Джайлз, Герберт
| Герберт Джайлз |
Содержание
Биография
Герберт А. Джайлз был третьим сыном в семье англиканского священника. После учёбы в школе Чартерхаус поступил на дипломатическую службу в Китае (1867–1892). Несколько лет (с 1885 по 1888) провёл в форте Санто Доминго в Тамсуе (Тайвань). В 1897 году Кембриджский университет присвоил ему звание профессора китайского языка, таким образом, вслед за Томасом Уэйдом Джайлз стал вторым британским специалистом в этой области.[3]
В 1897 году Джайлз получил премию от Французской Академии за Китайский биографический словарь. Третье издание «Strange Stories» (1916) он посвятил своим семерым внукам. Был ярым агностиком и ревностным масоном. Несмотря на звание профессора, Джайлз не стал членом совета ни одного из колледжей университета. Вышел на пенсию в 1932 году. Умер на девяностом году жизни.
Семья
Отец — Джон Аллен Джайлз (1808–1884). Дети: сыновья Бертрам, Валентайн, Ланселот, Лайонел и дочери Эдит и Мэйбл Джайлзы.
Библиография
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
Напишите отзыв о статье "Джайлз, Герберт"
Примечания
- ↑ A Chinese-English Dictionary (Hua-Ying Zidian) (1892, Shanghai; 1912, London)
- ↑ Tao: The Way - Special Edition El Paso Norte Press, 2005 ISBN 1934255130
- ↑ [venn.csi.cam.ac.uk/cgi-bin/search.pl?sur=&suro=c&fir=&firo=c&cit=&cito=c&c=all&tex=GLS932HA&sye=&eye=&col=all&maxcount=50 Giles, Herbert Allen] in Venn, J. & J. A., Alumni Cantabrigienses, Cambridge University Press, 10 vols, 1922–1958.
Отрывок, характеризующий Джайлз, Герберт
Озлобление это еще более усилилось, когда при пересчитывании пленных оказалось, что во время суеты, выходя из Москвы, один русский солдат, притворявшийся больным от живота, – бежал. Пьер видел, как француз избил русского солдата за то, что тот отошел далеко от дороги, и слышал, как капитан, его приятель, выговаривал унтер офицеру за побег русского солдата и угрожал ему судом. На отговорку унтер офицера о том, что солдат был болен и не мог идти, офицер сказал, что велено пристреливать тех, кто будет отставать. Пьер чувствовал, что та роковая сила, которая смяла его во время казни и которая была незаметна во время плена, теперь опять овладела его существованием. Ему было страшно; но он чувствовал, как по мере усилий, которые делала роковая сила, чтобы раздавить его, в душе его вырастала и крепла независимая от нее сила жизни.Пьер поужинал похлебкою из ржаной муки с лошадиным мясом и поговорил с товарищами.
Ни Пьер и никто из товарищей его не говорили ни о том, что они видели в Москве, ни о грубости обращения французов, ни о том распоряжении пристреливать, которое было объявлено им: все были, как бы в отпор ухудшающемуся положению, особенно оживлены и веселы. Говорили о личных воспоминаниях, о смешных сценах, виденных во время похода, и заминали разговоры о настоящем положении.
Солнце давно село. Яркие звезды зажглись кое где по небу; красное, подобное пожару, зарево встающего полного месяца разлилось по краю неба, и огромный красный шар удивительно колебался в сероватой мгле. Становилось светло. Вечер уже кончился, но ночь еще не начиналась. Пьер встал от своих новых товарищей и пошел между костров на другую сторону дороги, где, ему сказали, стояли пленные солдаты. Ему хотелось поговорить с ними. На дороге французский часовой остановил его и велел воротиться.
