Рада, Иероним"

Литература

  • Historia е letёrsisё shqipe, v. 2, Tiranё, 1959.
  • [books.google.ru/books?id=Z4kYAAAAIAAJ&q=Fiamuri+Arberit&dq=Fiamuri+Arberit&hl=en&ei=iV9YTMniBIOqsQbF_syUCg&sa=X&oi=book_result&ct=result&redir_esc=y Pynsent, Robert (1993). Reader’s encyclopedia of Eastern European literature. HarperCollins. p. 84. ISBN 0-06-270007-3]

Ссылки

  • [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/82924/Де Большая Советская энциклопедия]
  • [www.albanianliterature.net/authors_classical/derada.html Биография]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Де Рада, Иероним

На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.