Синай (гора)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Джабал-Муса»)
Перейти к: навигация, поиск
Синай (гора)Синай (гора)

</tt> </tt> </tt> </tt> </tt>

</tt>

Гора Синай
ивр.הַר סִינַי‏‎, араб. جبل موسى (مصر)
Вид с вершины горы Моисея (араб. Джабал-Муса)
28°32′20″ с. ш. 33°58′29″ в. д. / 28.539028° с. ш. 33.974861° в. д. / 28.539028; 33.974861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.539028&mlon=33.974861&zoom=16 (O)] (Я)Координаты: 28°32′20″ с. ш. 33°58′29″ в. д. / 28.539028° с. ш. 33.974861° в. д. / 28.539028; 33.974861 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=28.539028&mlon=33.974861&zoom=16 (O)] (Я)
СтранаЕгипет Египет
РегионЮжный Синай
Высота вершины2285[1] м
Относительная высота332 м
Гора Синай
Гора Синай
В

Гора Сина́й (ивр.הַר סִינַי‏‎, Хар-Синай; также гора Моисея, гора Хорив) — гора на Синайском полуострове в Египте. Согласно Библии, на этой горе Бог являлся Моисею и дал Десять заповедей.

Еврейская традиция не сохранила точного местонахождения горы Синай. Почитание нынешней горы Моисея (араб. Джабал-Муса) как горы Синай является древней христианской традицией, восходящей к началу IV века (Евсевий Кесарийский[2]). В новое время предлагались и другие варианты отождествления.

На вершине горы Моисея находятся православный храм Святой Троицы и маленькая мечеть. К северу от церкви под скалой есть небольшая пещера, где, согласно Библии, в течение сорока дней и ночей укрывался Моисей (Исх. 24:18, Исх. 33:20-23). На северном склоне горы расположены православный пещерный храм пророка Илии и его колодец, а также православная часовня Богородицы.[3] С севера у подножия горы стоит монастырь Святой Екатерины.

На Синае подвизался выдающийся христианский святой Иоанн Лествичник — игумен горы Синайской, главное произведение которого «Лествица» имеет название, указывающее на восхождение человека по духовным ступеням в Царство Небесное, земным подобием которого может являться подъём на гору Синай.





Упоминание в Библии

В Библии гора упоминается под разными названиями: Синай[4], гора Божия (Исх. 4:27, 18:5, 24:13), гора Божия Хорив (Исх. 3:1), гора Хорив (Исх. 33:6); о событиях у Синая говорится иногда «в Хориве»[5].

Гора Синай также упоминается в символическом смысле:

В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам.

Упоминание в Коране

Гора Синай несколько раз упоминается в Коране:

  • «Клянусь горой Синаем! (досл.Синином)» (Ат-Тин: 2)
  • «Мы вырастили дерево, которое растет на горе Синай (досл.Сайна) и дает масло и приправу для вкушающих» (Аль-Муминун: 20)

История

Еврейская традиция утратила знание точного местонахождения горы Синай (израильско-итальянский археолог Э. Анати отождествил библейский Синай с горой Хар-Карком в пустыне Негев, где он обнаружил многочисленные останки святилищ[6]). Оно было забыто, по-видимому, уже в эпоху царей, поэтому христианская и мусульманская традиция почитания горы Моисея не связана непосредственно с древней еврейской традицией.

Христианские отшельники селились в южном Синае со II века. Они старались определить места, упоминаемые в Библии в связи с событиями Исхода, в том числе и гору Синай. Нынешнюю гору Моисея христиане почитают как библейскую гору Синай с начала IV века. В 330 году монахи при поддержке святой императрицы Елены построили у Неопалимой купины, растущей у самого подножия горы, маленькую церковь и башню. В 527 году святой император Юстиниан Великий основал здесь монастырь, который с XI века стал называться монастырём Святой Екатерины, в честь Екатерины Александрийской.[3]

Паломничество

Христиане совершали паломничество к горе Синай с древнейших времен. В последние десятилетия на гору ежедневно поднимаются от нескольких десятков до нескольких сотен человек, паломников и, главным образом, просто туристов, которые приезжают, в основном, с курорта Шарм-эш-Шейх. От монастыря Святой Екатерины на вершину идут две тропы: короткая и длинная, они соединяются недалеко от вершины. Короткая тропа гораздо более крутая и трудная, это традиционный монашеский и паломнический путь. Он насчитывает примерно 3100 ступеней, и пройти по нему можно только пешком в дневное время, причем он ведет непосредственно мимо церкви пророка Илии и часовни Богородицы.

Длинная тропа более пологая и позволяет проехать почти до вершины на верблюде, которых предлагают желающим местные бедуины. Вдоль длинной тропы устроены палатки для отдыха, где продаются горячие напитки и сладости и предлагаются одеяла.

Нынешняя практика подниматься на гору ночью, чтобы встретить восход солнца, недавнего происхождения, является продуктом туристической индустрии. В этом случае паломнику предпочтительнее подниматься ночью по длинной, а спускаться уже в светлое время по короткой тропе. Но здесь надо правильно рассчитать свои силы, потому что спуск по короткой, как и подъём, труднее, чем по длинной. Все храмы и часовни, находящиеся на горе, как правило, закрыты. Посетить их можно, только получив в монастыре сопровождающего или ключи по специальной договоренности. Мечеть на вершине открыта.

В Синае сохранились около 113 древнеармянских и 20 грузинских надписей.

Галерея

См. также

Напишите отзыв о статье "Синай (гора)"

Примечания

  1. [peakbagger.com/peak.aspx?pid=10459 Peakbagger.com]
  2. [www.tmtz.ru/israel/geografija-vethogo-zaveta/ География Ветхого завета]
  3. 1 2 3 Святая Земля. Исторический путеводитель по памятным местам Израиля, Египта, Иордании и Ливана / Ред. М. В. Бибиков. М., 2000. С.167,168
  4. Исх. 19:11,18, 20, 23; 24:16; 31:18; 34:2, 4, 29, 32; Лев. 7:38; 25:1; 26:46; 27:34; Чис. 3:1; 28:6; Втор. 33:2; Суд. 5:5; Пс. 67:9, 18; Нех. 9:13
  5. Исх. 17:6; Втор. 1:6; 4:10, 15; 5:2; 9:8; 18:16; I Цар. 8:9; II Хр. 5:10; Малахия 3:22; Пс. 105:19
  6. [old.ippo.ru/novosti-2010-g./bibleyskaya-gora-sinay-mozhet-okazatjsya-v-izrailjskoy-pustyne-negev-2.html Библейская гора Синай может оказаться в израильской пустыне Негев?]

Ссылки

  • На Викискладе есть медиафайлы по теме Гора Синай
  • Хорив и Синай в Библейской энциклопедии архимандрита Никифора
  • [www.eleven.co.il/article/13812 Гора Синай] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
  • [zavet.radostivam.ru Виртуальное паломничество на вершину горы Синай на основе сферических панорам высокого разрешения.]
  • Лисовой Н. Н. [ros-vos.net/palomnik/egypt/1/1/2/ Богошественная гора Синай]
  • Беляков В. В.[ros-vos.net/holy-land/vos-ros/1/1/ Россия и Синай]
  • Гуминский В. М. [ros-vos.net/holy-land/vos-ros/4/4/ Египет и Синай глазами русских паломников]
  • Панченко К. А. [ros-vos.net/holy-land/8/mon/1/ Монастыри и бедуины в османской Палестине и на Синае (XVI — первая пол. XIX в.)]
  • Игошев В. В. [ros-vos.net/holy-land/vos-ros/1/2/ Серебряная рака для мощей святой Екатерины из Синайского монастыря работы московских мастеров 1687-1688 гг.]

Отрывок, характеризующий Синай (гора)

– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.


Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.



Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.