Джамский минарет

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 211 [whc.unesco.org/ru/list/211 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/211 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/211 фр.]

Джамский минарет — уникальный хорошо сохранившийся минарет XII века на северо-западе Афганистана . Высота — более 60 метров. Второй по высоте исторический минарет из обожжённого кирпича в мире после Кутб-Минара в Дели.

Предположительно является единственной уцелевшей постройкой города Фирузкух, который был столицей султанов династии гуридов, до переноса её в Газни. Город был разрушен войском Чингисхана, и даже место его расположения было надолго забыто.

В 2002 году минарет и прилегающее неисследованное городище включено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Место расположения

Минарет расположен в 10 км северо-восточнее кишлака Джам (Jam) в афганской провинции Гор при впадении ручья Джамруд в реку Герируд. Ущелье окружают непроходимые горные массивы. Крупные населённые пункты в районе отсутствуют. Расстояние до Герата — 200 км.

История

• В 1194 году, как гласит надпись на минарете, он был построен гуридским султаном Гияз-ад-Дином в честь окончательной победы над газневидами в 1192 году.
• В 1221 году Фирузкух разрушен войском Чингисхана.

Последующие 700 лет судьба минарета неизвестна.

• В 1943 году Абдулла Хан Малекяр, губернатор Герата, впервые сделал фотографии минарета и сообщил о нём Ахмеду Али Коазаду, президенту Афганского исторического общества. В 1944 году была опубликована статья о памятнике в журнале «Anis».

Исследование. Современное состояние

• 19 августа 1957 года французский археолог Андре Марик первым из европейских учёных добрался до минарета, и в 1958 году опубликовал доклад в «Записках французской делегации в Афганистане».
• В 1960 году два представителя Французской археологической делегации в Афганистане — Ле Бер и его ассистент Маршаль, сфотографировали декоративные панели и провели первоначальное исследование его архитектурной структуры, обнаружив вход с двумя винтовыми лестницами приблизительно на 4 м ниже современного уровня.
• В 1961—1969 годах итальянский архитектор Андреа Бруно обследовал минарет и предложил план по укреплению, так как памятнику грозило обрушение. Местными жителями были проведены работы по укреплению берега и построен деревянный мост через Герируд, позже разрушенный во время боевых действий. Были открыты руины дворца, укреплений, мусульманское и еврейское кладбища. Последнее содержит надгробия с надписями на иврите.

Серьёзных научных исследований памятника пока не проводилось из-за труднодоступности и сохраняющейся нестабильной политической обстановки. Сохранности минарета по-прежнему угрожают наводнения, подмывающие основание, землетрясения, часто бывающие в регионе и незаконные раскопки искателей ценностей. Разрабатывается план по укреплению береговой линии и реставрации памятников.

Отрывок, характеризующий Джамский минарет

– Ну, мой друг, я боюсь, что вы с монахом даром растрачиваете свой порох, – насмешливо, но ласково сказал князь Андрей.
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.