Гарсия де ла Конча, Виктор

Виктор Гарсия де ла Конча
Víctor García de la Concha
Гарсия де ла Конча в 2014 г.
Место рождения:	Вильявисьоса
Научная сфера:	филология
Место работы:	Институт Сервантеса
Альма-матер:	Университет Овьедо, Папский Григорианский университет
Награды и премии:

Ви́ктор Гарси́я де ла Кóнча (исп. Víctor García de la Concha; род. 2 января 1934, Вильявисьоса, Астурия) — испанский филолог, директор Института Сервантеса, в 1998—2010 годах — директор Королевской академии испанского языка.

Образование

Де ла Конча получил диплом филолога, закончив Университет Овьедо (англ.), и теолога в Григорианском университете в Риме. Работал преподавателем в нескольких вузах, среди них — университеты Вальядолида, Мурсии и Сарагосы, затем возглавил кафедру испанской литературы в Саламанкском университете. Несколько лет руководил международными курсами в Саламанкском университете.

Карьера

Виктор Гарсия де ла Конча стал инициатором научно-популярных сериалов, таких, как «Путешествие в испанский язык» — совместная продукция TVE и Университета Саламанки. Участвовал в написании сценария сериала, посвященного Терезе Авильской. В 1992 году был принят в Испанскую королевскую академию, заняв кресло «С». На следующий год был назначен секретарём, а в 1998 году — директором. Занимал пост директора Академии три срока подряд с 1998 года по 2010 год, на третий срок был избран в качестве исключения, оставил пост в связи с тем, что директор Академии имеет право занимать этот пост только дважды. В 2009 году был награждён Премией Ласаро Карретера, а в 2010 году король Испании Хуан Карлос I посвятил его в рыцари ордена Золотого руна. В 2011 году Виктор Гарсия де ла Конча получил международную премию Менендеса Пелайо. В 2012 году был выбран директором Института Сервантеса.

Публикации

Область научных интересов Виктора Гарсии де ла Конча — тексты эпохи Возрождения и испанская поэзия ХХ века. Является автором исследований жизни и творчества Св. Терезы Авильской и Св. Хуана де ла Крус. Опубликованы его труды о новом прочтении романа «Ласарильо с Тормеса», а также об Антонио Небрихе, Гарсиласо де ла Веге, Луисе де Леоне и о жанре биографий в эпоху Возрождения.

Защитил докторскую диссертацию о творчестве испанского поэта ХХ века Переса Айялы, а позже опубликовал исследования творчества Хуана Рамона Хименеса, Антонио Мачадо, Морено Вильи, Леона Фелипе. Автор книги «Испанский сюрреализм». Редактор целого ряда антологий испанской поэзии.

Honoris causa

• Весной 1997 года Виктор Гарсия де ла Конча получил степень доктора Honoris Causa в области гуманитарных исследований Университета Брауна (США, Род-Айленд).
• В 2000 году, во время визита в столицу Гондураса, он получил степень доктора Honoris Causa в области филологии в Национальном педагогическом университете «Франсиско Морасан» в Тегусигальпе.
• В 2000 году стал почетным профессором Государственного университета [www.unmsm.edu.pe/ Сан-Маркос] (Перу).
• В 2004 году стал доктором Honoris Causa Вальядолидского университета и [es.wikipedia.org/wiki/Universidad_de_Alcal%C3%A1 Мадридского университета в Алкала-де-Энаресе].

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Виктор Гарсия де ла Конча
• [www.elmundo.es/elmundo/2010/12/21/cultura/1292946848.html El rey recibe a García de la Concha y elogia la 'labor' de la RAE]
• [www.elmundo.es/elmundo/2012/01/27/cultura/1327667580.html Víctor García de la Concha, nuevo director del Cervantes]
• [www.tvkultura.ru/news.html?id=910968&cid=178 Виктора Гарсия де ла Конча назначен директором Института Сервантеса]
• [www.cervantes.es/imagenes/File/biblioteca/bibliografias/garcia_concha_victor_bibliografia.pdf Полная библиография Виктора Гарсии де ла Конча]

Отрывок, характеризующий Гарсия де ла Конча, Виктор

– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.