Джафаров, Абумуслим Пирмагомедович

Джафаров Абумуслим Пирмагомедович
Абумуслим Пирмягьямедович Джяфаров
Дата рождения:	1908(1908)
Место рождения:	село Хив, Дагестанская область, Российская империя
Дата смерти:	1968(1968)
Род деятельности:	поэт, писатель, драматург
Язык произведений:	табасаранский

Джафаров Абумуслим Пирмагомедович (1908—1968) — табасаранский писатель, поэт и драматург. Основоположник табасаранской литературы.

Биография

Абумуслим Джафаров родился в крестьянской семье в селе Хив (ныне Хивский район Дагестана) в 1909 году. Образование получил на рабфаке в Дербенте, работал учителем в родном селе, а также в Дагестанском учебно-педагогическом издании. Джафаров написал свое первое произведение ещё в 1924 году, в 1931-ом вышел в свет его совместный с Дадашем Раджабовым сборник. Он перевел на табасаранский язык произведения Крылова, Пушкина, Горького, Маяковского, Гамзата Цадаса.

В 1937 году был репрессирован по обвинению в поддержке режима Муссолини в Италии за фразу «Да здравствует социализм в Италии!». Он был осужден на 10 лет ссылки. Через 10 лет он вышел из мест заключения и продолжил писать. Поэт, писатель и переводчик А.Джафаров умер в год своего 60-летия.

Реабилитирован в 1953 году. Член Союза писателей СССР с 1936 года.

Творчество

В литературу А. Джафаров вошел в 20-е годы XX века. В 1924 году был опубликован его рассказ «Воры». Первый сборник стихов «Первые шаги» (таб. «Сабпи гамар») — вышел в 1933 году. в 1934 году — «Сборник стихов» (совместно с Д. Раджабовым) и первый сборник его рассказов «Прежде и теперь». В 1935 году были издана книги стихов А. Джафарова «Веселые голоса» и «Наши песни». В 1936 году вышла его пьеса «От тьмы — к свету», за которую он был удостоен Государственной премии Дагестанской АССР. Им был написан цикл стихов о В. И. Ленине: «Картина», «Ленин в горах», «У вечности на часах» и другие. В последующие годы были опубликованы его поэмы «Сестра», «Ради жизни», «Урожайный год», «Седобородый охотник», «Эреллер», «Тайна Дюрка», рассказы «Муштулла», «Выявленная вина», повести «Дорога в завтра», «Крылатый браконьер», сборник рассказов «Маленькие геологи», написаны пьесы «Любовь чабана» и «Случай в лесу». Первым крупным произведением после реабилитации у Жафарова стала поэма «Тайна Дюрка». Она была издана в Москве отдельной книгой и на её основе написан киносценарий «Тайна горы Дюрк», получивший положительную оценку в журнале «Искусство кино». В последующие годы он написал 7 поэм, 2 пьесы, 2 повести («Крылатый браконьер» и «Дорога в завтра»), сборник рассказов. Последним произведением Джафарова стала незавершённая повесть «Концерт в могиле» («Накьвдиъ концерт») о политзаключённых, где были отражены все тяготы лагерной жизни.

Ссылки

• Литературы народов России: XX в.: словарь / Н. С. Надъярных. — М.: Наука, 2005. — С. 258. — 365 с. — 1100 экз. — ISBN 5-02-010208-3.
• Шагьвелед Шагьмарданов [tabasaran.etnosmi.ru/one_stat.php?id=5433 Кьефсиъра бюлбюл бюлбюлди гъубзру] (tab) // Табасарандин нурар. — Махачкала. — Вып. 45 (8357).

Отрывок, характеризующий Джафаров, Абумуслим Пирмагомедович

«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.
Что значат эти упреки?
Те самые поступки, за которые историки одобряют Александра I, – как то: либеральные начинания царствования, борьба с Наполеоном, твердость, выказанная им в 12 м году, и поход 13 го года, не вытекают ли из одних и тех же источников – условий крови, воспитания, жизни, сделавших личность Александра тем, чем она была, – из которых вытекают и те поступки, за которые историки порицают его, как то: Священный Союз, восстановление Польши, реакция 20 х годов?
В чем же состоит сущность этих упреков?
В том, что такое историческое лицо, как Александр I, лицо, стоявшее на высшей возможной ступени человеческой власти, как бы в фокусе ослепляющего света всех сосредоточивающихся на нем исторических лучей; лицо, подлежавшее тем сильнейшим в мире влияниям интриг, обманов, лести, самообольщения, которые неразлучны с властью; лицо, чувствовавшее на себе, всякую минуту своей жизни, ответственность за все совершавшееся в Европе, и лицо не выдуманное, а живое, как и каждый человек, с своими личными привычками, страстями, стремлениями к добру, красоте, истине, – что это лицо, пятьдесят лет тому назад, не то что не было добродетельно (за это историки не упрекают), а не имело тех воззрений на благо человечества, которые имеет теперь профессор, смолоду занимающийся наукой, то есть читанном книжек, лекций и списыванием этих книжек и лекций в одну тетрадку.
Но если даже предположить, что Александр I пятьдесят лет тому назад ошибался в своем воззрении на то, что есть благо народов, невольно должно предположить, что и историк, судящий Александра, точно так же по прошествии некоторого времени окажется несправедливым, в своем воззрении на то, что есть благо человечества. Предположение это тем более естественно и необходимо, что, следя за развитием истории, мы видим, что с каждым годом, с каждым новым писателем изменяется воззрение на то, что есть благо человечества; так что то, что казалось благом, через десять лет представляется злом; и наоборот. Мало того, одновременно мы находим в истории совершенно противоположные взгляды на то, что было зло и что было благо: одни данную Польше конституцию и Священный Союз ставят в заслугу, другие в укор Александру.
Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего вредна. Если деятельность эта кому нибудь не нравится, то она не нравится ему только вследствие несовпадения ее с ограниченным пониманием его о том, что есть благо. Представляется ли мне благом сохранение в 12 м году дома моего отца в Москве, или слава русских войск, или процветание Петербургского и других университетов, или свобода Польши, или могущество России, или равновесие Европы, или известного рода европейское просвещение – прогресс, я должен признать, что деятельность всякого исторического лица имела, кроме этих целей, ещь другие, более общие и недоступные мне цели.