Джарджадзе, Николай Константинович
Джарджадзе Николай Константинович | ||
Николай Констатинович Джарджадзе | ||
Дата рождения | ||
---|---|---|
Место рождения |
посёлок Ишеевка, Ульяновский район, Ульяновская область, РСФСР, СССР | |
Дата смерти | ||
Место смерти | ||
Род войск | ||
Годы службы |
1994—1995 | |
Звание |
гвардии рядовой | |
Часть |
337-й гвардейский парашютно-десантный полк | |
Сражения/войны | ||
Награды и премии |
|
Николай Константинович Джарджадзе (1976—1995) — российский солдат, участник Первой чеченской войны, стрелок-гранатомётчик 337-го гвардейского парашютно-десантного полка, 104-й Гвардейской парашютно-десантной дивизии, Герой России (посмертно).
Биография
Родился в Ишеевке, окончил девять классов, затем выучился на помощника плотника на местном текстильном комбинате (Иштекс). В Российскую армию призван летом 1994 года, направлен в дислоцированную в Ульяновске 104-ю гвардейскую Воздушно-десантную дивизию. В декабре 1994 года дивизия дислоцирована в Чеченскую республику.
7 января 1995 года дивизия включилась в бои за штурм Грозного. На следующий день, 8 января десантники вели бой за здание Совета Министров республики; Николай Джарджадзе, охранявший фланг, обнаружил грузовик с дудаевцами, пытавшимися проникнуть в тыл атакующих. Николай уничтожил грузовик одним выстрелом из гранатомёта, оставшихся в живых боевиков расстрелял автоматным огнём.
Назавтра, 9 января, при штурме Президентского дворца лично уничтожил две точки боевиков. Вынес из-под огня двух раненых товарищей и командира роты; при передаче его санитарам поражён снайперской пулей.
Похоронен в родном посёлке. Посмертно, 13 февраля 1995 года удостоен звания Героя Российской Федерации. Средней школе, в которой учился Николай Джарджадзе, присвоено его имя, на здании школы установлена мемориальная доска. В Ишеевке установлен его бюст.
Напишите отзыв о статье "Джарджадзе, Николай Константинович"
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=4689 Джарджадзе, Николай Константинович]. Сайт «Герои Страны».
Отрывок, характеризующий Джарджадзе, Николай Константинович
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.