Джаппуев, Адамей Русланович

Адамей Русланович Джаппуев
Род деятельности:	Террорист
Место смерти:	Кабардино-Балкария, Россия

Адамей Русланович Джаппуев (Абу-Джана; 25 января 1975 — 21 июня 2009, Приэльбрусье, Кабардино-Балкария, Россия) — лидер экстремистской группировки Джамаат «Ярмук» после смерти Рустама Беканова, заместитель Анзора Астемирова в Кабардино-Балкарии. С 2004 года находился в федеральном розыске.

В поле зрения правоохранительных органов попал в начале 2000-х годов, когда находился в Чечне в составе отряда Руслана Гелаева. Стал членом образованного в 2002 году во главе с Муслимом Атаевым джамаата «Ярмук».

Летом 2003 года был в числе членов этого джамаата, встречавшихся в Тызылском ущелье с Шамилем Басаевым.

Обвинялся в убийстве 9 егерей и охотников близ с. Лечинкай в октябре 2007 года.

Был застрелен вместе с Джамбулатом Жашуевым в Приэльбрусье на территории Эльбрусского района Кабардино-Балкарии в ходе спецоперации ФСБ и МВД по КБР. После перестрелки в с. Тегенекли они ушли в горы, однако их преследовали и прочесывая местность обнаружили выше базы отдыха "Юсенги" в небольшой естественной пещере, где их заблокировали.

Отрывок, характеризующий Джаппуев, Адамей Русланович

– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.