Волонте, Джан Мария

Джан Мария Волонте
Gian Maria Volonté
Место смерти:	Флорина, Греция
Профессия:	актёр
Карьера:	1957—1993
Награды:	«Серебряный медведь» (1987)

Джан Мари́я Волонте́ (итал. Gian Maria Volonté; 9 апреля 1933 — 6 декабря 1994) — итальянский актёр театра и кино, один из наиболее прославленных актёров Италии. Обладатель многочисленных национальных и международных кинопремий, призёр трёх крупнейших кинофестивалей планеты — Каннского, Венецианского и Берлинского.

Биография

Волонте родился в Милане 9 апреля 1933 года, но детство провел в Турине. Его отец, Марио Волонте, был фашистским солдатом родом из Саронно (провинция Варезе), в 1944 году стал командиром бригады, ответственной за захват партизан-коммунистов, действовавших в области, а его мать, Каролина Бьянки, происходила из богатой промышленной семьи из Милана. У Джана Марии было несчастливое детство, из-за того, что его семья оказалась за чертой бедности после ареста отца, объявленного виновным в убийстве партизан в период, когда он возглавлял бригаду (Марио Волонте позже умер в тюрьме). Каролина, мать Волонте, чтобы свести концы с концами, стала сдавать в аренду его большой дом, и продавать оставшиеся ценности.

Молодой Джан Мария, бунтарь по характеру, бросил школу в возрасте 14 лет и решил найти работу, чтобы поддержать бедную мать. Проработав почти два года во Франции как сборщик яблок, Волонте вернулся в Италию. Как раз в это время Волонте, страстный любитель литературы, открывает для себя произведения Камю и Сартра. В 16 лет Волонте из-за материальных проблем нанимается в странствующую театральную труппу на должность помощника секретаря и камердинера. Но этот опыт пробуждает в нём страсть к актерской игре, и в 1954 году он отправляется в Рим для поступления в Национальную академию драматического искусства, где Джана Марию вскоре отметили как «очень талантливого молодого человека». В 1957 году Волонте, студент академии, обрел первый актерский опыт под руководством Франко Энрикес в телевизионной драме «Окаменелый лес» (по мотивам пьесы Роберта Шервуда), а затем под руководством Коррадо Паволини в «Федре» (по мотивам одноименной трагедии Жана Расина).

Джан Мария Волонте окончил Национальную академию драматического искусства в Риме в 1957 году. В сезоне 1957/1958 годов дебютировал на сцене в Милане в «Федре» Расина и в пьесе Кальдерона «Поклонение Кресту». На телевидении сыграл Рогожина в постановке «Идиота» Достоевского, в театре — Ромео в «Ромео и Джульетте» Шекспира. Ещё один опыт обращения актёра к русской классике — «Дядя Ваня» Чехова (1962).

Карьера в кинематографе

В кино Джан Мария Волонте снимался с 1960 года. Известность ему принесли спагетти-вестерны Серджо Леоне и комедия Марио Моничелли «Армия Бранкалеоне» (единственная комическая роль актёра). Однако в дальнейшем Волонте предлагали преимущественно серьёзные драматические роли.

Имя Волонте — члена ИКП — неразрывно связано с расцветом итальянского политического кино в конце 1960-х — 1970-х годах. Он снимался у ведущих мастеров этого направления: Дамиано Дамиани, Франческо Рози, Джулиано Монтальдо, Джузеппе Феррара, Элио Петри, Карло Лидзани. К наиболее значительным достижениям Волонте относится роль безымянного инспектора полиции (Доктора) в фильме Петри «Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений», неоднократно признававшаяся самой сильной в карьере артиста.

Во Франции Волонте снялся также в одном из фильмов анархистской «Группы Дзиги Вертова», лидером которой был Жан-Люк Годар. Существует легенда, что на съёмках фильма «Ветер с Востока» Жан-Люк Годар неоднократно подступал к Волонте с вопросом: «Кто больше сделал для разрушения Системы — Сталин или Мао?», на что актёр неизменно отвечал: «Арлекин!» [dvdtoile.com/Thread.php?9015].

Отбор ролей

Джан Мария Волонте очень внимательно подходил к отбору ролей, исходя прежде всего из своей гражданской позиции. Например, он отказался от участия в таких признанных шедеврах мирового кино, как «Крёстный отец» Копполы и «Двадцатый век» Бертолуччи, отдав предпочтение остросоциальному фильму чилийского режиссёра Мигеля Литтина, вынужденного в годы правления Пиночета жить за рубежом.

Роли знаменитых личностей

По указанным причинам Волонте так и не сыграл роль Казановы в знаменитом фильме Феллини, хотя такой замысел у режиссёра существовал. Зато ему довелось сыграть других знаменитостей: Микеланджело, Караваджо, Джордано Бруно, Песталоцци, Бартоломео Ванцетти и Альдо Моро.

Последние годы

В последние годы жизни Волонте довелось сняться в интересной роли алхимика Зенона (фильм бельгийского режиссёра Андре Дельво по роману Маргерит Юрсенар «Философский камень»; более точный перевод — «Стадия нигредо»), а также тележурналиста Фонтана в картине не менее известного швейцарского режиссёра Клода Горетта «Смерть Марио Риччи». Высокую оценку критики заслужила последняя работа выдающегося актёра: роль диктатора в фильме испанского режиссёра Хосе Луиса Гарсии Санчеса «Тиран Бандерас» по одноименному роману Валье-Инклана.

Также Волонте принимал участие в политической жизни Италии, состоял в Итальянской коммунистической партии, на выборах в 1992 году был выдвинут от Демократической партии левых в избирательном округе Рим-Витербо-Латина-Фрозиноне, но так и не был избран.

Волонте умер в Греции, на съёмках фильма знаменитого греческого режиссёра Тео Ангелопулоса «Взгляд Улисса». Церемония прощания состоялась в городке Веллетри (близ Рима), где он проживал, однако по желанию актёра прах его был захоронен под деревом маленького кладбища на острове Магдалины (у берегов Сардинии). Роль хранителя синематеки в Сараево, предназначавшуюся для Волонте, в итоге сыграл шведский актёр Эрланд Юзефсон.

Фильмография

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1960	ф	Под десятью флагами	Sotto dieci bandiere	Самуель Браунштейн
1960	с	Девушка с чемоданом	La ragazza con la valigia	Пьеро Бенноти
1961	ф	Атлантида	Antinea, l'amante della citta sepolta	Тараха
1961	ф	Геркулес покоряет Атлантиду	Ercole alla conquista di Atlantide	Царь Спарты
1961	с	Верхом на тигре	A cavallo della tigre	Папалео
1962	ф	Человек, которого надо уничтожить	Un uomo da bruciare	Сальваторе
1962	ф	Четыре дня Неаполя	Le quattro giornate di Napoli	Стимоло
1962	ф	Летняя ночь	Noche de verano	Альберто Суарез
1963	ф	Террорист	Il terrorista	Браски
1964	ф	За пригоршню долларов	Per un pugno di dollari	Рамон Рохо
1964	ф	Великолепный рогоносец	Il magnifico cornuto	советник
1964	с	Жизнь Микеланджело	Vita di Michelangelo	Микеланджело
1965	ф	На несколько долларов больше	Per qualche dollaro in piu	Индеец
1966	ф	Сезоны нашей любви	Le stagioni del nostro amore	Леонардо Варзи
1966	ф	Проснись и убей	Svegliati e uccidi	инспектор Морони
1966	ф	Армия Бранкалеоне	L'armata Brancaleone	Теофилатто деи Леонци
1966	ф	Ведьма	La strega in amore	Фабрицио
1966	ф	Эль Чунчо, кто его знает?	Quien sabe?	Чунчо
1967	ф	Каждому своё	A ciascuno il suo	профессор Паоло Лаурана
1967	ф	Лицом к лицу	Faccia a faccia	профессор Брэд Флетчер
1967	ф	Семь братьев Черви	I sette fratelli Cervi	Альдо Черви
1968	ф	Бандиты в Милане	Banditi a Milano	Пьеро Кавальеро
1968	ф	Любовница Граминьи	L'amante di Gramigna	Граминьи
1969	ф	Под знаком Скорпиона	Sotto il segno dello scorpione	Рено
1969	ф	Следствие по делу гражданина вне всяких подозрений	Indagine su un cittadino al di sopra di ogni sospetto	Дотторе
1970	ф	Ветер с Востока	Le vent d'est
1970	ф	Люди против	Uomini contro	лейтенант Оттоленги
1970	ф	Красный круг	Le Cercle rouge	Фогель
1971	ф	Сакко и Ванцетти	Sacco e Vanzetti	Бартоломео Ванцетти
1971	ф	Рабочий класс идёт в рай	La classe operaia va in paradiso	Лулу Масса
1972	ф	Дело Маттеи	Il caso Mattei	Энрико Маттеи
1972	ф	Похищение в Париже	L'attentat	Садиэль
1972	ф	Помести чудовище на первую полосу	Sbatti il mostro in prima pagina	Бизанти
1973	ф	Дон Лучано	Lucky Luciano	Чарльз «Счастливчик» Лучано
1973	ф	Джордано Бруно	Giordano Bruno	Джордано Бруно
1975	ф	Подозрение	Il sospetto	Эмилио
1976	ф	События на руднике Марусиа	Actas de Marusia	Грегори
1976	ф	Тодо модо	Todo modo	М.
1977	ф	Я боюсь	Io ho paura	Людовико Грациано
1978	ф	Христос остановился в Эболи	Cristo si e fermato a Eboli	писатель Карло Леви
1979	ф	Операция «Чудовище»	Operación Ogro	Исарра
1980	ф	Система Старка	Stark System	Старк
1981	ф	Подлинная история дамы с камелиями	La storia vera della signora dalle camelie	Плесси
1983	ф	Смерть Марио Риччи	La mort de Mario Ricci	Бернард Фонтана
1986	ф	Дело Моро	Il caso Moro	Альдо Моро
1987	ф	Хроника объявленной смерти	Cronaca di una morte annunciata	доктор Криста Бедоя
1987	ф	Парень из Ка­лабрии	Un ragazzo di Calabria	Фелис
1988	ф	Философский камень	L'oeuvre au noir	Зенон
1989	ф	Гора Песталоцци	Pestalozzis Berg	Песталоцци
1990	ф	Три колонки в хронике	Tre colonne in cronaca	Альберто Ландольфи
1990	ф	Открытые двери	Porte aperte	судья Вито Ди Франческо
1991	ф	Простая история	Una storia semplice	Кармель Франзо
1993	ф	Фунес, большая любовь	Funes, un gran amor	Бергама
1993	ф	Тиран Бандерас	Tirano Banderas	Тиран Бандерас

Награды

• 1983 — приз за лучшую мужскую роль в фильме «Смерть Марио Риччи» на МКФ в Каннах
• 1987 — «Серебряный медведь» Берлинского кинофестиваля Серебряный медведь за лучшую мужскую роль в фильме «Дело Моро»
• 1987 — премия Пазинетти за лучшую мужскую роль МКФ в Венеции в фильме «Мальчик из Калабрии»
• 1991 — почётный приз «Золотой лев» за вклад в киноискусство на МКФ в Венеции

Ссылки

• Актёры зарубежного кино. Выпуск 9. М.: Искусство. — 1975.
•  (итал.) [www.gianmariavolonte.it/ Официальный сайт актёра]
•  (итал.) [www.alkemik.com/gmv/gmv_file/home.htm Неофициальный сайт]

Отрывок, характеризующий Волонте, Джан Мария

Княжна пустила.
– И вы!
Анна Михайловна не послушалась его.
– Пустите, я вам говорю. Я беру всё на себя. Я пойду и спрошу его. Я… довольно вам этого.
– Mais, mon prince, [Но, князь,] – говорила Анна Михайловна, – после такого великого таинства дайте ему минуту покоя. Вот, Пьер, скажите ваше мнение, – обратилась она к молодому человеку, который, вплоть подойдя к ним, удивленно смотрел на озлобленное, потерявшее всё приличие лицо княжны и на перепрыгивающие щеки князя Василья.
– Помните, что вы будете отвечать за все последствия, – строго сказал князь Василий, – вы не знаете, что вы делаете.
– Мерзкая женщина! – вскрикнула княжна, неожиданно бросаясь на Анну Михайловну и вырывая портфель.
Князь Василий опустил голову и развел руками.
В эту минуту дверь, та страшная дверь, на которую так долго смотрел Пьер и которая так тихо отворялась, быстро, с шумом откинулась, стукнув об стену, и средняя княжна выбежала оттуда и всплеснула руками.
– Что вы делаете! – отчаянно проговорила она. – II s'en va et vous me laissez seule. [Он умирает, а вы меня оставляете одну.]
Старшая княжна выронила портфель. Анна Михайловна быстро нагнулась и, подхватив спорную вещь, побежала в спальню. Старшая княжна и князь Василий, опомнившись, пошли за ней. Через несколько минут первая вышла оттуда старшая княжна с бледным и сухим лицом и прикушенною нижнею губой. При виде Пьера лицо ее выразило неудержимую злобу.
– Да, радуйтесь теперь, – сказала она, – вы этого ждали.
И, зарыдав, она закрыла лицо платком и выбежала из комнаты.
За княжной вышел князь Василий. Он, шатаясь, дошел до дивана, на котором сидел Пьер, и упал на него, закрыв глаза рукой. Пьер заметил, что он был бледен и что нижняя челюсть его прыгала и тряслась, как в лихорадочной дрожи.
– Ах, мой друг! – сказал он, взяв Пьера за локоть; и в голосе его была искренность и слабость, которых Пьер никогда прежде не замечал в нем. – Сколько мы грешим, сколько мы обманываем, и всё для чего? Мне шестой десяток, мой друг… Ведь мне… Всё кончится смертью, всё. Смерть ужасна. – Он заплакал.
Анна Михайловна вышла последняя. Она подошла к Пьеру тихими, медленными шагами.
– Пьер!… – сказала она.
Пьер вопросительно смотрел на нее. Она поцеловала в лоб молодого человека, увлажая его слезами. Она помолчала.
– II n'est plus… [Его не стало…]
Пьер смотрел на нее через очки.
– Allons, je vous reconduirai. Tachez de pleurer. Rien ne soulage, comme les larmes. [Пойдемте, я вас провожу. Старайтесь плакать: ничто так не облегчает, как слезы.]
Она провела его в темную гостиную и Пьер рад был, что никто там не видел его лица. Анна Михайловна ушла от него, и когда она вернулась, он, подложив под голову руку, спал крепким сном.
На другое утро Анна Михайловна говорила Пьеру:
– Oui, mon cher, c'est une grande perte pour nous tous. Je ne parle pas de vous. Mais Dieu vous soutndra, vous etes jeune et vous voila a la tete d'une immense fortune, je l'espere. Le testament n'a pas ete encore ouvert. Je vous connais assez pour savoir que cela ne vous tourienera pas la tete, mais cela vous impose des devoirs, et il faut etre homme. [Да, мой друг, это великая потеря для всех нас, не говоря о вас. Но Бог вас поддержит, вы молоды, и вот вы теперь, надеюсь, обладатель огромного богатства. Завещание еще не вскрыто. Я довольно вас знаю и уверена, что это не вскружит вам голову; но это налагает на вас обязанности; и надо быть мужчиной.]
Пьер молчал.
– Peut etre plus tard je vous dirai, mon cher, que si je n'avais pas ete la, Dieu sait ce qui serait arrive. Vous savez, mon oncle avant hier encore me promettait de ne pas oublier Boris. Mais il n'a pas eu le temps. J'espere, mon cher ami, que vous remplirez le desir de votre pere. [После я, может быть, расскажу вам, что если б я не была там, то Бог знает, что бы случилось. Вы знаете, что дядюшка третьего дня обещал мне не забыть Бориса, но не успел. Надеюсь, мой друг, вы исполните желание отца.]
Пьер, ничего не понимая и молча, застенчиво краснея, смотрел на княгиню Анну Михайловну. Переговорив с Пьером, Анна Михайловна уехала к Ростовым и легла спать. Проснувшись утром, она рассказывала Ростовым и всем знакомым подробности смерти графа Безухого. Она говорила, что граф умер так, как и она желала бы умереть, что конец его был не только трогателен, но и назидателен; последнее же свидание отца с сыном было до того трогательно, что она не могла вспомнить его без слез, и что она не знает, – кто лучше вел себя в эти страшные минуты: отец ли, который так всё и всех вспомнил в последние минуты и такие трогательные слова сказал сыну, или Пьер, на которого жалко было смотреть, как он был убит и как, несмотря на это, старался скрыть свою печаль, чтобы не огорчить умирающего отца. «C'est penible, mais cela fait du bien; ca eleve l'ame de voir des hommes, comme le vieux comte et son digne fils», [Это тяжело, но это спасительно; душа возвышается, когда видишь таких людей, как старый граф и его достойный сын,] говорила она. О поступках княжны и князя Василья она, не одобряя их, тоже рассказывала, но под большим секретом и шопотом.


В Лысых Горах, имении князя Николая Андреевича Болконского, ожидали с каждым днем приезда молодого князя Андрея с княгиней; но ожидание не нарушало стройного порядка, по которому шла жизнь в доме старого князя. Генерал аншеф князь Николай Андреевич, по прозванию в обществе le roi de Prusse, [король прусский,] с того времени, как при Павле был сослан в деревню, жил безвыездно в своих Лысых Горах с дочерью, княжною Марьей, и при ней компаньонкой, m lle Bourienne. [мадмуазель Бурьен.] И в новое царствование, хотя ему и был разрешен въезд в столицы, он также продолжал безвыездно жить в деревне, говоря, что ежели кому его нужно, то тот и от Москвы полтораста верст доедет до Лысых Гор, а что ему никого и ничего не нужно. Он говорил, что есть только два источника людских пороков: праздность и суеверие, и что есть только две добродетели: деятельность и ум. Он сам занимался воспитанием своей дочери и, чтобы развивать в ней обе главные добродетели, до двадцати лет давал ей уроки алгебры и геометрии и распределял всю ее жизнь в беспрерывных занятиях. Сам он постоянно был занят то писанием своих мемуаров, то выкладками из высшей математики, то точением табакерок на станке, то работой в саду и наблюдением над постройками, которые не прекращались в его имении. Так как главное условие для деятельности есть порядок, то и порядок в его образе жизни был доведен до последней степени точности. Его выходы к столу совершались при одних и тех же неизменных условиях, и не только в один и тот же час, но и минуту. С людьми, окружавшими его, от дочери до слуг, князь был резок и неизменно требователен, и потому, не быв жестоким, он возбуждал к себе страх и почтительность, каких не легко мог бы добиться самый жестокий человек. Несмотря на то, что он был в отставке и не имел теперь никакого значения в государственных делах, каждый начальник той губернии, где было имение князя, считал своим долгом являться к нему и точно так же, как архитектор, садовник или княжна Марья, дожидался назначенного часа выхода князя в высокой официантской. И каждый в этой официантской испытывал то же чувство почтительности и даже страха, в то время как отворялась громадно высокая дверь кабинета и показывалась в напудренном парике невысокая фигурка старика, с маленькими сухими ручками и серыми висячими бровями, иногда, как он насупливался, застилавшими блеск умных и точно молодых блестящих глаз.
В день приезда молодых, утром, по обыкновению, княжна Марья в урочный час входила для утреннего приветствия в официантскую и со страхом крестилась и читала внутренно молитву. Каждый день она входила и каждый день молилась о том, чтобы это ежедневное свидание сошло благополучно.
Сидевший в официантской пудреный старик слуга тихим движением встал и шопотом доложил: «Пожалуйте».
Из за двери слышались равномерные звуки станка. Княжна робко потянула за легко и плавно отворяющуюся дверь и остановилась у входа. Князь работал за станком и, оглянувшись, продолжал свое дело.
Огромный кабинет был наполнен вещами, очевидно, беспрестанно употребляемыми. Большой стол, на котором лежали книги и планы, высокие стеклянные шкафы библиотеки с ключами в дверцах, высокий стол для писания в стоячем положении, на котором лежала открытая тетрадь, токарный станок, с разложенными инструментами и с рассыпанными кругом стружками, – всё выказывало постоянную, разнообразную и порядочную деятельность. По движениям небольшой ноги, обутой в татарский, шитый серебром, сапожок, по твердому налеганию жилистой, сухощавой руки видна была в князе еще упорная и много выдерживающая сила свежей старости. Сделав несколько кругов, он снял ногу с педали станка, обтер стамеску, кинул ее в кожаный карман, приделанный к станку, и, подойдя к столу, подозвал дочь. Он никогда не благословлял своих детей и только, подставив ей щетинистую, еще небритую нынче щеку, сказал, строго и вместе с тем внимательно нежно оглядев ее:
– Здорова?… ну, так садись!
Он взял тетрадь геометрии, писанную его рукой, и подвинул ногой свое кресло.
– На завтра! – сказал он, быстро отыскивая страницу и от параграфа до другого отмечая жестким ногтем.
Княжна пригнулась к столу над тетрадью.
– Постой, письмо тебе, – вдруг сказал старик, доставая из приделанного над столом кармана конверт, надписанный женскою рукой, и кидая его на стол.
Лицо княжны покрылось красными пятнами при виде письма. Она торопливо взяла его и пригнулась к нему.
– От Элоизы? – спросил князь, холодною улыбкой выказывая еще крепкие и желтоватые зубы.
– Да, от Жюли, – сказала княжна, робко взглядывая и робко улыбаясь.
– Еще два письма пропущу, а третье прочту, – строго сказал князь, – боюсь, много вздору пишете. Третье прочту.
– Прочтите хоть это, mon pere, [батюшка,] – отвечала княжна, краснея еще более и подавая ему письмо.
– Третье, я сказал, третье, – коротко крикнул князь, отталкивая письмо, и, облокотившись на стол, пододвинул тетрадь с чертежами геометрии.
– Ну, сударыня, – начал старик, пригнувшись близко к дочери над тетрадью и положив одну руку на спинку кресла, на котором сидела княжна, так что княжна чувствовала себя со всех сторон окруженною тем табачным и старчески едким запахом отца, который она так давно знала. – Ну, сударыня, треугольники эти подобны; изволишь видеть, угол abc…
Княжна испуганно взглядывала на близко от нее блестящие глаза отца; красные пятна переливались по ее лицу, и видно было, что она ничего не понимает и так боится, что страх помешает ей понять все дальнейшие толкования отца, как бы ясны они ни были. Виноват ли был учитель или виновата была ученица, но каждый день повторялось одно и то же: у княжны мутилось в глазах, она ничего не видела, не слышала, только чувствовала близко подле себя сухое лицо строгого отца, чувствовала его дыхание и запах и только думала о том, как бы ей уйти поскорее из кабинета и у себя на просторе понять задачу.