Джармен, Дерек

Дерек Джармен
Derek Jarman
Имя при рождении:	Майкл Дерек Элворти Джармен
Место рождения:	Нортвуд, Хиллингдон, Лондон, Англия, Британская империя
Место смерти:	госпиталь Святого Варфоломея, Смитфилд, Сити, Лондон, Англия, Великобритания
Профессия:	кинорежиссёр сценарист
Карьера:	1970—1994
Награды:	ФИПРЕССИ (1992)-->

Майкл Де́рек Э́лворти Джа́рмен (Michael Derek Elworthy Jarman; 31 января 1942 года, Лондон, Англия — 19 февраля 1994 года, там же), более известный как Дерек Джармен — британский режиссёр-авангардист, художник и сценарист. Обладатель трёх наград «Тедди» — специального приза Берлинского кинофестиваля за фильмы о сексуальных меньшинствах.

Биография

Дерек Джармен родился 31 января 1942 года в Лондоне . С 1961 года учился в Королевском Университете Лондона. С 1963 года посещал Школу Искусств Слейда при Университетском колледже Лондона.

К 1970 году Дерек Джармен пришёл в киноиндустрию уже в качестве известного театрального декоратора. Он выступал в роли художника фильма «Дьяволы», поставленного Кеном Расселом. C 1971 года Дерек Джармен начал снимать свои первые короткометражные фильмы. Работая с плёнкой «Super 8 mm», он снял 17 короткометражек до выхода в 1976 году фильма «Себастьян». К формату «Super 8 mm» Джармен возвращался на протяжении всей своей жизни, используя его и в некоторых своих полнометражных картинах. Противоречивый для Британии 1970-х годов «Себастьян» показывал события из жизни Святого Себастьяна, поднимая тему гомосексуальности с позитивной точки зрения. При этом фильм привлёк к себе внимание ещё и тем, что был первым фильмом, полностью снятом на латинском языке. Музыку для «Себастьяна» написал Брайан Ино, впоследствии часто сотрудничавший с Джарменом.

Следующей работой Джармена стала картина «Юбилей». В вышедшем на экраны в 1978 году фильме, снятом в эстетике панк-рок культуры, рассказана история королевы Елизаветы I, путешествующей во времени в XX век, погружённый в разруху и хаос. «Юбилей» считается первым британским «панк-фильмом»К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан). В самом фильме «засветились» Тойа Уиллкокс, Памела Рук, Нэлл Кэмбелл, Адам Ант, а также группы «Siouxsie and the Banshees» и «The Slits».

В 1979 году Джармен экранизировал пьесу Шекспира «Буря». После чего 7 лет продолжал снимать короткометражные фильмы, при этом собирая средства для следующей картины «Караваджо». Фильм, посвящённый жизни итальянского художника Караваджо, вышел в прокат в 1986 году, не в последнюю очередь благодаря телевизионной компании «Channel 4». С этого момента практически все фильмы режиссёра создавались при помощи телевизионных компаний и благодаря этому показывались на телевидении. С «Караваджо» также началось сотрудничество Джармена с актрисой Тильдой Суинтон.

22 декабря 1986 года у Джармена был диагностирован ВИЧ. С начала 1980-х Дерек Джармен был одной из немногих публичных фигур в Великобритании, не скрывавших свою гомосексуальность и привлекавших внимание к проблемам СПИДа.

Сложности, с которыми столкнулся Джармен при создании «Караваджо», заставили режиссёра вновь вернуться к формату «Super 8 mm»: фильмы «Воображаемый Октябрь» и «Разговор с Ангелом» были сняты именно на эту плёнку. Также в 1980-е Джармен активно занимался производством музыкальных клипов. За эти годы были сняты клипы для таких групп и музыкантов, как «Throbbing Gristle», «Orange Juice», Марк Алмонд, «The Smiths», Matt Fretton и «Pet Shop Boys».

Следующей вехой в творческом пути Дерека Джармена стал фильм «Ария» — музыкальная лента, состоящая из 10 фрагментов, один из которых, наряду с Николасом Роугом, Кеном Расселлом, Жан-Люком Годаром, Робертом Олтменом и другими сделал Джармен.

В 1988 году вышла картина «На Англию прощальный взгляд», посвящённая современной жизни Великобритании и происходящим в ней драматическим переменам. За этот фильм Джармен удостоился премии «Тедди».

Во время создания фильмов «Реквием войны» и «Сад» Джармен тяжело заболел. Хотя болезнь и не помешала закончить фильмы, после режиссёр создал лишь три фильма. В 1991 году Джармен экранизировал «Эдуарда II» (по пьесе Кристофера Марлоу), который посвящён проблемам гомосексуальности и считается самым радикальным фильмом Джармена на эту тему. После он снял псевдобиографическую драму о жизни известного философа «Витгентштейн». Несмотря на то, что Людвиг Витгенштейн представлен в ней гомосексуалом, сам Джармен соглашался, что каких-либо убедительных оснований считать философа таковым нет.

Последний фильм Джармена «Blue» был снят в 1993 году уже слепым и умирающим от СПИДа режиссёром. Премьера фильма состоялась на канале британского телевидения «Channel 4» совместно с радиостанцией BBC Radio 3, которые одновременно транслировали картинку и звуковую дорожку соответственно.

Джармен умер 19 февраля 1994 года. Вскоре после смерти режиссёра вышла компиляция его короткометражных фильмов с саундтреком от Брайна Ино «Светлячок».

Фильмография

Перечислены только полнометражные фильмы.

Год	Название на русском	Название на языке оригинала
1993	Блю	Blue
	Витгенштейн	Wittgenstein
1991	Эдуард II	Edward II
1990	Сад	The Garden
1989	Реквием войны	War Requiem
1988	На Англию прощальный взгляд	The Last of England
1987	Ария	Aria
1986	Караваджо	Caravaggio
1985	Разговор с ангелами	The Angelic Conversation
1980	В тени солнца	In the Shadow of the Sun
1979	Буря	The Tempest
1977	Юбилей	Jubilee
1976	Себастьян	Sebastiane

Музыкальные клипы

• The Sex Pistols: The Sex Pistols Number One (1976).
• Марианна Фэйтфул: «Broken English», «Witches' Song», and «The Ballad of Lucy Jordan» (1979)
• Throbbing Gristle: TG Psychic Rally in Heaven (1981).
• Steven Hale: «Touch The Radio Dance» (1984).
• Orange Juice: «What Presence?!» (1984).
• Марк Алмонд: «Tenderness Is a Weakness» (1984).
• The Smiths: «The Queen Is Dead», «Panic», «There Is a Light That Never Goes Out» «Ask» (1986)
• Matt Fretton: «Avatar» (1986)
• Pet Shop Boys: «It’s a Sin», «Rent», and «Projections».

Награды и номинации

Перечислены основные награды и номинации. Полный список см. на [www.imdb.com/name/nm0418746/awards IMDb.com]

Награды

• 1986 — Премии «Серебряный Медведь» и C.I.D.A.L.C. Берлинского кинофестиваля — за фильм «Караваджо»
• 1987 — Специальный приз жюри Стамбульского кинофестиваля — за фильм «Караваджо»
• 1988 — Премии «Тедди» и C.I.C.A.E. Берлинского кинофестиваля — за фильм «Всё, что осталось от Англии»
• 1991 — Особое упоминание жюри Берлинского кинофестиваля — за фильм «Сад»
• 1992 — Премии «Тедди» и ФИПРЕССИ Берлинского кинофестиваля — за фильм «Эдуард II»
• 1993 — Премия Эдинбургского кинофестиваля — за фильм «Blue»
• 1993 — Премия «Тедди» Берлинского кинофестиваля — за фильм «Витгенштейн»

Номинации

• 1987 — Премия Каннского кинофестиваля — за фильм «Ария»
• 1991 — Премия Венецианского кинофестиваля — за фильм «Эдуард II»
• 1991 — Премия Московского кинофестиваля — за фильм «Сад»

Литература

• Roger Wollen. Derek Jarman: A Portrait — London: Thames & Hudson, 1996 — ISBN 978-0-500-01723-4
• Toney Peake. Derek Jarman: A Biography — London: Overlook Hardcover, 2000 — ISBN 978-1-58567-066-6
• А.Андронова. Дерек Джармен. Жизнь как искусство — С-Пб: Любавич, 2011 — ISBN 978-5-86983-324-2

Ссылки

• [www.slowmotionangel.com/ Slowmotionangel.com] Неофициальный сайт  (англ.)
• [www.inoekino.ru/author.php?id=460 Дерек Джармен на сайте проекта ИНОЕКИНО]
• [www.kaidan.org/files/Chroma.pdf Книга Дерека Джармена «Хрома»]
• [samlib.ru/e/eretik/mn.shtml Книга Дерека Джармена «Современная природа»]

Отрывок, характеризующий Джармен, Дерек

– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.


Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
– Поцелуйте куклу, – сказала она.
Борис внимательным, ласковым взглядом смотрел в ее оживленное лицо и ничего не отвечал.
– Не хотите? Ну, так подите сюда, – сказала она и глубже ушла в цветы и бросила куклу. – Ближе, ближе! – шептала она. Она поймала руками офицера за обшлага, и в покрасневшем лице ее видны были торжественность и страх.
– А меня хотите поцеловать? – прошептала она чуть слышно, исподлобья глядя на него, улыбаясь и чуть не плача от волненья.
Борис покраснел.
– Какая вы смешная! – проговорил он, нагибаясь к ней, еще более краснея, но ничего не предпринимая и выжидая.
Она вдруг вскочила на кадку, так что стала выше его, обняла его обеими руками, так что тонкие голые ручки согнулись выше его шеи и, откинув движением головы волосы назад, поцеловала его в самые губы.
Она проскользнула между горшками на другую сторону цветов и, опустив голову, остановилась.