Де Рошфор, Николай Иванович
Поделись знанием:
Граф Николай Иванович де Рошфор (Рошефор) (1846, Париж — 4 февраля 1905, Санкт-Петербург) — русский архитектор, инженер и теоретик архитектуры.
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
| Николай Иванович де Рошфор | |
 | |
| Основные сведения | |
|---|---|
| Имя при рождении |
Николай-Генрих-Максимилиан де Рошфор |
| Страна | |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Работы и достижения | |
| Работал в городах | |
| Важнейшие постройки | |
Содержание
Биография
Родился в 1846 году в Париже, в 12 лет переехал с родителями в Россию (его мать была русская подданная). Получил домашнее образование и поступил на естественное отделение Московского университета.
Окончил Николаевское инженерное училище (1866) и Институт гражданских инженеров (экстерном).
Служил в Техническо-строительном комитете Министерства внутренних дел (1866—1868, 1889—1897) и по Министерству путей сообщения (1868—1889). Занимался строительством вокзалов, железных дорог и стратегических шоссе. С 1867 года состоял действительным членом Московского архитектурного общества[1]. В 1875—1876 годах построил вокзал в Самаре в стиле итальянского ренессанса. Разработал проект ещё одного вокзала на Самаро-Златоустовской железной дороге — оренбургского[2].
В 1878—1881 годах был главным редактором журнала «Зодчий». Написал несколько книг по теории архитектуры. В первой половине 1870-х по частям выходил труд «Строительная технология и архитектура гражданских зданий». Самая известная его работа — «Иллюстрированное урочное положение», справочник для архитектора. Его издание было закончено в 1906 году, уже после смерти автора. С тех пор «Иллюстрированное урочное положение» неоднократно переиздавалось.
В 1889 году получил пост архитектора Петергофской гранильной фабрики.
Самый известный проект графа Рошфора — Беловежский дворец, императорская охотничья резиденция, которая строилась в 1889—1894 годах. Среди прочего во дворце была устроена ванная комната с бассейном, которая в 1896 году была воспроизведена в Александровском дворце для Николая II. В 1895 году перестраивал Ксенинский дворец. Эти работы графа Рошфора считаются первыми образцами русского модерна.
Скончался 4 февраля 1905 года в Петербурге. Похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.
Личная жизнь
Увлекался филателией, состоял почетным членом Русского (Санкт-Петербургского) отделения Германского союза филателистов.
Семья
Дети:
- Николай (1879, Санкт-Петербург — ?), сверхштатный чиновник особых поручений, после революции жил в Костроме, арестовывался в 1934 году[3][4].
- Константин, архитектор, коллекционер и публицист.
- Мария, поэтесса, участница националистического движения, председательница Совета Союза Русских женщин.
Избранная библиография
- [ladim.org/st009.php О топоре и его работе]. // Хозяйственный строитель. 1878, № 4. — С. 61.
- Опись церковных памятников Калужской губернии. // Записки отделения русской и славянской археологии Русского археологического общества. — Т. III. — СПб., 1882. — С. 330.
- Иллюстрированное урочное положение
Память
В 1995 году в Санкт-Петербурге была проведена международная благотворительная выставка «Архитекторы Николай и Константин де Рошфор. Новые материалы из архивов Парижа и Петербурга».
Постройки
- Железнодорожный вокзал станции Самара (1875—1876).
- Железнодорожный вокзал в Оренбурге (?).
- Беловежский дворец (1889—1894), не сохранился.
- Большая пальмовая оранжерея Ботанического сада (1896—1899) на Васильевском острове, с И. С. Китнером.
- Химическая лаборатория Горного института (1900—1901), с А. И. Дитрихом.
Перестраивал:
- Ксенинский дворец (1895)
- Александровский дворец (1896)
Напишите отзыв о статье "Де Рошфор, Николай Иванович"
Литература
- Архитекторы Николай и Константин де Рошфор. Новые материалы из архивов Парижа и Петербурга. Международная благотворительная выставка. — СПб., 1995.
- Жерихина Е. И., Яранцев В. Н. Забытый дворец // Санкт-Петербургский университет. 1996. № 2.
- Жерихина Е. И., Яранцев В. Н. Протомодерн в России // Штакеншнейдеровские чтения: Тез. докл. научной конференции. — Петергоф, 1998.
Примечания
- ↑ Историческая записка о деятельности Московского архитектурного общества за первые тридцать лет его существования. — М.: Лито-типография О. В. Шейвель, 1897. — С. 6.
- ↑ [www.censum.ru/content/post_detail.php?id=13 ж/д вокзал «Самара»]
- ↑ [www.rusarchives.ru/publication/konflikt.shtml Документы Госархива Kировской области о конфликте вятского губернатора С. Д. Горчакова с вице-губернатором А. Ф. Шидловским. 1907 г.]
- ↑ [archive.is/20120711202107/ogbu-ganiko.narod.ru/bookmemo/repr/DB/Data_AA38370.htm Государственный архив новейшей истории Костромской области]
Источники
- [encspb.ru/object/2804008793 Энциклопедия Санкт-Петербурга. Рошефор Н. И. де (1846—1905)]
- [slovari.yandex.ru/~книги/Гуманитарный%20словарь/Рошфор%20Ник.%20Ив/ Рошфор Ник. Ив.](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2867 дней)) // Российский гуманитарный энциклопедический словарь.
- Панькина Е. В. [www.mirpeterburga.ru/online/history/archive/16/history_spb_16_73-77.pdf 120 лет филателистической организации Санкт-Петербурга] // История Петербурга. 2003, № 6. — С. 77.
- [spbgds.ru/journal_unr/journal_unr_117%5B1%5D.pdf Союз Дворян. 2011 N° 117]
- [win-petergof.narod.ru/Peterhof.doc/sobor01.htm Наш Петергоф]
Ссылки
- [www.citywalls.ru/search-architect1678.html Постройки графа Рошфора на citywalls.ru]
Отрывок, характеризующий Де Рошфор, Николай Иванович
– Тишка! Об чем за обедом говорили?– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
Категории:
- Родившиеся в 1846 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Париже
- Умершие 4 февраля
- Умершие в 1905 году
- Умершие в Санкт-Петербурге
- Архитекторы по алфавиту
- Архитекторы Российской империи
- Архитекторы Санкт-Петербурга
- Архитекторы XIX века
- Архитекторы XX века
- Инженеры по алфавиту
- Инженеры Российской империи
- Инженеры XIX века
- Инженеры XX века
- Выпускники Николаевского инженерного училища
- Выпускники Санкт-Петербургского архитектурно-строительного университета
- Филателисты Российской империи
- Теоретики архитектуры
- Похороненные на Никольском кладбище Александро-Невской лавры
- Члены Московского архитектурного общества
- Французы в России
