Джанаев, Сослан Тотразович

Сослан Джанаев
Джанаев в составе «Ростова», 2015
Общая информация
Полное имя	Сослан Тотразович Джанаев
Родился	Орджоникидзе, СОАССР, СССР
Гражданство
Рост	190 см
Вес	87 кг
Позиция	вратарь
Информация о клубе
Клуб	Ростов
Номер	35
Карьера
Молодёжные клубы
1999—2005	ЦСКА (Москва)
Клубная карьера*
2005—2006	ЦСКА (Москва)	0 (0)
2007	КАМАЗ	28 (−17)
2008—2014	Спартак (Москва)	38 (−41)
2010—2012	→  Терек	41 (−53)
2013	→  Алания	10 (−18)
2014—н.в.	Ростов	40 (-28)
Национальная сборная**
2007—2009	Россия (мол.)	6 (−2)
2011	Россия-2	3 (-?)
2016—н.в.	Россия	1 (-4)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 22 октября 2016. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах, откорректировано по состоянию на 9 октября 2016 года.

Сосла́н Тотра́зович Джана́ев (осет. Джанайты Тотрадзы фырт Сослан; 13 марта 1987, Орджоникидзе, Северо-Осетинская АССР) — российский футболист, играет на позиции вратаря.

Карьера

Сослан Джанаев начал заниматься футболом в школе владикавказского «Спартака». В 1996 году переехал в Москву и поступил в СДЮШОР клуба ЦСКА (Москва), окончив которую не сумел пробиться в основной состав и выступал лишь за дубль клуба, проведя 6 матчей, в которых пропустил 6 мячей. В 2007 году перешёл в клуб «КАМАЗ», за команду в первом дивизионе чемпионата России провёл 28 матчей, в которых пропустил 17 мячей, в Кубке России — 2 матча и 3 пропущенных мяча. В 2008 году перешёл в московский «Спартак», в котором дебютировал в Кубке России 6 августа против брянского «Динамо», проведя 2 матча в которых пропустил 3 мяча, в основном же играл за дублирующий состав «красно-белых» (18 матчей — 17 пропущенных мячей), с которым стал чемпионом России среди дублёров. В сезоне 2009 впервые вышел на поле в Премьер-Лиге 18 апреля 2009 года в матче с клубом «Терек» и отстоял на ноль, эта же игра стала первой для Валерия Карпина на посту главного тренера «Спартака». После этого Джанаев стал основным вратарём команды, вытеснив из состава Стипе Плетикосу. 7 ноября 2009 года «Спартак», борющийся за чемпионство, из-за ошибки Джанаева, проиграл матч «Крыльям Советов». Главный тренер команды, Валерий Карпин, сказал, что произошёл «несчастный случай». Известный в прошлом вратарь «Спартака» Анзор Кавазашвили объяснил ошибку Джанаева тем, что он не попытался гасить полёт мяча, а рассчитывал сразу поймать его. В следующей игре, с ЦСКА, Джанаев вновь допустил ошибку, пытаясь поймать мяч и выронив его в ворота, из-за чего его команда проиграла. После игры Джанаев извинился перед партнёрами по команде и болельщиками клуба. Из-за этих двух ошибок Джанаева стали обвинять в том, что он не выиграл конкуренцию у Стипе Плетикосы, а занял место в ворота из-за наличия у него российского паспорта. Несмотря на это, тренерский штаб выразил доверие Джанаеву.

В чемпионате России 2010 Джанаев вновь занял позицию основного вратаря «Спартака». Во втором туре, в игре с питерским «Зенитом» (1:1) Джанаев, по мнению многих, стал лучшим игроком встречи, отбив несколько очень сложных мячей. 4 апреля 2010 года в игре с «Томью» Джанаев совершил ошибку, в результате которой был назначен пенальти; встреча завершилась вничью 2:2. 10 мая в игре с «Аланией» Джанаев пропустил 5 голов. 21 июля в матче с «Сибирью» Джанаев, в предыдущей игре допустивший результативную ошибку, остался в запасе, а его место в воротах «красно-белых» занял Сергей Песьяков.

27 августа решился вопрос о переходе Джанаева в «Терек» в обмен на вратаря Андрея Диканя. Сослан будет выступать в «Тереке» 2,5 года на правах аренды.

Когда начались переговоры об обмене, я по душам поговорил с Карпиным. Валерий Георгиевич сказал, что по-прежнему верит в меня как во вратаря, верит в то, что я ещё заиграю, но на данный момент мне лучше поиграть в «Тереке», переждать, пока все страсти вокруг меня улягутся, набраться опыта и вернуться в «Спартак» другим вратарем. Я с ним согласился. Советовался также с Черчесовым и Стауче. Они поддержали меня и посоветовали соглашаться на переход в «Терек».

23 октября Джанаев дебютировал в составе «Терека» в игре с «Сатурном»; игра завершилась победой «Сатурна» со счётом 1:0.

20 декабря 2012 года был отдан в аренду в «Аланию» с правом последующего выкупа трансфера.

2 сентября 2013 года вернулся в московский клуб и был заявлен за «Спартак-2» под 27-м номером.

Зимой 2014 года покинул «Спартак» и начал тренироваться в составе «Ростова»

2 июля 2014 года подписал трехлетний контракт с «Ростовом»

По состоянию на 1 мая 2016 является третьим в списке вратарей чемпионатов России с сухими сериями — 775 минут.

Международная карьера

25 сентября 2009 года получил вызов в сборную России на матчи с Германией и Азербайджаном.

Был вызван во вторую сборную России, заменив Сергея Рыжикова.

Дебютировал в сборной России 9 октября 2016 года в товарищеском матче против сборной Коста-Рики, отыграв весь матч и пропустив в нём четыре мяча.

Статистика

По состоянию на 6 августа 2016

Клубная

Сезон	Клуб	Лига	Чемпионат		Кубок		Еврокубки
			Игры	Голы	Игры	Голы	Турнир	Игры	Голы
2007	КАМАЗ	ПД	28	−17	0	0	—	—	—
2008	Спартак (Москва)	РФПЛ	0	0	2	−3	КУ	0	0
2009	Спартак (Москва)	РФПЛ	26	−28	1	−2	—	—	—
2010	Спартак (Москва)	РФПЛ	12	−13	0	0	ЛЧ	0	0
2010	Терек	РФПЛ	3	−4	1	0	—	—	—
2011/12	Терек	РФПЛ	37	−44	2	−2	—	—	—
2012/13	Терек	РФПЛ	1	−5	0	0	—	—	—
2012/13	Алания	РФПЛ	10	−18	0	0	—	—	—
2013/14	Спартак (Москва)	РФПЛ	0	0	0	0	ЛЕ	0	0
2014/15	Ростов	РФПЛ	0	0	1	−3	ЛЕ	0	0
2015/16	Ростов	РФПЛ	30	−20	—	—	—	—	—
2016/17	Ростов	РФПЛ	10	-8	0	0	ЛЧ	7	-12

Достижения

Командные

• Серебряный призёр чемпионата России (2): 2009, 2015/16
• Финалист суперкубка России (1): 2014

Личные

• Приз «Вратарь года» имени Льва Яшина: 2016
• В списке 33 лучших футболистов чемпионата России (1) : №3 (2015/16)

Ссылки

• [spartak.com/main/team/first/44/ Профиль на официальном сайте ФК «Спартак» (Москва)]

Отрывок, характеризующий Джанаев, Сослан Тотразович

Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.